Все загалдели, обсуждая услышанное, каждый вспомнил, что и у
него есть родственник-аллергик, и всем хотелось поделиться историей этого
родственника с остальными, но многоголосый гвалт перекричала Дуда, перейдя ради
такого случая на бас.
– Тихо! – рыкнула она. – Не галдеть!
Все тут же замолкли и с удивлением уставились на Дуду.
Дождавшись всеобщего внимания, Эдуарда ткнула черным ногтем в висящий на стене
телефон. Аппарат был небольшим, беленьким, с квадратной трубкой, но без кнопок
или диска для набора номера. При этом на его передней панели имелась лампочка,
которая в этот момент мигала красным и издавала негромкие, но настойчивые
сигналы.
– Это из кабины пилотов звонят, – проявил
осведомленность Марат. – Стюардессу вызывают… – Он вытянул руку и,
сняв трубку, протянул ее Эдуарде: – Послушай.
Несколько испуганно Эдуарда поднесла трубку к уху.
– Юленька, объявляй посадку! – вырвался из нее
громкий голос капитана, услышанный всеми. – И проследи, чтобы все
пристегнулись! Может немного потрясти – сопротивление ветра очень сильное…
Отдав сей приказ, капитан отключился. Дуда тут же повесила
трубку и воскликнула:
– Чего стоим? Побежали пристегиваться! Потрясти может!
Все дружно ринулись в салон. Расселись. Эва, устроившись на
своем кресле, выглянула в иллюминатор. Под ними были горы. Горы, горы, горы –
куда ни глянь. Покрытые снегом и льдом, они сверкали в ярком свете утра, маня и
завораживая.
– Какая красота! – не смогла сдержать восторга
Эва.
– Вы правы, – услышав ее возглас, откликнулась
секретарша Элены Рэдрок. – Горы поражают великолепием! Но лучше ими
наслаждаться из иллюминатора, окажись вы там, среди вершин, у вас бы с
непривычки заболела голова, сдавило грудь и заложило уши…
– В «Горном хрустале» мне это не грозит?
– Нет. Там вы будете себя прекрасно чувствовать. Высота
комплекса оптимальная для жизни. Но если вы надумаете покататься на лыжах и
подниметесь выше, то можете почувствовать сонливость и давление на барабанные
перепонки… – Она бросила взгляд в иллюминатор и радостно воскликнула: –
Вот мы и на месте! Смотрите, под нами посадочная полоса…
Эва тут же прилипла к стеклу и увидела поблескивающую инеем
асфальтовую дорогу, тянущуюся вдоль обширного горного плато. В отличие от
привычных полос аэропорта она была какой-то короткой и не внушала доверия.
– Нам хватит ее длины, чтобы благополучно сесть? –
обеспокоенно спросила Эва.
– Конечно. Наш пилот раз двадцать уже садился на нее. И
всегда благополучно. Он очень опытный летчик.
– Надеюсь, ему кто-то помогает с земли? – никак не
могла успокоиться Эва. – Диспетчер какой-нибудь…
– Раньше, когда «Горный хрусталь» был обитаемым,
диспетчер имелся. И не один. У нас тут самый настоящий, пусть и небольшой,
аэропорт был. Работал он круглосуточно, поскольку самолеты то и дело взлетали и
садились. – Она схватилась за поручни кресла, так как самолет начало
потряхивать, и продолжила таким же спокойным голосом: – У каждого из пяти
хозяев особняков было по своему самолету, один принадлежал турбазе, итого,
шесть, не считая гостевых…
– А не легче в горы подниматься на вертолете? Это и
безопаснее, и дешевле…
– Конечно, легче, но как же понты? Это ж так круто –
приземляться на своих самолетах чуть ли не на задний двор! Вы не представляете,
сколько хлопот было с регистрацией этого аэропорта! Не хотели разрешать, но
одной из вилл когда-то владел очень известный политик (ныне покойный), которому
приходилось то и дело летать в Москву, а с пересадками долго и некомфортно, вот
он и подсуетился. Кстати, если вы вдруг забыли, меня зовут Ольга. Так удобнее
разговаривать, правда? – Ольга ободряюще подмигнула Эве, видя, как та
нервничает, и продолжила: – Но сейчас здание аэропорта заперто, все
оборудование из него вывезено, правда, в диспетчерской до сих пор функционирует
рация, по которой в экстренных случаях можно связаться с бортом самолета.
– В каких таких… экстренных случаях? – выдохнула
Эва.
– Передать штормовое предупреждение, например. Тут,
знаете ли, такие ветра и вьюги бывают, что ни один пилот в такую погоду самолет
не посадит.
– Но кто это его передает, если аэропорт заперт?
– У Антона есть ключи от здания и от всех комнат. И он
прекрасно умеет обращаться с рацией. – Она тепло улыбнулась, и у Эвы
мелькнула мысль, что между Ольгой и неведомым Антоном что-то есть. – Он у
нас на все руки. И охранник, и мажордом, и шофер, и дворник, и техник, и
сантехник. Не знаю, что бы госпожа Рэдрок без него делала…
– А вот скажите мне, – невежливо прервала ее Эва,
не желающая слушать о талантах охранника госпожи Рэдрок, но нуждающаяся в
заверениях относительно безопасности полета. – Если тут ветра и бури,
тогда куда самолету деваться? Разворачиваться и назад в Москву?
– Нет, конечно. Тогда нас примет аэропорт ближайшего
города Х. Между прочим, наш самолет есть на его радарах, так что мы летим
небесконтрольно…
Тут самолет тряхнуло гораздо ощутимее, чем все предыдущие
разы, и Эва поняла, что шасси коснулись земли.
Глава 4. «Красная скала»
Самолет стоял неподвижно уже минуты две, но ни один из
пассажиров не покинул своих кресел. Все ждали, когда делегированный в кабину
пилотов Пол вернется в салон вместе с летчиками и с планом дальнейших действий.
Наконец они появились из-за двери. Сначала капитан, потом второй пилот,
последним – Пол.
– Где он? – мрачно спросил капитан у Пола.
Пол молча ткнул пальцем в направлении мертвого Иннокентия.
– Где она? – истерично выкрикнул второй пилот.
Согнув указательный палец, Пол изобразил направление, куда
следует идти, чтобы найти спящую стюардессу. Получив ответы на свои вопросы,
пилоты кинулись по проходу в хвост самолета. За их передвижением пристально
наблюдало четырнадцать пар глаз, но особое внимание было приковано к капитану:
всем было жутко любопытно, как он прореагирует на мертвеца. К всеобщему
разочарованию, реакция бортового начальника была весьма сдержанной. Он только
поморщился, увидев рану на шее, да округлил глаза, заметив торчащий из графина
нож.
– Что скажете, капитан? – обратился к нему Пол.
– Скажу, что один из вас убийца, – после паузы
ответил тот.
– Это мы и без вас знаем! – насмешливо воскликнул
Ганди. – От вас требуется дельный совет, а не констатация очевидных
фактов.
– Что нам делать? – спросила костюмерша Катя таким
благоговейным тоном, будто обращалась сейчас не к пилоту самолета, а к живому
пророку Моисею.
– Я бы сказал, сидеть в самолете до приезда милиции…
– Один съемочный день псу под хвост! – выругался
Ганди.
