На фотографиях компромата неведомому соседу-извращенцу удалось передать настроение: легкую грусть, томный вздох, досадливо закушенную губу во время борьбы с молнией на юбке, непринужденную грацию движения руки в момент причесывания. Игра светотени выгодно подчеркивала мой изящный носик, высокие скулы, и классический овал лица. Я уже не говорю о глазах, которые получились чертовски загадочными и привлекательными. Без ложной скромности скажу, что я выглядела ничуть не хуже голливудских актрис и мексиканских примадонн. Чувствовалась, что фотограф вложил в свое мерзкое дело душу, и обладал немалым талантом, достойным лучшего применения.
Обрезки горели плохо. Зато чадили хорошо. Кухня наполнилась едким дымом. Лаврентий Палыч покинул свой сторожевой пост на буфете и, негодующе фыркая, умчался в комнаты. Холодный воздух из открытой форточки устремился в теплое человеческое жилище, но от этого лучше не стало. Дым радостно заклубился под потолком и устремился в коридор. Я перекрыла ему доступ в остальные помещения, захлопнув кухонную дверь, принялась размахивать полотенцем и скакать, как резвый бабуин. Языки дыма перемещались из одного угла кухни в другой, наслаивались друг на друга, закручивались в спирали и морскими волнами колыхались вокруг люстры. Как подвыпившая балерина, я выделывала пируэты в надежде ликвидировать последствия нарушения противопожарной техники безопасности.
Благодаря изящным экзерсисам дым немного растворился, и я сделала вторую попытку навести порядок в своей комнате, но вместо этого вновь пристроилась на стуле и раскрыла изрядно помятую ученическую тетрадь: "… был ими одобрен.
То, что происходило дальше, замечательно укладывается в схему…
Справившись с депрессией и обретя почву под ногами, Иисус вернулся в Галилею. Однако встретили Его бывшие последователи враждебно. Гонимым Скитальцем Он брел от одного селения к другому и нигде подолгу не задерживался. Неоднократно в разговорах с Апостолами Он возвращался к вопросу о Своей смерти и уточнял, что она состоится в Иерусалиме и что на третий день Он воскреснет и явиться им во плоти. Итак, план новой кампании был Им детально разработан, и Назарянин приступил к его выполнению.
Зная о враждебном отношении властей, Христос наведывался время от времени в Иерусалим, и вел там возмутительные речи, доводя почтенных жителей города до белого каления. В октябре, в последние дни праздника Кущей дело чуть не закончилось дракой и побиванием Его камнями. Да и кто бы ни возмутился, если Назарянин насмехался над Авраамом и оскорблял святые чувства левитов: "Вы – от отца вашего, диавола, и хотите делать похоти отца вашего. Он – человекоубийца от начала…".
Я уже не говорю о событии, которое имело место в декабре, в праздник Ханука, когда Он открыто возвестил Себя Сыном Божиим. Тогда Ему чудом удалось избежать смерти от камней разъяренной толпы.
И слепому видно, что Иисус специально богохульствовал, оскорблял иудеев, нарывался на неприятности, настраивал против Себя общественное мнение".
Опять тренькнул дверной звонок. Я справилась со всеми запорами и запустила в квартиру бабу Веру. Она подозрительно хлюпала носом и вытирала щеки носовым платком, выглядевшим точной копией детского носочка. Зажимая под мышкой стопку книг, она устремилась в свою комнату и, как была в меховых доспехах, рухнула в кресло-качалку.
– Что случилось? – не на шутку встревожилась я, последовав за ней.
Тетушка горько всхлипнула:
– Они все умерли!
Глава 12
– Господи! – привалилась я к обоям. – Неужели у профессора Каменского случилось массовое несчастье?
– Каменские тут ни при чем, – досадливо поморщилась тетушка. – Я говорю о рыцарях Круглого стола.
– Позвольте, но ведь это случилось полторы тысячи лет назад. Было бы удивительно, если кто-то из них дожил до наших дней!
– Ты не понимаешь, – баба Вера усердно протирала носочком запотевшие очки. – Это так трогательно! Профессор прочел мне некоторые главы из "Смерти Артура" Томаса Мэлори на языке оригинала с уэльзским акцентом. Ах, как это красиво звучало! Хоть я и не поняла ни слова, но общий смысл был совершенно ясен. Профессор открыл мне глаза. Артуровы легенды – это величайшее произведение о несчастной любви. Классический треугольник. Королева Гвиневера замужем. Рыцарь Ланселот ее безумно любит. Король Артур ничего не замечает и считает Рыцаря своим лучшим другом. Королева страдает и умирает.
Король и Рыцарь ее оплакивают. Все несчастны! Вот, например, сцена проводов рыцарей на подвиг. По-русски это звучит не так выразительно, но тоже здорово за душу берет.
Тетушка выбралась из объятий кресла-качалки, раскрыла книгу и встала в позу оратора: выставила вперед одну ногу, откинула голову и выбросила в сторону руку. Явно, подражая профессору Каменскому, она прикрыла глаза, и затянула гнусавым голосом нараспев:
– "Вот надели они шлемы и на прощанье все поклонились королю и королеве. И много было горя и слез при расставании. А королева удалилась в свои покои, чтобы никто не мог видеть, как она убивалась. Скоро сэр Ланселот хватился королевы и пришел вслед за нею в дальний покой, и когда королева увидела его, то воскликнула так: "Ах, сэр Ланселот, Ланселот! Вы предали меня и обрекли на смерть тем, что покидаете вот так двор моего супруга! – О, госпожа, молю вас, не гневайтесь на меня, ибо я вернусь назад, когда только смогу возвратиться с честью. – Увы, – она сказала, – зачем только я увидела вас! Но пусть Он, принявший смерть на кресте за род человеческий, ведет и хранит вас и всю вашу рыцарскую дружину!" С тем оставил ее сэр Ланселот и присоединился к своим товарищам, поджидавшим наготове, они сели все на коней и поскакали по улицам Камелота. И плакали там бедные и богатые, а сам король отвернулся, ибо от слез не мог говорить"…
В этом душещипательном месте глаза бабы Веры широко открылись, она к чему-то принюхалась и закричала истошным голосом:
– Пожар! Горим!
Проворно выскочив из комнаты, она на секунду скрылась в кладовке и вернулась оттуда с огнетушителем промышленных размеров. Панический настрой передался и мне, поэтому я тоже схватила багор для борьбы с огнем, который при ближайшем рассмотрении оказался лыжной палкой, и вслед за тетушкой бегала из комнаты в комнату в поисках очага возгорания. Очаг обнаружился на кухне в тазике: тоненькая струйка дыма робко поднималась вверх.
Ловким движением руки ветерана пожарной команды тетушка справилась с системой навигации пенной струи и залила всю кухню белой гадостью.
Нетронутым остался лишь алюминиевый тазик на столе, в котором липкий пепел непослушно чадил. Тетушка потрясла красный снаряд, тот выплюнул последний комок пены, угодивший точнехонько в тазик, дернулся последний раз в агонии и затих. Нас окружали пенные снега, пахло какой-то химией.
– Только не говори мне, что у нас завелся полтергейст и наша квартира занимается самоподжогом! – строго посмотрела на меня баба Вера.
