…Дверь квартиры громко хлопнула. Тут же послышался радостный
собачий лай и веселый мужской голос:
– Что, Дулечка, уже соскучилась?
Алекс! Алекс, черт возьми! Лена в панике заметалась по комнате.
Что делать? Куда деться? Как объяснить свое присутствие дома? С утра она врала
ему, что на целый день уедет в Подмосковье и вернется ближе к ночи…
– Лена? – удивленно спросил Алекс, входя в
комнату. За ним, дубася себя хвостом по бокам, неслась Дуля. – Ты дома?
– Заскочила на минуту за документами, – как можно
спокойнее проговорила Елена и в доказательство своих слов продемонстрировала
мужу папку с бумагами, которую, по счастью, успела схватить со стола.
– А как же твоя поездка?
– Перенесена на другой день, такое бывает… А почему ты
приехал? Ты же в это время играешь в теннис?
– О! – Алекс весело сверкнул глазами. – Моя
женушка ревнует?
– Да нет, просто я знаю, что ты раб своих привычек, так
что твое неурочное появление не сулит хороших новостей. Неужели партнер
заболел?
– Нет, Александр Яковлевич здоров… – Алекс
ласковым шлепком отогнал Дулю на место, а сам сел в кресло. – К нам
приходила милиция, был неприятный разговор, после которого у меня пропало все
настроение… Вот сейчас прогуливался, нервы успокаивал…
– Милиция?
– Да, майор Головин Станислав Павлович. Скользкий тип,
он мне страшно не понравился.
– Что нужно от нас милиции?
Алекс не ответил, он в задумчивости пожевал нижнюю губу,
после чего очень серьезно спросил:
– Леночка, признайся, ты от меня что-то скрываешь?
– Ты не ответил на мой вопрос, Алекс! –
возмутилась Елена. – Зачем приходил этот Головин?
Алекс опять проигнорировал реплику жены, он был крайне
озабочен, а его нижняя губа стала пунцовой.
– Так, ладно, не хочешь говорить, черт с тобой! –
раздраженно воскликнула Лена. – Я пошла!
– Это ты убила Элеонору Георгиевну? – взволнованно
спросил Алекс, вскакивая с кресла и преграждая Елене путь.
– Что? Что ты сказал?
– Это ты?
– Да как ты смеешь! – задохнулась Елена. –
Как ты…
– Лена, скажи правду, – умоляюще прошептал Алекс и
попытался обнять жену, но она гневно отшвырнула его руку:
– Что за дичь? Кто тебя надоумил? Твой скользкий мент?
– Ответь мне…
– Никого я не убивала! Господи, какой кошмар!
– А как насчет «Линкольна»? – без перехода спросил
он.
– При чем тут «Линкольн»? Что ты привязался к нему?
– Майор Головин сказал мне, что в день, предшествующий
смерти Элеоноры Георгиевны, наша машина стояла во дворе ее дома. Есть
свидетели.
– Наша? Да мало ли в Москве «Линкольнов»!
– Один из свидетелей запомнил внешность шофера, судя по
описанию, это был Миша… – Алекс свел брови, насупился, как обиженный
мальчишка. – Почему ты не сказала мне, что ездила к матери?
– Я не…
– Глупо отпираться! Кто еще мог приехать к Элеоноре
Георгиевне на нашей машине, кроме тебя? Я не ездил, потому что не был с ней
знаком, да и адреса ее не знал! Дуля, к сожалению, тоже! Уж не Миша ли решил
нанести визит вежливости матери своей начальницы? – Алекс сокрушенно
покачал головой. – Зачем ты мне врала, что не виделась с ней чуть ли не
двадцать пять лет? Почему скрыла от меня визит к ней? Это как-то связано с
Отрадовым?
– А он-то тут при чем? – нервно рассмеялась Лена.
– Не знаю, – выдохнул он, – не знаю… Но
чувствую, что без этого подлеца тут не обошлось.
– Я ездила к ней, – решительно прервала его
Елена. – Ездила. Но Серж тут ни при чем. Просто Элеонора Георгиевна
попросила меня к ней приехать, сказала, что хочет перед смертью со мной
поговорить… Она знала, что скоро умрет…
– И ты поехала?
– Да. Я поддалась минутной слабости, мне стало ее жаль.
– О чем вы говорили?
– Я не говорила с ней. Слабость прошла у дверей ее
квартиры. Мне стало ясно, что я не хочу ее видеть, не желаю с ней говорить и
что по-прежнему ее ненавижу.
– Почему ты не рассказала мне об этом?
– Не посчитала нужным, – отрезала Лена. Ей
хотелось прекратить этот разговор, тем более время поджимало: напольные часы
показывали половину двенадцатого. – Это, в конце концов, мое личное дело.
– Это было твоим личным делом, пока Элеонору Георгиевну
не убили. Теперь уже нет! – яростно воскликнул он. – Ты должна была
меня предупредить хотя бы потому, что «Линкольн» записан на меня! Я чувствовал
себя дураком, когда этот майоришка меня допрашивал, я не знал, что соврать…
– Тебя пока никто не допрашивал, с тобой лишь
беседовали – это первое, в следующий раз, когда этот, как ты выразился,
майоришка придет, скажи правду и пошли его ко мне – это второе, и третье:
впредь общайся с милицией только в присутствии адвоката, чтоб не чувствовать себя
дураком!
Елена решительно запахнула пальто, давая понять, что
разговор окончен.
– Ты уходишь? – хмуро спросил Алекс.
– Да, я уже опаздываю. До вечера.
– Еще один вопрос, если можно…
– Ну что еще? – устало проговорила Лена.
– Скажи мне, пожалуйста, почему ты не воспользовалась
своими связями и не поспособствовала скорому закрытию дела?
– А что, должна была?
– Любой на твоем месте поступил бы именно так.
– Я не любой…
– Тем более! – Он впился взглядом в ее лихорадочно
блестевшие глаза. – Ведь ты, как никто, можешь пострадать из-за этой
кутерьмы с расследованием… Если о смерти твоей матери, которая, если верить
твоей официальной биографии, умерла полвека назад, узнают журналисты, они
разорвут тебя! Ты рискуешь карьерой! Добрым именем… Почему, Лена?
– А как думаешь ты? – Она сцепила руки на груди,
нахмурилась. – У тебя же должна быть своя версия на этот счет?
– Есть, и она мне жутко не нравится…
– Может, понравится мне. Говори.
– Мне кажется, что ты настолько потеряла голову из-за
Отрадова, что все остальное перестало тебя волновать. Все, даже карьера
политика!
Лена невесело улыбнулась:
– Почему все, что я делаю или не делаю, ты связываешь с
Сержем?
– Потому что все, что ты делаешь или не делаешь, с ним
связано! – яростно выкрикнул Алекс. – А теперь ответь – я прав?
– Нет, ты не прав! Я не стала давить на следствие
только потому, что хочу узнать, кто убил мою мать. Это так естественно, Алекс,
не понимаю, почему тебе не пришла в голову именно эта мысль…
