— А что говорят о турках?
— Разное. Одни надеются помириться. Другие вообще стараются не думать, а кто-то готовится к войне. Недавно у северян были митинги — они сами требовали вывести турецкие войска с Кипра. Наши пытались им помочь, а турки бросили против них новые вертолеты.
— И что?
— Наши ушли, конечно. Но все говорят, что сбили очень хороший турецкий вертолет. Турки говорят, шайтан сбил. А вы были на Кипре?
— Надеюсь побывать. Как думаете, там понравится?
— Конечно, понравится. Извините, мне пора в салон — скоро посадка.
Самолет начал снижаться, заходя в крутой вираж. Шинкарев еще не летал на небольших VIP-машинах, и полет ему понравится. Было бы совсем неплохо, чтобы такие рейсы стали частью его образа жизни. А еще лучше — его и Крысы. Хотя как сказать — при встрече с такой, как Хелене, зачем ему поблизости Крыса?
«Выкупившая твою жизнь, между прочим. Тьфу, черт!»
В ночном иллюминаторе появилось озеро светящихся точек. Между ними в разных направлениях тянулись цепочки одинаковых огоньков, а в середине извивалась черная лента реки, которую называют так же, как и город — Сингапур, «Город сингалезцев».
В темном небе мигали красные сигналы других самолетов, тоже заходящих на посадку.
Озеро огней приблизилось, потом вдруг резко наклонилось и ушло в сторону, встав почти вертикально, затем снова выровнялось.
Самолет вздрогнул, засвистели выпущенные шасси, мелькнули первые сигналы летного поля, темная земля расцветилась цепочкой синих ламп, ограничивающих ВПП. Колеса мягко коснулись бетонки, огни замелькали в иллюминаторе, постепенно замедляя ход. Надвинулись подсвеченные фюзеляжи и высокие кили авиалайнеров с эмблемами разных авиакомпаний, вдали проплыло длинное низкое здание аэровокзала.
Миновав строй грузных «Боингов», маленький «Лиэрджет» ушел от главного поля к чартерному терминалу. Развернувшись перед прямоугольным бетонным зданием, самолет остановился; стюардесса нажала кнопку люка. Стихли турбины, пассажиры прошли через тамбур, спустились на поле. В кабину заглянул Костас:
— Пошли.
Похоже, хмеля у него еще добавилось. В ночной свежести он накинул на плечи легкий светло-серый пиджак, такой же подал Андрею:
— Все там, во внутреннем кармане. Шинкарев проверил документы, деньги и билеты,
положил в карман свой платок. Дождя не было, в ночном небе ярко блестели звезды, горячий запах отработавшей машины смешивался с густым ароматом тропиков. Андрей и Костас спустились на сухой чистый бетон, киприот достал пачку «Пелл-Мэлл», протянул Шинкареву.
— Спасибо, не курю.
— Я уже говорил вам, что ненавижу аэропорты?
— Нет.
— В детстве я жил рядом с аэропортом Никосии — после прихода турок его перенесли на Южный берег, в Ларнаку. Паршиво жить у аэропорта без гроша в кармане. Целыми днями смотришь, как другие делают то, что ты не можешь.
— Улетают, прилетают?
— Точно! Толстосумы чертовы — полные кошельки бабок. Мир раскрывается перед ними, как влагалище — Господин Димитриадис и вправду был пьян.
— Вас смущает моя лексика? — Он снова затянулся и стряхнул пепел на бетон.
— Нет, — ответил Шинкарев. — Чего ради?
— И правильно. Мир — большой бардак, Андреас. — Киприот хлопнул Андрея по литому плечу.
— А если кому-то не нравится? — спросил тот.
— Что именно?
— Что мир — большой бардак.
— А кому не нравится, тот просто членом не вышел! Все, Андреас, эта желтая машина пришла за вами. Приятно было познакомится.
— Взаимно. Еще увидимся?
— А куда вы денетесь!
Хлопнула дверца, и машина отъехала, скрывшись за грузными «Боингами». Костас, ища взглядом киприотскую торговую атташе, набрал номер питерской конторы «Лимассол инвестментс».
— Добрый вечер, mon cher Gennady! Встречайте своего героя. Впечатление? Простоват, но это лечится. В целом как? Как у вас на кассете: «Передралася вся компания блатная...» Хорошая песенка, я же вам говорил. Ну все, до встречи!
Машина шла по полю, направляясь к аэровокзалу. Работала радиосвязь, водитель на ходу принял новый вызов, черкнув несколько иероглифов в блокноте, висящем на приборной панели. Машина остановилась, и Андрей вошел во внешний зал ожидания, расположенный перед зоной паспортного контроля. В Сингапур он не попадет.
В центре зала высилась светящаяся колонна из мелких стеклянных трубок, у ее основания росли тропические цветы. В зале хватало пассажиров: европейцев и азиатов; слышалась и русская речь. Андрей смотрел на китайских мальчишек — кругломорденьких, узкоглазых, в цветных костюмчиках и длинных шортах. Дети катали яркие пластмассовые машины, иногда резко вскрикивали и стукали друг друга по круглым затылкам. Их изящные мамы лишь сдержанно улыбались, этим и ограничиваясь.
Шинкарев направился в бар, где устроился за успокаивающе-привычной стойкой (темное дерево, начищенные латунные штанги, строй перевернутых бокалов) и, заказав бренди, поглядывал то на пассажиров, то на экран телевизора.
Шли очередные «Новости». В соседней стране сорвалась попытка государственного переворота, к власти вернулся законно избранный президент. Перед зданием парламента шел митинг. В свете прожекторов развевались флаги с оскаленной мордой тигра. На трибуне стоял президент — полноватый китаец в летах. Судя по мутным глазам и трясущимся рукам, он находился в наркотической абстиненции, проще говоря, в ломке. Но постепенно китаец разошелся, стал покрикивать, задирать кулаки. Америка не может диктовать свою волю всему миру! Кроме США, он приглашает в посредники Китай, Россию и Европейский Союз! Он развернет широкое наступление на сепаратистов! Пока он президент этой страны, Зеленый Интернационал не пройдет!
«Мир подписан, все пируют, бал дает бригадный поп... — хэппи-энд по господину Пруткову. Только кто теперь в горы-то полезет?»
На экране появилась страница интернетовского сайта Би-Би-Си с текстом, крупным заголовком «Die Welt» и портретом какого-то блондинистого «дойча». Шинкарев вздрогнул, услышав собственный голос: «...русские наемники на вертолетах обстреливают...». Комментарий: правительство РФ опровергает фальшивку газеты «Ди Вельт» о якобы воюющих в этой стране русских. «Ди Вельт» лишена российской аккредитации, ее московский корпункт закрыт, а все корреспонденты высланы из России...
«Сработало, гляди-ка! Надо еще попробовать — что-нибудь в стиле армянского радио...» Тут Шинкарев подумал о Патриции, о том, что она для него сделала и о том, нужна ли ей помощь. «Может, все-таки обратиться к Эдику Амбарцумяну? Отмазать, а пока спрятать в Армении, где-нибудь, где еще сервис остался — на Севане или в Цакхандзоре». Слава Богу, теперь боевиков привлекать не понадобится — хватит звонка Эдика российскому министру обороны или директору ФСБ.
