Ленчик не ответил. Он вообще не слушал ее. Все его внимание
было приковано к новорожденному. Ленчик разглядывал его со смесью отвращения и
любопытства и о чем-то напряженно размышлял. Будто прикидывал, как поступить с
малышом. Наконец он принял решение. Взял ребенка за ножки (теперь Аня увидела,
что это мальчик), перевернул вниз головой и шлепнул по ягодицам. Тот кашлянул,
булькнул горлом и пискляво захныкал.
– Живой, – счастливо выдохнула Аня. – Сынок
мой… Живой…
– Можешь не радоваться, – грубо оборвал ее
Ленчик. – Он все равно умрет! Недоношенные младенцы без барокамеры не
выживают…
– Ну так отвезите его в больницу! – Превозмогая
боль, Аня вскочила и вцепилась в ногу Ленчика. – Спасите моего мальчика.
Прошу вас, умоляю…
– У меня печка в машине не работает. Он замерзнет по
дороге.
– Заверните его во что-нибудь… – Она вцепилась в
него, как клещ, сползла с кровати и бухнулась в ноги. – Помогите ему. Вы
же отец! Вы должны…
Ленчик отпихнул ее со словами:
– Никому я ничего не должен! – Затем зло глянул на
хнычущего младенца и процедил: – Но в больницу я его, так и быть, отвезу…
– Спасибо, спасибо вам, – зашептала Аня.
Не слушая ее благодарности, Ленчик вышел, унося с собой ее
сыночка.
* * *
Ни в какую больницу он, конечно, мальчишку не повез. До нее
пылить два часа! Ночью. По морозу. С неработающей печкой! Зачем это надо? Все
равно ребенок ни за что не перенес бы дороги. Помер бы на полпути, а Ленчику
беспокойство! Да и бензин жалко тратить…
Легче его в урну выбросить! Все равно не жилец… А на морозе
быстрее окочурится. Но сделать это надо не в родном селе. Лучше отвезти в
соседнее. А то, когда труп обнаружится, менты понаедут, а еще хуже – газетчики…
И начнут по селу рыскать, расследования вести. Нерадивую мамашу выискивать, что
ребятенка на погибель бросила! А так – пусть у соседей шерстят, от греха
подальше…
Засунув то ли спящего, то ли потерявшего сознание, то ли уже
мертвого мальчишку в сумку, Ленчик сел в машину. После долгих мучений завел. И
выехал из гаража на проселочную дорогу.
…До соседнего села добрался минут за двадцать. И все это
время ребенок не подавал признаков жизни. Очевидно, умер. Подъехав к мусорному
бачку у какого-то казенного здания, Ленчик открыл окно и, высунувшись из него,
бросил в нутро железного бака сумку с мертвым младенцем. Она, достигнув дна,
глухо стукнулась. Затем наступила тишина, нарушаемая только глухим урчанием
мотора. Не медля больше ни секунды, Ленчик развернул машину и направил ее к
дороге.
* * *
Домой Ленчик вернулся под утро. Его драндулетка, как всегда,
заглохла, не доехав до поселка каких-то полкилометра, и ему пришлось ее
толкать. Уставший, злой как черт, он вошел в сени. Разулся, разделся, двинулся
в кухню. Там вымыл руки, перекусил, хотел уже спать лечь, но вспомнил о
пленнице, оставленной им без еды и питья, и, налив в стакан крепкого чая, пошел
навещать роженицу.
Открыв заветную дверь, Ленчик вошел в клетушку. Фонарь он на
сей раз не забрал, оставил Ане, правильно рассудив, что сейчас ей не до
суицида. И точно – стоял он на полу целенький, освещая скудное пространство.
Благодаря этому Ленчик сразу смог разглядеть Аню. Она лежала на топчане, прижав
согнутые в коленях ноги чуть ли не к подбородку. На шум шагов она не
прореагировала, казалось, она его вовсе не слышала. То ли спала, то ли была без
сознания.
