В Белом Таборе царили похоронные настроения. Отряды самообороны готовились уйти вглубь леса, а некоторые уходили, не дожидаясь новых известий о приближении войск. Они помнили, что войскам идти до табора всего несколько часов, а на машинах – считанные минуты.
И когда из города пришло сообщение, что части дивизии внутренних войск движутся из центра Москвы к западным окраинам, даже сам Гарин признал, что сопротивление бесполезно. Надо бросать все и растекаться по дальним лесам.
Но он не успел отдать приказ об отступлении. в тот же день в центре Москвы раздался мощный взрыв.
36
Варяг очень удивился, когда ему сообщили о взрыве внутри Садового кольца. Его люди вот уже несколько дней закладывали взрывчатку и зажигательные бомбы в разных концах Москвы, но строго на периферии. Ему хотелось, чтобы войска рассеялись по окраинам – тогда будет больше неразберихи и паника приобретет лавинообразный характер. А главное – час «Ч» еще не наступил.
Варяг тоже знал о войсковой операции против Белого Табора, а попутно и против Черного, поскольку цыгане продолжали заниматься конокрадством, а заодно воровали прочий скот, перепродавая его дачникам и фермерам. Похоже, об этой операции вообще знали все, хоть она и считалась совершенно секретной. Наверное, старшие офицеры дивизии внутренних войск продавали информацию не только Варягу.
Так или иначе, Олег Воронин хотел, чтобы как можно больше войск вышло из города и увязло в борьбе с партизанами. В этом случае проще будет устроить такие беспорядки, каких Москва не видела с 1917 года. Или даже с 1905-го – тогда, вроде бы, в Москве было покруче.
Но неожиданный взрыв в центре города спутал ему все карты. Варягу так и не удалось выяснить точно, кто устроил это безобразие, но кажется – какие-то революционеры ультралевого толка. Им тоже было известно о войсковой операции, и они по собственной инициативе решили помочь вдохновителям «дачного бунта». А заодно развязать революцию, если получится.
С одного взрыва, конечно, ничего бы не получилось. Но Варяг, понимая, что новорожденного обратно не засунешь, этим же вечерам приказал своим людям начать акцию.
И боевики Варяга развернулись по полной программе. Подорвали несколько вакуумных зарядов, обстреляли из гранатометов нефтебазу, а простых взрывов мощностью от одного до ста килограммов тротилового эквивалента по Москве было не счесть.
Директор ФСБ рвал и метал. Что же это за чрезвычайное положение, если какие-то мятежники, бандиты, партизаны или черт знает кто еще могут напичкать бомбами всю Москву. Куда смотрела милиция, которая якобы несет службу в перманентно усиленном режиме?! А главное – куда смотрела сама федеральная служба безопасности, которой положено знать обо всем, что творится в городе.
Главный чекист мгновенно припомнил пророческие слова премьер-министра о том, что силовики уделяют слишком много внимания «дачному бунту» и могут прозевать опасность, которая зреет в самой Москве. И вот вам результат – прозевали.
– Уволю! На улицу! Без выходного пособия! – распекал он генерала Казакова, ответственного за то, чтобы в городе не случалось подобных эксцессов.
И уволил бы, но не успел, потому что и.о. президента не стал дожидаться исправления ошибок и снял с должности самого директора ФСБ. А на его место назначил начальника своей охраны.
Это было вполне своевременно, потому что в Москве творилось нечто невообразимое.
Разнесся слух, что взрывы – это сигнал к началу Армагеддона или, как вариант, последнее землетрясение конца света. Но даже те, кто в это не верил, выбегали из своих домов, поскольку кто-то сказал, что все дома заминированы. Эта весть распространилась по городу еще быстрее, чем слух об Армагеддоне.
А по радио и телевидению шли обычные передачи и даже в новостях не было сказано ни слова о взрывах и о панике. Власти еще не решили, как на все это реагировать.
Одни требовали немедленно ввести военное положение и начать, наконец, массовые расстрелы, о чем сообщить народу через средства массовой информации – авось он испугается. А другие настаивали на том, что надо попытаться успокоить народ и убедить его, что ничего страшного не происходит.
От народа были страшно далеки и те и другие. Массовые расстрелы уже начались и начал их сам народ, отбирая оружие у милиции и солдат и убивая их тут же на месте.
На территории ВДНХ собралась огромная толпа. Один вакуумный заряд рванул в гостинице «Космос», и все люди из соседних зданий ломанулись на открытое место.
По пути к ним присоединялись те, кто только слышал про взрывы, землетрясения, Армагеддон и конец света. И на них на всех острый шпиль Останкинской башни, которая виднелась за деревьями, действовал, как красная тряпка на быка.
Охрана телецентра, усиленная омоновцами и солдатами, пыталась отстреливаться, но толпа смела ее в считанные минуты. Люди, для которых уже наступил конец света, не боялись смерти.
Когда они добрались до передатчиков, возникли разногласия по поводу того, что сказать народу. Поэтому народу сказали сразу все – и про конец света, и про Армагеддон, и про землетрясение, и про революцию. Спектр высказываний колебался от «Спасайся, кто может!» до «Вставай на борьбу, люд голодный!» Голодный люд вел себя соответственно. Одни устремились на борьбу, другие приготовились к кровопролитной битве добра со злом, причем московские сатанисты решили выступить на стороне зла. А третьи кинулись спасаться, но их подхватила общая волна. А поскольку Останкино уже взяли, настало время брать Кремль.
Правда, московские энергетики довольно быстро обесточили Останкинскую башню, и координационный центр восстания, который начал было формироваться на стихийной основе, в одночасье остался без голоса. Однако обезумевшая толпа уже не нуждалась ни в какой координации – все и так знали, где находится Кремль.
Генерал Казаков был вызван в Кремль с целью усилить его оборону и как раз ехал туда с Лубянки, когда его машину захлестнуло бурлящее море людей. Впереди с криком: «Долой всех!» мчался бородатый мужик в красной рубахе и с окровавленным топором.
Его первого и прошили пули – дорогу толпе преградили солдаты кремлевского полка и бойцы из группы «Альфа». В них тоже стреляли, однако бушующая масса дрогнула.
Почти все в этой толпе были безоружны, и многие все-таки боялись умирать.
Кто-то еще пытался перевернуть машину Казакова, выбить ветровое стекло и вытащить генерала наружу, но он выстрелил из пистолета прямо в лицо какой-то бабы алкогольного вида, просунувшейся в салон по пояс, и остальные отступили.
Потом генерала чуть не убили свои. Кремлевцы продолжали тратить боеприпасы на бегущую толпу, и по генеральской машине застучали пули. Они ранили водителя, но генерал не пострадал. Майор Филатов, перегнувшийся с заднего сиденья, повалил его на пол и непонятно каким чудом уцелел сам.
В конце концов машину взяли штурмом альфовцы, которые, как настоящие профессионалы, не стали тратить патроны зря. Поэтому генерал выжил и даже не получил телесных повреждений, поскольку альфовцы знали его в лицо. Но оружие у него все-таки отобрали и препроводили в Кремль под конвоем. Черт его знает – а вдруг Казаков перешел на сторону восставших.
