В просторном, уставленном дубовой мебелью холле телефон стоял
на низком столике рядом с заморенным, потерявшим свое изящество бонсаем. Аня
подняла трубку, нацелила палец на диск, но тут взгляд ее упал на
противоположную стену: на ней, между двумя картинами с батальными сценами,
висел ковер, увешанный холодным оружием. Чего там только не было: и кривые
сабли, и тонкие прямые стилеты, и маленькие, похожие на клыки крупной собаки,
ножички, и большие грубые тесаки. Рукоятки одних украшал примитивный узор,
других – витиеватая вязь, третьих – драгоценные камни. Коллекция, что и
говорить, восхитительная, но Аня не потому пожирала ее глазами, ей вдруг
подумалось, что тот кинжал, которым была убита бабуся, вполне мог когда-то
висеть здесь.
От этой мысли стало нехорошо. Вдруг Сергей убийца? Как там
говорил Стас… «Темная лошадка… Имел зуб на сестру…» К сказанному можно добавить
лишь одно – владеет коллекций холодного оружия. Конечно, это не доказательство
вины, но повод для недоверия…
Аня положила трубку на рычаг. Отошла от аппарата. Звонить
Сергею она не будет, оставаться в его особняке тоже. Конечно, он не такой
дурак, чтоб убивать ее в собственном доме, но мало ли какой мерзкий план
вынашивает «темная лошадка» в своей седовласой голове… Теперь надо подумать над
тем, как покинуть эту евростандартную клетку незамеченной. Насколько она могла
судить, особняк обнесен бетонным забором, в котором есть ворота, но около них
дежурит охранник, через них путь заказан – вдруг господин Отрадов предупредил
секьюрити, чтоб тот не выпускал из дома гостью-пленницу?.. И как же тогда
выбраться?
Тут Аня увидела на каминной полке старинный бинокль, он
стоял рядом с пепельницей в форме черепа и двумя бронзовыми подсвечниками.
Девушка схватила его за кожаный ремешок и побежала по лестнице наверх – из ее
спальни окрестности просматривались лучше всего. Добравшись до нее, Аня
подскочила к окну, приставила бинокль к глазам, посмотрела.
Та-ак. Забор. Ворота. В будочке сидит охранник, смотрит
телевизор. Не то… Аня открыла фрамугу (пластиковая рама поддалась легко, не то
что рассохшаяся деревянная в бабусиной квартире), высунулась по пояс, глянула в
другом направлении. Лес, замерзшее озерко, к нему ведет протоптанная в снегу
дорожка, тот же забор, в заборе калитка… Аня подкрутила колесики бинокля,
наводя резкость. Вот оно – спасение! Конечно, калитка заперта, но это ничего,
потому что через нее можно перелезть, высотой она всего ничего – метра полтора,
а в заборе выступ. Руками зацепиться за верхний край, ногу на выступ,
подтянуться, перекинуть тело, спрыгнуть… А дальше куда? Аня повертела головой в
разных направлениях. Озеро можно обогнуть вдоль забора – там снег не такой
глубокий, потом выйти на дорогу, ту самую, с грязно-серыми пирамидками снега на
обочине, а уж на шоссейке сориентироваться, в какую сторону двигать… Эй,
постойте-ка! Что там вдали высовывается из-за макушек елей? Уж не столбы ли
высоковольтки? Точно. Значит, совсем рядом железная дорога! Наверное, и станция
есть… Это же просто… опупительно! Добраться до путей можно за каких-то полчаса,
расстояние до них скорее всего километра два-три, не больше. Значит, в дорогу.
Аня обулась, сунула руки в рукава дубленки, взяла сумку,
вышла из комнаты. Спустившись с лестницы, направилась не в холл, а на кухню,
она была уверена, что через нее можно выйти на задний двор. Еще не мешало бы
взять свечку и спички – вдруг до темноты она не управится?
