— Входите, — пригласил господин Шинкарев без особой любезности. — Вам кого?
— Вас. Сейчас я все объясню. Не включайте верхний свет, пожалуйста. Вот этой небольшой лампочки вполне достаточно.
Андрей повернул включатель, салон озарился неярким уютным светом.
— Я сяду, если вы не возражаете, — продолжил гость. — Да и вы садитесь. Время у нас есть.
Оба немного помолчали, разглядывая друг друга. Перед Андреем был легкий и ловкий человек, стройный брюнет, смуглый, с небольшими усиками. Какого-то «левантийского» типа: турок, грек, ливанец? Светло-серый костюм, белая рубашка, узкий темный галстук.
— Может, представитесь? — прервал молчание Шинкарев. — А то вы меня знаете, я вас — нет. Нехорошо получается.
— Зовите меня Костас.
— Костас?
— Или вам больше нравится Илия?
— Костас так Костас.
— Значит, Костас. Гражданин греческого Кипра, представитель компании «Лимассол Инвестментс Лтд». Как и вы.
Он протянул карточку, запаянную в пластик. Все правильно, — служебное удостоверение, выданное головной конторой фирмы-работодателя, расположенной в Лимассоле. Костас Димитриадис, старший инспектор. «Не было напасти, так на тебе — здрасьте! Привет с Родины».
— Калиспера (Здравствуйте (греч.)), — поздоровался Шинкарев. — И... чем обязан?
— Менеджер посещает служащего компании, что здесь особенного? — пожал плечами брюнет. — Вы разочарованы? Ничего удивительного — персонал всегда сопротивляется попыткам его дисциплинировать.
Шинкарев пытался собраться с мыслями. Этого... Костаса он раньше не видел. Хотя в самом приезде «ревизора» ничего странного не было.
— У меня проблемы? — спросил он.
Андрей и сам знал, что у него проблемы. Другой вопрос — какие проблемы? Что считает проблемой он и что считает проблемой его руководство? Вовсе не факт, что одно и то же.
— Можно и так сказать, — спокойно ответил киприот.
Наверняка ждал этого вопроса.
— Китайцы счет прислали? — поинтересовался Шинкарев. Это так, пробный шар.
— Бог с вами, Андреас! Не думайте об этом. К тому же ваше участие в боевых действиях позволит значительно уменьшить сумму платежа. Вот дебют в телеэфире... Не могу сказать, что руководство пришло от него в восторг. Но что было, то было.
— Что еще?
Он уже понял, что последует дальше. И не ошибся.
— Эта ваша знакомая, Патриция Фергюсон... Надеюсь, вы не будете прерывать меня, заявляя, что это ваше личное дело?
— Не буду.
«А может, и буду. Но попозже. А пока давай, вкручивай, как космические корабли бороздят просторы Больших театров...»
— Вы разумный человек, Андреас, — кивнул гость. — Это тем более приятно, что вы сами должны определить, насколько... э-э-э... насколько проблемна ваша проблема. Прошу прощения за мой русский язык.
— Не понял.
— Как вам сказать... Руководство фирмы не против ваших отношений с мисс Фергюсон. Хотя в свое время вы бы дорого поплатились за эту кошку...
«Вот оно! Пора!»
Шинкарев-курьер, может, и промолчал бы. Но коль скоро Андрей решил повысить свой статус, не мешает показать иной уровень самооценки — а, стало быть, и повышенный уровень притязаний. А каким способом показывать — тут уж выбора нет, сам нарвался, дорогой, не обессудь...
— По рогам захотел, козел?! — рявкнул Андрей.
— Что?!
— Чмо!! Сейчас так вставлю, что мать родную позабудешь! А потом шлепну и под воду спущу — рыб кормить.
Гость немного побледнел, напрягся. Похоже, трусом он не был, но не знал, чего ожидать от собеседника. Рассчитывал-то на другой прием — подчинение, служебную субординацию.
— Телевизор смотрел?! — давил на психику Шинкарев. — Видел меня?! Вот и с тобой такое будет.
«Козыряй!» — Следуя совету Козьмы Пруткова, Андрей вытащил тяжелый «Глок» и направил его на Костаса, легонько стукнув рукояткой по столу.
— Но за что, простите? — недоумевал гость.
— За кошку, — спокойно пояснил Шинкарев. — Давай, рассказывай! Ты чего приехал, про бабу мне вкручивать?
— И для этого тоже. За это мне и платят. А что вы, собственно, удивляетесь? В спецслужбах России измена стала обычным делом. Почти бизнесом. Это я должен удивляться: сколько подонков у вас развелось. Так что наши опасения вполне...
— Ты мне, сука, не впаривай! — процедил Шинкарев. — Зачем приехал, я тебя спрашиваю?
— Ну, скажем, ради презренного металла. На «Визе»-то ноль? Тогда вот вам новая, а вашу верните. И уберите, пожалуйста, пистолет.
Киприот говорил спокойно, уважительно, без легкого пренебрежения, которое слышалось в его голосе в начале разговора. Он протянул Андрею кредитную карточку, тот, спрятав пистолет, подал киприоту свою.
— Неплохо, — сказал Шинкарев, пряча карточку в бумажник, — а то живу, пока Чен кормит.
— Чен умный человек, — заметил киприот. — Впрочем, скоро мы сможем это проверить.
— Так ты к нему приехал?
— Может быть, вернетесь к обращению на «вы»? Раз уж не стали стрелять. Вы согласны?
— Хрен с тобой. То есть с вами.
— Excellent (Отлично (фр.)). — А здесь весело, — кивнул Костас на соседнюю яхту, — почти как на Кипре.
— Даже слишком. Я говорю в целом.
— Я тоже.
Двое еще раз взглянули глаза в глаза. Кажется, они могут доверять друг другу. А что им еще оставалось?
— Так вы приехали к Чену? — переспросил Шинкарев. — Зачем, если не секрет?
— Что-то — секрет, а что-то и не секрет. Я привез предложение от одной российской организации, называемой РОСПО.
Шинкарев никогда не слышал про такую.
— И что она хочет?
— Не суть важно, что она хочет. Важно то, чем она может стать. И не одна она. Вот что главное. Я бы сказал, это структура-прототип.
— Простите, не понимаю вас.
— Вот в чем дело, Андреас. — Господин Димитриадис удобнее откинулся на диване, перебросив ногу на ногу. — Насколько я могу понять, в России назревает интересный процесс. Общество чувствует потребность в некоей структуре, которая захочет и сможет взять на себя ответственность за происходящее. Некоторые называют такую структуру Орденом, другие — теневой дирекцией корпоративного государства...
«Элизабет говорила о России-корпорации. Чен говорил о воинских кланах как о главной силе будущего. И этот!»
Честно говоря, Андрей и сам слышал эти разговоры. Правящий Орден священников и воинов — современный, мобильный, беспощадный к врагам. Готовящий русскую элиту для будущих войн за выживание. Сила, которая заставит российских чиновников и олигархов работать «за страх» — поскольку «за совесть» у них за последнюю тысячу лет как-то не очень получалось.
