И вдруг спутники увидели, как она раздевается перед жрецами в святилище под открытым небом.
Ей кричали:
– Что ты делаешь? Ты с ума сошла?
А она отвечала:
– Мой Сашка теперь в чистилище. Ему там плохо. Я должна вытащить его оттуда.
Это спутники поняли так, что она действительно сошла с ума от горя и бедствий, поразивших ее. И попытались отбить ее у сектантов силой. Но тут вмешались партизаны и телохранители караванщика.
Когда обнаженная девушка по имени Лена произносила слова посвящения, караванщик уже сговаривался о ее продаже. Бывшую секретаршу покупала ее тезка – Елена Прекрасная из отряда валькирий королевы Жанны. Караванщик не требовал предоплаты. Он верил в долг и принимал расписки.
Елена Прекрасная выдала ему вексель, нацарапанный на бересте.
Перед тем как отправиться по лесной дороге в Орлеан, Лена в повязанной на бедрах старой тряпке подошла к спутникам (охрана зорко следила за ней с близкого расстояния) и сказала обычным голосом без тени безумия:
– Ребята, вы простите меня, ладно? Я правда сама так хочу.
И тут вдруг переклинило крышу у внучки Бермана, которая давно дружила с секретаршей и удивилась ее поступку больше всех.
Но благодаря фамильным генам, она отличалась благоразумием и не помчалась сломя голову в святилище сбрасывать одежду и произносить маздайскую клятву. на просто сказала Лене:
– Я пойду с тобой.
И никакие возражения и увещевания всего семейства не могли ее остановить.
– Я просто хочу попробовать сладкую воду счастья, – твердила она.
И она была не одна такая. Надо основательно поехать крышей, чтобы продать себя в рабство ради загробного воздаяния – но чтобы уверовать в сладкую воду счастья, ничего такого не требуется.
Кому же не захочется попробовать на вкус, правда ли эта вода такая сладкая и на самом ли деле она приносит счастье.
46
В отличие от мистиков, собравшихся на Истре, в краю, где пастырей чуть ли не больше, чем паствы, президент Экумены Гарин считал водой, которая приносит счастье, ту жидкость, которую иначе называют черным золотом. То есть нефть и ее производные – солярку, бензин и керосин.
Такой уж у него был рациональный склад ума.
Чтобы запутать врагов, многоопытный борец за возрождение цивилизации запутал сначала друзей, и в Белом Таборе с его легкой руки господствовало убеждение, что добраться до нефтяных скважин можно без труда, если спуститься вниз по течению Днепра на юг до самого океана.
Верные своей привычке называть новые топографические объекты земными именами, бывшие москвичи создали за водораздельной грядой такую топонимическую головоломку, которая сама по себе могла запутать врагов дальше некуда. Достаточно сказать, что в реку, именуемую Днепром впадала Волга, которая протекала через то место, где когда-то была Тверь, но отличалась от земной Волги тем, что текла в обратную сторону.
Но ее главным достоинством было то, что в одном месте она очень близко подходила к истокам местного Волхова. И метод запутывания врагов заключался в том, что на берегу Днепра путников и правда сажали на плоты, но сплавляли не до океана, а только до устья местной Волги.
А дальше надо было подняться вверх по Волге к тому месту, где всего шестнадцать километров до Волхова. И оттуда уже с ветерком вниз по течению до самого Ильменя.
Те, кто этой хитрой комбинации не знал, могли сколько угодно сплавляться по Днепру до океана и искать, где там Гарин строит морские вышки, о которых так много сплетничали в Белом Таборе.
Говорили, что будто бы для этого и нужны Гарину инженеры и строители, которых настойчиво вербуют из числа беженцев вокруг Москвы.
В это число тоже старались затесаться агенты Аквариума – те самые враги, которых как раз и следовало запутать.
Казалось бы, военная разведка не должна поддаваться на простейший обман – но Аквариум продолжали преследовать беды, от которых не было никакого спасения.
талмудической боевые отряды Белого Табора ему не достались из-за предательства Гарина, а собственных сил Аквариуму не хватало даже для элементарного поддержания порядка.
Очень удачно под руку подвернулось Белое воинство Армагеддона. Его предводитель Лев клятвенно заверил, что он наведет порядок. Однако вместо этого развернул охоту на ведьм и распугал последних мирных граждан, которые еще оставались в Москве.
И вот теперь Москва пуста. Вослед за патриархом из нее ушел и весь народ, подтверждая тем самым пророческий дар Пушкина. И только каждую ночь кто-то продолжает поджигать дома в разных концах города, заставляя отвлекать на тушение пожаров весь наличный состав спецназа и вспомогательных частей.
Лучшие аналитики, агенты и вербовщики погрязли в тайных переговорах с потенциальными союзниками, но даже лучшим из лучших оказалось не под силу разобраться в этом обилии духовных лидеров, самозванных правителей, вождей, царственных особ, пророков, пастырей, военачальников и полевых командиров.
«Также большим авторитетом у населения Перыни и Орлеанского королевства пользуются Леший и баба Яга», – прочитал генерал Колотухин в одной аналитической справке и в ответ на разнос, учиненный ее автору, услышал:
– Но они действительно пользуются авторитетом.
А когда начальник резко потребовал уточнить, кто они такие, оскорбленный в своих лучших чувствах аналитик нервно прошипел:
– Нечистая сила.
До того, чтобы приглашать в союзники нечистую силу, Колотухин еще не дошел. А единственный реальный союзник, если не считать опереточного папу Иоанна Петропавла Тридцать Второго, разочаровал начальника ГРУ до глубины души. Имеется в виду, конечно же, Князь Света Лев, который разогнал все мирное население Москвы и, похоже, окончательно пошел вразнос.
Он решил короноваться на трон Императора Запада.
Этим он снова путал карты Аквариуму, который уже подыскал на этот трон своего претендента. Им стал Александр Николаевич Романов, сгоравший от желания отомстить королеве Жанне за публичное оскорбление, которое она нанесла самозванному наследнику престола, заманив его в свое королевство на третейский суд.
Из-за этого персонажа учинился раскол в таборном Триумвирате. Архиепископ Арсений был готов дать Романову войско, чтобы раз и навсегда покончить с самодеятельностью Жанны, которая тоже пошла вразнос. А Шорохов, в чьем подчинении были все таборные войска, не хотел даже слышать об этом.
Еще бы – ведь в свите Жанны находилась теперь и его собственная любимая жена Юлия.
– То, что Жанна идет против вашей церкви и не верит в вашего Бога – это еще не преступление. У нас в Таборе – свобода совести, и во всей Империи, я надеюсь, тоже, – аргументировал свою позицию Шорохов.
