Оставшись в длинной шелковой блузке, напоминающей комбинацию, Крыса все продолжала свой танец — далеко отводила таз, потом резко двигала им. Легла на кровать, высоко подняв колени. Полы блузки съехали вниз, обнажив крепкие загорелые бедра. Медленно изогнув руку, женщина взяла указательный палец в рот, охватив его ярко накрашенными губами. Откинув голову, другой рукой погладила себя по груди, потом по животу. Длинная кисть прошла под резинку узких кружевных трусиков, задержалась там — тело напряглось, голова откинулась, а узкие губы скривились жадно и горько...
Глава тринадцатая
— Просыпайся, Эндрю! Подъем! — Откинув полог, Чен заглянул в палатку — чисто выбритый, благоухающий «Олд спайсом».
— Отсоси! — послал его Шинкарев, не открывая глаз.
— А по-другому не мог сказать?
Андрей поднял голову. «В армии встают в шесть утра, независимо от времени суток», — вспомнился очередной прикол институтской «военки». Вылез из спальника, поскреб в бороде.
— В Сибири вырос, негде было манер набираться... Черт, такой сон испоганил!
— Да ну?! Ты видел там девочку из «Плейбоя»? — ухмыльнулся Чен.
— Я там маму твою видел!
— Ладно, не будем острить по-американски. Поднимай задницу, через десять минут жду тебя в китайской столовой.
— Элизабет уехала? — спросил Шинкарев, натягивая высохшую форму.
— Ты хоть умойся.
— Так уехала?
— Уехала, привет передавала. Осталось восемь минут. — Опустив полог, Чен ответил уже снаружи.
— А пошел ты... — послал ему вслед Шинкарев.
— Ответ неверный. Семь с половиной минут. — Голос уже удалялся.
Снаружи солнце блестело в мокрой траве. Бурлил коричневый ручей, качались под ветром перистые кроны пальм. Над темно-зеленой вершиной в синем, чисто промытом небе проносило белые клочья облаков. Послышался гул мотора, из-за горы показался вертолет с красным крестом на борту. Поблескивая стеклами кабины, он промчался над лагерем и скрылся за лесом.
Из столовой спускались китайские солдаты, улыбались Андрею, приветственно вскидывали ладони. У всех на плечах автоматы, каски закинуты за спину. Уверенно гремели ботинки по железной лесенке. Чен, уже успевший позавтракать, сидел за столиком с чашкой кофе, ожидая Шинкарева.
— Оле, капитан! — махнул ему Андрей, подходя с подносом к раздаточной стойке.
— Ты опоздал на две минуты.
— И что? Небо на землю упало? Скажи лучше, в лагере есть горячий душ?
— Конечно, есть. И белье получишь чистое. А я думал, русские вообще не моются. Как медведи.
«Живете, как свиньи в берлоге. И когти отросли, как у орла, хоть по деревьям лазай». Андрей вовсе не думал так — ни о себе, о своих соотечественниках, — просто давние курсантские приколы сами собой лезли в голову. Капитан Шинкарев закончил гражданский строительный вуз, но на постдипломных военных сборах только что испеченных инженеров все равно называли курсантами: «В тюрьму хотите, товарищ курсант? »
— Пускай русские — медведи. А китайцы тогда кто?
— Тигры! Львы!! — Чен выпятил грудь, гордо вскинул голову. — Э-э-э... не знаю кто. Ладно, ешь спокойно.
На завтрак рис с чем-то мясным, салат из сладкого, очень мелко нарезанного лука, апельсиновый сок, кофе.
— Ты неправильно держишь куай-цзы, — заметил Чен, глядя, как Шинкарев управляется с палочками для еды.
— Ем же, — пожал тот плечами, поглядев свою кисть.
— Есть можно. А вот так нельзя — смотри! Взяв палочки обычным хватом для еды, китаец
вдруг щелкнул ими, мгновенно сложил вместе, и в форме кинжала, зажатого в кулаке, направил на горло Андрея. Неуловимая подкрутка кистью, и разведенные концы палочек, вставленных между пальцами, оказались нацеленными Шинкареву в глаза.
— Учись!
— А тебя кто учит? Ши-фу?
— Ши-фу, да, — кивнул Чен. — А теперь к делу. Как я говорил, твой товар попал к кому надо. Ответ дадут позже. Может, ты его повезешь, может, сами справимся. Сейчас это тебя не касается.
— Ты же говорил, у вас есть предложение. То, которое повезу я. Это так?
«Может, все, что им было нужно — моя вчерашняя работа в горах? Что ж, если вывезут, так и хрен с ним, плакать не буду».
— Да, есть предложение, — подтвердил Чен, — точнее, оно готовится.
«Вот оно. Сейчас главное — пустое сознание. Все слышать, все принимать, ни к чему не привязываться. Широта и пустота».
— И что за предложение? — бесстрастно спросил Шинкарев.
— Вполне серьезное. Ты должен будешь не только доставить его, но и разъяснить своим, если потребуется. Видишь, теперь ты не просто курьер, но и эксперт. Что, согласись, совсем иной уровень, чем просто бумажки возить, хотя бы и в компании сексапильных переводчиц. Видишь, как мы твоей карьерой занимаемся.
«Сбивает пустоту сознания. А мы тоже не лохи — выдох-вдох, выдох-вдох...»
— Так что за предложение?
— Давай-ка прогуляемся, — взглянув в глаза Андрею, предложил Чен, — Ты не против?
— Почему нет?
За китайской столовой стояло открытое строение — соломенный навес на деревянных столбах. Пока они были в столовой, небо вновь потемнело, и вскоре по горам понесло сильный косой дождь.
— Давай туда! — указал Чен.
Под навесом стояло несколько столов, с одной стороны очаг, сложенный из крупных закопченных камней.
— Тут наши китайцы пиво пьют. Садись, — предложил Чен, поставив на стол две банки «Хайнекена». — Начну с главного. Слушай внимательно, пожалуйста. В этой стране — не только в этой, вообще в этом регионе, — нужны русские солдаты. Зачем тут нужны солдаты, объяснять не требуется — сам видел.
— Да уж, — согласился Шинкарев. — Но почему русские?
Чен замолк на минуту, размышляя.
— Скажи-ка мне, как ты видишь здешнюю ситуацию? Только в этой стране, не касаясь соседних.
— Да я здесь три дня!
— И тем не менее.
— Ну-у-у... — начал Андрей, — этой стране угрожает военная опасность, даже две. Внутренняя, со стороны горных сепаратистов, и внешняя, со стороны поддерживающих их мусульманских отрядов и структур. Для того чтобы справиться с сепаратизмом, нужны солдаты. Это понятно. Но почему все-таки русские? Кстати, они ведь тут уже есть. И ты упоминал еще один фактор, помимо мусульман. Но не сказал какой.
— Сейчас скажу. Регион этот, как и вся Юго-Восточная Азия, становится крупнейшим мировым узлом — экономическим, транспортным, военным. Многих он притягивает: Америку, Японию, Китай, Европейский союз, арабские страны. Есть и другие силы — не столь явные, но не менее влиятельные. И, как всегда, векторы внешней политики протягиваются во внутреннюю — есть здесь прокитайская партия, есть проамериканская, промусульманская и так далее.