В кухонной кладовке она нашла не только спички, но и
карманный фонарик, который был в сто раз лучше свечки. Проверив его и
убедившись в том, что он в рабочем состоянии, Аня положила фонарь в сумку. Еще
прихватила маленькую лопатку – больших, к сожалению, в этой кладовке не держали
– и пластиковое ведро, чтобы на него взобраться, если не сможет дотянуться до
верха калитки. Больше ничего полезного Аня не нашла, поэтому покинула кладовку,
кухню, дом, вышла на задний двор, осмотрелась. Справа – одноэтажный домик,
наверное, для прислуги, которой не было, слева – кирпичная хозяйственная
постройка, прямо – аллейка, засаженная карликовыми (или просто молодыми)
лиственницами, в конце ее – та самая калитка, ведущая к озеру.
Повесив потяжелевшую сумку на шею, а ведро на сгиб локтя,
Аня потрусила по аллейке.
Калитка оказалась выше, чем казалась издали, – почти
два метра. Так что ведро пригодилось. Аня встала на него, вытянула руки,
ухватилась, повисла, попыталась закинуть ногу на выступ, но промахнулась,
больно стукнулась коленом о забор, пискнула, спрыгнула. Переставила ведро,
перевесила сумку, опять полезла. На этот раз на выступ нога попала, да только
соскользнула, долбанула по ведру, оно упало, а Аня опять повисла, беспомощно
суча ногами в воздухе.
Аня разозлилась на себя. Что она за размазня такая! Даже для
спасения собственной жизни не может постараться! Злость придала сил, Аня опять
вцепилась в край калитки, уперла ногу в забор, подтянулась, даже смогла
подняться немного – на один локоть…
Вдруг позади себя Аня услышала странный звук, похожий на
скрип снега под подошвами чьих-то сапог. Она спустилась обратно на свой
пластиковый помост, обернулась и чуть не умерла от страха… По аллейке бежал
охранник. Огромный, красномордый, в камуфлированной куртке, огромных, подшитых
кожей валенках, с кобурой на поясе и дубинкой в руке – просто терминатор а-ля
рус…
Значит, он пялился не в телевизор, а в монитор! И территория
просматривается!
Первой мыслью было сдаться… Но… решила бежать – Анино тело сгруппировалось
и буквально взлетело наверх.
Не прошло и минуты, как Аня неслась вдоль забора к дороге.
Добежала. Обернулась, чтобы проверить, не гонятся ли за ней.
Вроде нет! «Оторвалась», – с гордостью подумала Аня и рванула по шоссе в
сторону железной дороги.
Хоть тут повезло! Она оказалась всего в пятнадцати минутах
бега, самое же удивительное, что это была не просто ветка железнодорожного
полотна, это была станция «…км». Какой именно километр – разобрать было
невозможно, потому что покосившаяся вывеска на столбе была почти сплошь
исписана матерными словами. На этом везение не закончилось – стоило Ане вбежать
на пустынную платформу, как совсем близко просвистел тепловозный гудок –
низкий, протяжный. Значит, идет электричка, потому что товарные и пассажирские
издают более резкие звуки.
Электричка (а это была именно она) остановилась, двери
раскрылись, Аня вскочила в тамбур, глянула через стекло в вагон: народу
оказалось много, но были и свободные места. Поэтому она прошла внутрь,
примостилась на первую попавшуюся лавочку и обратилась к соседке, пожилой
женщине в фуфайке:
– До Москвы далеко?
– Не очень, – почему-то рассмеялась соседка.
– А сколько остановок?
– Пять-шесть, только в обратную сторону…
Аня застонала – все ее сегодняшнее везение псу (или зарытой под
будкой собаке) под хвост. Судьба-злодейка перестала фартить, решив, что и так
баловала ее больше, чем за все предыдущие двадцать три года… Значит, не видать
ей, Ане, Клюевки, не видать!