Ленчик поставил стакан с чаем на столик и собрался уйти, но
тут заметил под Аниным телом большое темное пятно. В беловатом свете фонаря оно
маслянисто блестело и напоминало разлитую краску. Выругавшись, Ленчик склонился
над Аней, перевернул ее на спину, с усилием раздвигая ей ноги, и с омерзением
уставился на ляжки, по которым на простыню сбегали струи крови…
– Дрянная девчонка, – прошептал он зло. – Ты
изгваздала все белье! За это ты будешь наказана…
Аня никак не прореагировала на эту угрозу (обычно, услышав
такое, она начинала дрожать, как заяц), тупо посмотрев Леничку в лицо, она
вновь повернулась на бок, сжала ноги, согнулась и замерла. Несколько минут он
растерянно смотрел на ее сгорбленную спину и на растекающееся под ягодицами
пятно, сознавая, что девушка может умереть на его глазах от потери крови, но
никак не мог решить, как действовать. В больницу, само собой, ее везти нельзя!
Но и дать ей сдохнуть он тоже не мог. Во-первых, ее труп потом перетаскивать и
закапывать придется, а во-вторых, после ее смерти надо будет другую девчонку
искать. А это хлопотно! Высмотри такую, подкарауль, замани. А потом приручи,
выдрессируй. Сколько времени и нервов! А сколько лишних переживаний по поводу,
засек его кто-нибудь на дороге или нет… Ленчик помнил, как он трясся первый
месяц, ожидая, что за ним придут. Но пронесло! Теперь уже никто Аню в поселке
не ищет. Решили, что ее какой-нибудь залетный бандит украл, чтобы в бордель
продать. И никто не заподозрил, что она тут. Прямо у всех под носом. Короче,
здорово у Ленчика с Аней все вышло, поэтому жалко было ее терять…
А раз так, надо попробовать ее вылечить. Медикаментов в его
доме достаточно, есть кое-какие инструменты, уколы, но главное – медицинские
справочники, оставшиеся с институтских времен. Приняв это решение, Ленчик
бросился к двери, вспоминая по пути, в какой пыльный ящик он свои книги
засунул.
* * *
Аня разлепила веки и тут же смежила их, ибо увидела перед
собой ненавистную рожу Ленчика.
– Очнулась! – радостно воскликнул он. –
Значит, будешь жить! – Ленчик взял Аню за плечи и попытался приподнять, но
девушка, подобно тряпичной кукле, повалилась обратно на топчан. – Ладно,
лежи пока. Я понимаю, ты обессилела. Да и крови потеряла чуть не полведра…
Аня хотела перевернуться, но боль в животе заставила ее
замереть. Полежав какое-то время без движения, она медленно-медленно перетекла
на бок. Боль не вернулась, но Аня чувствовала во всем теле какую-то ломоту. Как
при очень высокой температуре. Однако жара у нее не было…
– Двое суток без сознания провалялась, –
возобновил разговор Ленчик. – Я уж думал, концы отдашь!
Он деловито вскрыл коробку с какими-то медикаментами,
вытащил ампулу, отломил от нее верхушку и наполнил ее содержимым шприц. Затем
мазнул по Аниной реке влажным тампоном, приблизил к ней иглу…
Аня дернулась, отстраняя руку. В ее глазах появилась паника.
– Ты че творишь, дура? – сурово сжал губы
Ленчик. – Лежи смирно. Я тебе глюкозу колю, а не яд… – Он больно
схватил ее руку, с силой прижал к топчану и воткнул иглу в вену. – Я ее с
того света вернул, а она еще дергается! – Глюкоза перекочевала из шприца в
Анину вену. – Нет бы спасибо сказала… Тварь неблагодарная!
– Я просто уколов боюсь, – прошептала Аня, умолчав
о том, что смерть посчитала бы благом. А уколов она на самом деле боялась!
Ленчик полоснул по ее лицу взглядом, но ничего не сказал, а
стал собирать со стола медикаменты. Дождавшись, когда он закончит, Аня
спросила:
