– Что же, до свидания, родные, – сказал на прощание Илья, обращаясь ко всем.
И, поцеловав жену и сына, легко взобрался на своего богатырского коня.
* * *
Теплый мягкий ветерок нежно ласкал густую травку лугов. Причудливо извиваясь, искрились родники, густой лес пел свою добрую песню.
Высоко в небе плавно парили белоснежные лебеди.
Что-то теплое и мягкое шлепнулось на плечо Ильи Муромца.
– Ну, е-мое! Лебедь – птица безголосая. Вокруг простора на сотни верст, а ей надо свою переработку сбросить прямо на меня, – сокрушался Илья.
Богатырь слез с лошади и поспешил к ближайшему ручью умыться, надеясь на то, что ни одна живая душа не видела случившегося конфуза.
Но не тут-то было. Возле самой воды сидел Соловей-Разбойник и, напевая песенку, полоскал в ручье белье.
Полоскал он умело, чувствовалось, что эта работа для него не впервой. С тех пор как Соловей-Разбойник женился, он перестал свистеть и наводить ужас на все окрестности, зато начал стирать свои вещи, чистить зубы и вообще походить не на чудище беспризорное, а на вполне ухоженного лешего.
– Здорово, Соловушка.
– Здорово, Илья, – прошепелявил Соловей, – видать, и у тебя судьба не сахар. Уконтрапупили.
– Все мы одинаковы под синим небом. И на князей, и на разбойников падает без разбора. Подвинься.
– Ты куда это так вырядился? – спросил Соловей. Последний раз Илью Муромца он видел при полном военном параде года три назад.
– К князю. Повидаться решил, проветриться заодно, – об истинной цели визита Илья решил умолчать.
– С мечом? В кольчуге? Ну-ну.
Поняв, что таиться бесполезно, Илья рассказал о грамоте, высказал свои сомнения.
– Думаешь, война собирается? – спросил Соловей с тревогой.
– Ох, думаю. Князь просто так не позовет. Пойдешь со мной?
– Да я бы с радостью, – вздохнул Соловей-Разбойник, – только я же скоро это… Тут Соловей замялся.
– Чего?
Соловей вздохнул:
– Отцом стану, вот чего.
– А не свистишь? – удивился Илья.
– Зуб даю, – поклялся Соловей и показал, какой. Зуб оказался длинным и желтым.
– Отец – дело домашнее, – согласился Муромец.
Соловей-Разбойник встал, обтер руки о штаны, рассовал белье по карманам:
– Пора мне. Домой. Знаешь, как хорошо в доме жить? Тепло, чисто, уютно. Жена… Ты ее видел? Может, она для кого и кикимора, но для меня прекрасней ее нет… Ты вот чего, – спохватился вдруг. – Возьми с собой вот это, пригодится.
И протянул Илье свисток.
– Зачем мне? – спросил Илья.
– Это не простой свисток. Сотовый. Пчелы, по моей просьбе, делали. Где бы ты ни был, засвистишь, я услышу. Только не пользуйся часто: энергетическая пыльца быстро испаряется.
– Спасибо, – растрогался Илья. – Ты уж извини меня, если что. Столько я тебе всяких бед причинил, гонял тебя, а ты мне помогаешь…
– Ничего, – улыбнулся, вспоминая, Соловей-Разбойник, – ничего. Мы русские – это многое объясняет.
Они обнялись, и каждый пошел своей дорогой. Соловей-Разбойник – к молодой жене, хоть и кикиморе, но самой прекрасной на свете. А Илью Муромца ждали новые приключения.
БОГАТЫРЬ И КНЯЗЬ
Князю Андрею Федоровичу доложили о прибытии Ильи Муромца в тот момент, когда правитель Руси подписывал разрешение на открытие в Суздале филиала мастерской пошивочной фирмы «Хого Босс».
«Пожалуй, следует издать указ, чтобы названия иноземных фирм у нас везде по-русски писались. Вот «Хого Босс» как будет? «Гоги-хозяин»? Тоже неплохо», – размышлял князь. И в этот момент сообщили о том, что Муромец уже в княжеских палатах.
Князь аккуратно положил на стол свое любимое, покрытое тончайшим слоем золота гусиное перо «Парк Юр» и поспешил навстречу богатырю. Но Илья уже вошел в малахитовый кабинет князя.
Кабинет действительно был малым хитом княжеских палат. Небольшой и уютный, отделанный ценными породами дерева, гранитом, мрамором, яшмой и янтарем. У большого окна стоял дубовый стол с золотым и серебряным орнаментом. Восхитительный атрибут стола – чернильница из зеленого малахита и горного хрусталя в виде двуглавого орла, восседавшего на троне.
Кресло под стать столу. Из того же материала, но покрыто дорогими шкурами черной игуаны.
Из остальной мебели – несколько стульев, скамья почти во всю стену и небольшой комод. В красном углу недалеко от стола – икона с лампадкой.
– Приветствую тебя, князь Андрей!
– Доброго здоровья, Илья!
Они обнялись. Оба высокого роста, но богатырь все же повыше и в плечах заметно пошире.
– Как добрался? Не устал с дороги? Прохор, скажи поварам, что сегодня с княжеской семьей Муромец обедать будет, пусть накрывают в большой гостиной. Да распорядись, чтобы баньку натопили!
И вновь, обращаясь к богатырю:
– Проходи, Илья, давай вот здесь на скамье и присядем.
Муромец отвечал:
– За хлеб-соль спасибо. И за баньку – с дороги благодать попариться. Добрался хорошо. Старых знакомых повидал, лесами-лугами полюбовался.
О некоторых деталях путешествия богатырь предпочел не упоминать.
– Как, князь, супруга твоя, дети? – спросил Илья.
– Спасибо, живы-здоровы.
– Сегодня с утра на ярмарке княжна Ольга прослышала, что завезли из Парижа толченые молодильные яблоки в тюбиках. Я ей говорю: возьми нашей малины, да грушу-дичку, да птичьего молока – лучше всяких иноземных средств. А она мне в ответ: «Ты – мужик, ничего не понимаешь! От моды отставать нельзя. Я испанские молодильные яблоки пробовала, а французские, говорят, лучше!» Так я дальше спорить не стал – пусть идет, все развлечение. Да заодно наказал лезвий брадобрейных купить, самых острых, с чудным названием… «камзол», что ли?
– «Жилет», – подсказал Илья, – у нас в деревне такие тоже продают.
Подали холодный медовый квас. Илья, зажмурившись от удовольствия, сделал несколько больших глотков ароматного напитка.
– А у тебя, Илья, все живы-здоровы? Как жена, Елена Прекрасная? Сынок Руслан?
– Слава Богу, все в порядке. Елена – прекраснеет день ото дня, сынок уже до школы дорос – буквы, числа зубрит.
– Ух ты, время летит! А вроде еще вчера на твоей свадьбе гуляли! Ну, пусть Руслан таким же непобедимым и смышленым будет, как и его отец!
Илья Муромец поблагодарил князя за добрые пожелания, но тут же перехватил инициативу разговора.
