— Ненавижу тебя, — прошипела мать.
Эш вздрогнул, хотя прекрасно знал об этом. Но одно дело — знать, и совсем другое — услышать это от женщины, когда-то давшей тебе жизнь.
— Элизабет, прекрати! — не выдержал отец. — Эш — наш сын. Мы ничем не заслужили его любовь. Это он должен нас ненавидеть. Эш не лезет в нашу жизнь, не мстит нам. Он просто не хочет иметь с нами ничего общего… Эш, не обращай на нее внимания. Это она в сердцах.
Но Эш прекрасно знал, что мать сейчас говорила абсолютно искренне. Ненависть ощущалась в ее глазах, жестах, во всем ее теле. Мать возненавидела его с того самого дня, когда он решил идти своей дорогой и ни от кого не зависеть.
— По-моему, нам больше не о чем говорить, — тихо произнес Эш. — И больше здесь не появляйтесь. Это не просьба. Это требование. А теперь — предупреждение. Перестаньте донимать Бриттани. Держитесь подальше от Джоузи и от всех, кого я считаю своей семьей. Я не угрожаю, но безнаказанно изливать яд я вам больше не позволю. Иначе вы действительно останетесь без гроша в кармане. Я добьюсь, чтобы дед изменил завещание. Если вы думаете, что я только пугаю вас, приглашаю убедиться на практике.
— Ты блефуешь! — вырвалось у матери.
Эш приподнял бровь и уперся глазами в своих родителей. Дальнейших слов не требовалось. Его мать вздрогнула и отвернулась, мгновенно побледнев. До нее дошло, что Эш действительно может так поступить.
Когда она повернулась снова, Эшу показалось, что она постарела на двадцать лет. Перед ним стояла изможденная, раздавленная жизнью старуха. Она шагнула вперед, протянув к нему руку. Эшу стоило немалых усилий не отпрянуть.
— Эш, я… умоляю тебя. Не делай этого. Если ты хочешь, чтобы мы ушли, мы уйдем. Мы не станем напоминать о своем существовании ни тебе, ни даже Бриттани. Но удержи деда, не дай ему изменить завещание. Тебе нужно всего лишь один раз появиться на обеде. Клянусь, после этого ты нас не увидишь… если только тебе самому не захочется. Я готова заверить свое обещание у нотариуса. Как тебе угодно. Я знаю, ты меня ненавидишь. Но не дай ненависти ко мне разрушить жизнь твоих братьев. Подумай об их детях и женах. Мы все останемся без средств к существованию. Или тебе будет легче, если ты сломаешь жизнь многим людям, в том числе и тем, кто ничем перед тобой не провинился?
— Эш, не позволяй ей затрахать тебе мозги, — сердито произнес молчавший все это время Гейб.
Эш поднял руку:
— На этот обед я не пойду. И Бриттани там нечего делать. Я уже не говорю про Джоузи, потому что мы с ней везде ходим вместе. Это мое окончательное решение.
— Тебе не обязательно идти на обед, — поспешно согласилась мать, почувствовав возможность маневра. — Просто встреться и поговори со стариком. Ты сможешь по-другому объяснить ему уход Бриттани. Тебе он поверит. Скажи ему все, что захочешь. Скажи, что мы помирились. Любые слова, чтобы только он не менял своего завещания.
— Готовая сцена для сериала, — поморщился Гейб.
Мать посмотрела на него с такой нескрываемой ненавистью, что даже Эшу стало не по себе. Откуда в женщине, которая не знала ни голода, ни холода, ни издевательств, может быть столько ненависти? Как его отец мог выбрать ее себе в жены? Как он мог родиться у этих эгоцентричных, вечно недовольных людей?
— Я позвоню деду, — пообещал Эш, и Гейб недовольно покачал головой. — Но это все, что я сделаю. И чтобы больше я вас не видел и не слышал. Если только вы посмеете снова вторгнуться в жизнь Бритт или Джоузи, если посмеете появиться в любом из моих отелей, у меня на работе и в особенности здесь… я выбью почву у вас из-под ног и сверну вам шею. Это понятно?
Мать торопливо кивнула. В глазах ее появилась надежда. Эти глаза еще не знали настоящего отчаяния. Но одно то, что мать проявила несвойственное ей смирение и начала умолять Эша, показывало, как сильно она напугана перспективой нищенства.
Наверное, ему следовало бы повернуться к ним спиной. После общения со своей кровной родней Эшу всегда хотелось тщательно отмыться. Пожалуй, главным аргументом, подействовавшим на него сегодня, была судьба его племянников и племянниц. Они действительно ничем перед ним не провинились. Что же касалось престарелых и великовозрастных бездельников, пусть и дальше копошатся в своем болоте, без конца выясняя отношения. Кто он такой, чтобы сметать это болото с лица земли?
— Разговор окончен, — сказал Эш. — Больше мне сказать нечего. А портить мне вечер я вам не позволю.
— Спасибо, сын, — почти прошептал его отец. — Для нас с матерью это очень важно. И для твоих братьев. — Отец вздохнул и провел ладонью по лицу. — Передай Бриттани, что я люблю ее, скучаю по ней и надеюсь, что у нее все получится.
Эш кивнул и выразительно посмотрел на дверь.
Мать, явно довольная тем, что выиграла первый раунд, повернулась и с гордо поднятой головой направилась к выходу.
Гейб смотрел на друга и не мог скрыть гримасу разочарования.
— М-да, старик. Только теперь я начинаю понимать, из какого дерьма тебе пришлось выкарабкиваться.
Эш пожал плечами:
— Ты не помнишь, кто написал: «Ты волен выбирать друзей, но только не родню»?
Глава 25
Вслед за Кэролайн с Брэндоном Джоузи, Бетани и Миа поднялись в комнату на втором этаже, прямо над танцполом. И хотя они прекрасно видели танцующих, однако, как заверил их Брэндон, к ним никто не мог заглянуть. Девушкам очень понравился этот укромный уголок.
— Я потом зайду вас проведать, — пообещал Брэндон, смачно поцеловав Кэролайн в губы.
Кэролайн расположилась на удобном диване рядом с Джоузи. С другой стороны села Миа, а Бетани устроилась на подлокотнике.
— Значит, перебираешься в Лас-Вегас, — вздохнула Миа.
В глазах Кэролайн блестели слезы.
— Да. Брэндон хочет, чтобы мы поженились еще до переезда. У нас в запасе полтора месяца, чтобы подыскать себе жилье, пожениться и переехать. Мистер Веллингтон предложил Брэндону просто сказочные условия. Он берется оплатить наш переезд и помочь с первым взносом за дом. У него очень серьезные виды на Брэндона. Он говорил, что в новом клубе ему нужен надежный человек. Речь идет о долгосрочном контракте. Брэндон там будет получать вдвое больше, так что о деньгах можно не беспокоиться. А я смогу спокойно найти себе работу.
— Это же замечательно, Каро, — сказала Миа. — Но я буду ужасно по тебе скучать.
— Мы все будем скучать, — добавила Бетани. — Даже не представляю девичник без тебя. И без опеки Брэндона.
Кэролайн обняла их обеих, потом встала:
— Схожу в туалет, посмотрю, чем заняты остальные, а заодно шепну официантке, что нам не помешают новые порции. Я мигом.
Миа печально посмотрела вслед подруге, словно Кэролайн прямо отсюда отправилась в Лас-Вегас:
— Только сейчас я понимаю, как мне будет скучно без нее.
