– Признания.
– Ваше обещание остается в силе?
– Содействия не обещаю, но невмешательство гарантирую.
– Другими словами, вы клянетесь, что в тюрьме меня не
убьют?
– Если убьют, то не по моей просьбе…
Бергман всхлипнул, уронил голову на грудь. Пока он сидел
так, Эдуард Петрович подошел к видеокамере, включил ее, навел на окаменевшего
Алекса.
– Хорошо, – сипло, как астматик, прошептал
Бергман. – Я признаюсь… Элеонору Георгиевну убил я.
– А Голицыну?
– Ее тоже…
Елена Бергман, до сих пор сидевшая рядом с мужем,
отшатнулась от него, как от чумного. А Алекс, жалко улыбнувшись, сказал:
– Я любил тебя, Лена… По-своему любил… Если бы я не
встретил Дусика, все бы у нас было хорошо…
Елена отвернулась, на ее лице читалась гадливость, а Алекс
продолжил:
– Я убил Элеонору без сожаления, я знал, какой она была
змеей… К тому же она не мучилась – я нанес ей точный удар в сердце… – Он
провел трясущимися руками по лицу. – Голицыну мне было жальче, но я должен
был вытрясти из нее сведения…
– Вытряс? – спросил Вульф, брезгливо глядя на
Алекса.
– Нет… Пожалуй, она ничего не знала… Сказала только,
что от коллекции скорее всего ничего не осталось, кроме нескольких безделушек,
типа яйца Фаберже и каких-то дурацких подстаканников, но я ей не поверил… Я
знал, что драгоценности существуют! Еще я был уверен, что они спрятаны где-то
рядом… Может, даже в квартире… – Его глаз задергался, рот съехал набок. И
этот нервный тик удивительно быстро состарил лицо Алекса: теперь это был не
моложавый франт, а потасканный старикан с крашеными волосами и тщательно
увлажненной морщинистой кожей. – Я не догадался обыскать ее… Так что
господин Вульф хоть в чем-то ошибся…
– Это вы пытались отравить Аню? – задал вопрос
Петр.
– Мне ничего не оставалось… Я знал, что в случае ее
смерти имущество Элеоноры унаследовали бы ее дети: сын и дочь…
– Вы рисковали, – заметил Петр. – За вами могли
следить как за мужем подозреваемой.
– Я понимал это, но не мог ждать!
– Почему?
– Потому что на Ленином горизонте опять замаячил
Отрадов… – Алекс с такой ненавистью глянул на Сергея, что тот даже
опешил. – Прискакал в Москву и начал обхаживать свою давнюю любовницу… А
Лена повелась, я сразу это понял… А еще я понял, что если их отношения будут
развиваться, то развод мне обеспечен… И в этом случае мне достанется только
дом, мебель и старая собака Дуля. А фамильные драгоценности, ради которых я
пошел на убийство, попадут в загребущие руки Отрадова. – Он шумно втянул
носом воздух, порциями выдохнул, вслед за последним выдохом из его рта вылетели
слова: – Косвенно в смерти Элеоноры виноват именно он…
– Что вы имеете в виду? – встрепенулся Головин.
– Я давно задумал убить Элеонору. Сразу, как решил для
себя, что люблю Дусика и хочу быть с ним до самой смерти… Потому что Денис не
из тех, кто согласен на рай в шалаше… Я, кстати, тоже… – Он привычным
жестом покрутил на пальце толстый платиновый перстень. – Я узнал адрес
Элеоноры…
– От кого? – уточнил Стас.
– У меня много друзей, через которых можно разузнать не
только адрес, но и номер мобильного телефона… – Он выразительно посмотрел
на Вульфа.
– Значит, это ты мне сообщил, что старуха
умерла? – нахмурился Эдуард Петрович. – И номерок как-то раздобыл? И
как же?
– Хороший друг подсказал. Мы, как вы выразились,
пидоры, привыкли помогать друг другу…
– Просто масонский орден, – буркнул Петр.
– Педосский, – поправил его Новицкий. – И это
самое противное…
– Так что там с Отрадовым? – спросил Головин, не
желая отвлекаться на всякие глупости типа заговоров всякой шушеры.
– В тот день, когда я убил Элеонору, я ездил в аэропорт
провожать приятеля. В смысле сначала в аэропорт, а потом к старухе… Но до
этого… – Он начал сбиваться, волнуясь все больше и больше. – До этого
я несколько раз пытался до нее добраться, чтобы убить… Сначала я планировал
толкнуть ее под машину, потом отравить или вколоть ей в вену какую-нибудь
гадость, но для этого мне необходимо было как минимум подойти к ней на
расстояние метра, а она была недоступна – эта старая хищница почувствовала
опасность и забилась в свою нору… Она совсем не выходила из дома и незнакомым
людям дверь не открывала. А вскрыть ее дверь было невозможно! Там стояли такие
замки, что опытнейший домушник бы не справился…
– А Отрадов тут при чем? – потерял всякое терпение
Стас.
– Я увидел его в аэропорту. Он прилетел из
Калининграда…
– Рейс Калининград – Москва, прибытие в 11–40, –
бесцветным голосом проговорил Сергей.
– Я как увидел его, меня будто током ударило! –
возбужденно воскликнул Алекс. – Я сразу понял, что он прилетел, чтобы
отнять у меня Лену!
– Скажите уж – сокровища, – процедил
Головин. – До жены вам не было дела…
Бергман вспыхнул, но не стал отрицать очевидного, а майор
жестом предложил ему продолжить. Алекс кивнул и заговорил вновь:
– Я проследил за Отрадовым. Довел его до стоянки такси.
И сумел подслушать его разговор с Элеонорой. Из него я понял, что Отрадов
собирается нанести старухе визит ближе к вечеру, а сначала заехать в свой
особняк, чтобы принять душ и побриться… – Глаза Алекса хищно
сверкнули. – Я понял, что это мой шанс – фамилия Отрадова может послужить
волшебным «сим-симом», открывающим дверь в Элеонорину квартиру. Я не ошибся…
Когда я сказал старухе, что прибыл к ней по поручению Сергея, с которым по
дороге из аэропорта произошло несчастье, она сразу впустила меня… Видели бы вы,
как она всполошилась! Бегала по прихожей, заламывала руки и беспрестанно
спрашивала, не сильно ли он пострадал… Я и не предполагал, что человек без
сердца может так переживать…
– У нее было сердце, – хрипло сказал Эдуард
Петрович. – Именно в него ты вонзил мой нож.
Бергман замолчал, пугливо глянув на гневное лицо Вульфа.
– Денис знал, что его бабку убил именно ты? –
спросил Новицкий после небольшой паузы.
– Ну что вы! – горячо воскликнул Алекс. –
Дусик бы этого не позволил! Несмотря ни на что, он ее любил!
– А ты его? – хмуро спросил Вульф.
– Я его обожаю…
– Так что ж ты, падла, не признался в убийстве, когда
Дусика арестовали? Что ж ты хвост поджал, когда он тебе из ментуры звонил? Ему
только один звонок позволили сделать, и он не адвокату стал трезвонить, а тебе!
Он думал, ты ему поможешь… – Вульф аж покраснел от возмущения. – И ты
мог ему помочь, но не захотел! Ты даже обрадовался такому повороту событий!
– Нет! Я всю ночь проплакал, когда узнал…
