– Я модель, – с достоинством изрек тезка
греческого бога. – Но временно работаю менеджером в «Мехах России».
– В качестве кого же вы летите? – подала голос
Эва. – Модели или менеджера?
– Понимаете, в чем дело… – Он облизнул языком
пухлые губы. – Наша хозяйка…
– «Дарами Севера» владеет баба? – не поверила
своим ушам Дуда. – А мне сказали, какой-то старый английский хрыч…
– Он умер в прошлом году. И фирма перешла по наследству
его жене – Элене Рэдрок.
– Она тоже англичанка?
– Понятия не имею. Я ее ни разу не видел. Даже на
конкурсе красоты ее не было – вместо себя помощницу прислала. Очкастую такую…
Она и сейчас с нами… – Он пошарил взглядом по салону и, отыскав глазами
спящую в одном из кресел их ассистентку, добавил: – Вон она.
– А что за конкурс? – полюбопытствовала
Дуда. – И почему ваша хозяйка должна была на нем присутствовать?
– Потому что именно она решила провести его. Дала
указания генеральному, чтоб устроил конкурс красоты среди работников фирмы.
Главный приз – тысяча долларов и возможность сняться в рекламе с самой Эвой…
– И ты, значит, его выиграл?
– Да! Теперь главная мужская роль в клипе моя.
– Я что-то не припомню, чтобы в сценарии фигурировал
какой-то парень… – Эва вопросительно посмотрела на Дуду. – А ты?
– А я помню. Во втором эпизоде тебе должен подать шубу
слуга-якут. Он, наверное, будет его играть.
– Кого-кого я буду играть? – хмуро переспросил
Пол.
– Чукчу из обслуги.
– Мой дедушка-грузин перевернется в гробу, –
простонал он.
– Так ты грузин?
– Да. По отцовской линии. Моя фамилия Горидзе.
– А имя почему греческое?
– У меня деда Аполлоном звали. И его деда. Так что
никакое оно не греческое. Обычное грузинское имя…
Тут женщина, спящая в ближнем кресле, завозилась, и Пол
резко замолчал. Приложив палец к губам, он приказал Эве с Дудой последовать его
примеру. Девушки послушно притихли, стараясь даже дышать через раз. Когда пассажирка
угомонилась, Пол заговорил почти беззвучным шепотом:
– Значит, вы не знаете, кто наш жмурик?
– Я понятия не имею, откуда он взялся в
самолете, – ответила Дуда. – Я знаю всех ребят из съемочной группы,
он не с ними…
– Он не с ними, не с вами, не с нами, тогда с кем?
Эва призадумалась. В отличие от Дуды она не смогла бы узнать
каждого из членов съемочной группы (все осветители и помрежи были для нее на
одно лицо), но верила ей на слово. Значит, мертвый парень не рекламщик. И не
представитель заказчика, за это поручился Пол. Не стилист, не парикмахер, не
костюмер, не инструктор по йоге – уж своих-то придворных супермодель знала
прекрасно, как-никак не первый год таскает за собой во все поездки. Кто
остается? Команда: два пилота и стюардесса… Мертвец точно не стюардесса, но и
на пилота не тянет. Значит, какой-нибудь механик или техник.
– Может, он член экипажа? – озвучила свое
предположение Эва. – Какой-нибудь механик…
– Не смеши мои коленки! – фыркнула Дуда. –
Его лохмы и фени на запястье говорят о принадлежности к богеме… И руки у него
нежные, как у пианиста! Или фотографа…
– Я поняла, – выдохнула Эва. – Как ты про
руки фотографа сказала… Это новый ассистент Матильды. Как мы про нее-то забыли?
– Кто такая Матильда? – встрял Пол.
– Фотограф. У нее жуткий характер, вот от нее все
помощники и бегут. С ней никто не хочет работать еще и потому, что платит она
мало, а требует много, в том числе секса после каждой фотосессии…
– Для ассистента наш жмурик староват, –
засомневалась Дуда. – Ему далеко за сорок!
– А мне показалось, не больше тридцати, – сказал
Пол.
– У него просто рожа детская. Но башка вся седая, и
морщин полно.
– Когда только разглядеть успела? – поразилась
Эва.
– У меня глаз – алмаз, сама знаешь.
– Я тоже не могу пожаловаться на зрение, но лица я даже
не увидела… Эта рана… Я смотрела только на нее… – Эва шумно
вздохнула. – Надеюсь, при жизни он был не очень красив… Мне особенно жалко
молодых и красивых…
– Да какой там! – Дуда закатила глаза. –
Толстощекий, небритый, нос пуговкой, а на щеке бородавка…
– Бородавка?
– Ну родинка висячая… – Она передернулась. –
Гадкая такая! С волосами!
Услышав о волосатой родинке, Эва вздрогнула. Помнится,
знавала она когда-то человека с подобной… Его звали Кешей. Он был отличным
фотографом, ее другом и врагом – точнее, сначала другом, потом врагом.
Насколько ей было известно, сейчас он сидит в тюрьме, но, кто знает, может, его
выпустили…
– Дудочка, – осторожно спросила Эва, – а тебе
лицо этого мертвеца не показалось знакомым?
– Показалось, знаешь ли… – Дуда с сомнением
посмотрела на покойника. – Только не пойму, где я его раньше могла видеть…
– А ты посмотри еще раз, – предложил Пол. –
Вдруг узнаешь…
– Правильно, – кивнула головой Дуда.
Она подошла к покойнику, убрала с его лица волосы и,
придерживая их рукой, стала рассматривать мертвые черты.
– Нет, не знаю, – досадливо протянула она. –
Знакомое что-то… Но никак не могу вспомнить, где видела… Может, когда на
съемках пересекались…
– Пусть Эва тоже посмотрит, – внес очередное
предложение Пол. – Не исключено, что у нее память лучше…
– Нет, нет, нет, – запротестовала Эва. – Я не
хочу! Это так ужасно!
– Надо, девочка моя, – отрезала Дуда, отходя в
сторону и указывая на лицо покойника. – Что скажешь?
– Какая кошмарная рана…
– Да ты не на нее смотри! А на физиономию!
Эва перевела взгляд на лицо мертвеца. Полное, довольно
приятное, морщинистое у глаз, с безвольным подбородком, покрытым мягкой
желтоватой бороденкой, с маленьким ртом, выпуклой родинкой…
– Я знаю его, – прошептала Эва, разглядев все
черты до единой. – Он сильно изменился, постарел, потолстел, но я узнаю
его…
– И кто это? – с любопытством спросил Пол.
– Это Кеша. Человек, который сделал из меня БОГИНЮ…
Глава 2. До того, как стать БОГИНЕЙ
Эва не родилась красавицей – синюшный комочек с тонюсенькими
ножками пугал своей чахлостью даже мать. И ребенком она была посредственным:
худым, головастым, часто моргающим. Подросток из нее вышел и того хуже:
длинный, нескладный, угловатый, с прыщами на лбу. Вступив в пору половой зрелости,
Эва немного расцвела – округлилась, помилела, лицо очистилось. Свое
совершеннолетие разменяла уже в статусе «приятной девушки», коей оставалась до
двадцати одного года, то съезжая к «дурнушке», то подтягиваясь к «симпатяге».
