Она села.
– Я сейчас «Полароидом» щелкну, чтоб на пробу… Потом
посмотрим, стоит на тебя пленки тратить или нет. – Он вскинул
фотоаппарат. – Распусти волосы, прими непринужденную позу… Так. Не
улыбайся, только приоткрой рот…
Веля сделала все, как велели. Послышался щелчок, затем
вжиканье – это выехал снимок. Спустя минуту раздался недовольный Кешин голос:
– Так я и знал…
– Что? Плохо? – взволнованно спросила Веля.
– Отвратительно, – отрезал он. – Может, дело
в цвете волос, ты же брюнеткой была… Или в макияже… Сейчас проверим…
С этими словами он бросил в руки Эвелины косметичку и
скомандовал:
– Накрасься, как в прошлый раз, а я пока тебе парик
найду.
Веля быстренько «нарисовала лицо», а Кеша, не нашедший
парика, натянул ей на голову черную шляпу. После этого он отошел на шаг назад и
придирчиво осмотрел потенциальную модель.
– Уже лучше, – резюмировал он. – Но женщина с
таким чувственным лицом не может иметь нулевой размер. – Он кивнул Веле: –
У нас ведь нулевой?
– Первый, – обиделась она.
– Не надо себе льстить, девушка. Нулевой!
– Я лучше знаю какой. Я же себе лифчики покупаю, а не
вы!
– Ладно, без разницы. Нам нужен минимум второй.
Силикончику бы тебе закачать…
– Поролон – силикон для бедных, – процитировала
Веля коллегу. – Рекомендую… – И, вытащив из-под бретелек лифчика
плечики, засунула их в чашечки.
– Отличненько! – обрадовался Кеша. – Теперь
можно снимать!
И фотосессия началась!
* * *
Вновь с Кешей Веля увиделась спустя неделю.
– Как дела? – спросил он, влетев в магазин и
остановившись у прилавка, за которым Эвелина стояла.
– Нормально, – сказала она, пожав плечами. –
А у тебя?
– А у меня отлично! – Кеша зачем-то схватил ее за
плечи, притянул к себе и смачно чмокнул в губы. – У тебя, между прочим,
тоже! Скоро ты станешь богатой и знаменитой! Тебя выбрали из сотни других
девушек. С тобой хотят заключить контракт! Ты станешь новым лицом фирмы «Чанг»,
фирмы, которая производит самую модную бижутерию и открывает в Москве свой
первый магазин. – Он возбужденно потер руки. – Так что пиши заявление
об уходе.
– Но зачем же сразу уходить? Разве нельзя сниматься без
отрыва от работы? Я могла бы приходить в твою студию в свои выходные…
– Нет! Мы не можем тратить драгоценное время на всякую
ерунду! Тебе двадцать один, это очень много. Некоторые в этом возрасте уже
заканчивают. А ты начинаешь, у нас каждый день на счету! – Он кинул ей
ручку. – Пиши, ты не пожалеешь! Завтра у тебя начнется новая жизнь!
Она накорябала (руки безбожно тряслись) заявление об уходе,
обалдевшая Маргарита его тут же подписала. И Веля ушла из магазина, чтобы
никогда туда не возвратиться.
На следующий день новая жизнь действительно началась. Причем
с еще одной Велиной подписи – на контракте, согласно которому Иннокентий
Сидорович Станков становился ее продюсером.
– Я тиран и деспот, – сразу предупредил он. –
Я буду контролировать каждый твой шаг, но знай, что это только для твоего блага.
У нас общая цель – сделать тебя БОГИНЕЙ, а для этого надо много работать и
слушать дядю Кешу.
Она была согласна и на то и на другое, уж очень хотелось
стать БОГИНЕЙ.
* * *
Съемки для «Чанга» начались через неделю. Прошли они без
особых проблем, так как Кеша в студию не допустил ни единого человека (даже
свет выставлял сам), парикмахеры и стилисты готовили модель в отдельной
комнате, на съемочную площадку им вход был заказан. Делалось это не только для
того, чтобы лишний раз не нервировать Эву, но и по другой причине – Кеша
боялся, как бы посторонние не заметили ее неопытности. Он раззвонил всем о том,
что Эва два года проработала в Бразилии, имела там огромный успех, а в Россию
приехала лишь из любви к нему, Иннокентию Станкову, и фирме «Чанг».
На самом же деле Кешу раздражала неопытность модели. Он то и
дело покрикивал на нее, обзывал «коровой», а иногда бросался к ней, дабы
поставить ее так, как ему хотелось и как она сама встать не могла.
– Запоминай все, что тебе говорю, – твердил он,
щелкая фотоаппаратом. – Запиши, если память дырявая, и выучи, как Талмуд…
– Как я запишу, если я позирую?
– Сделай это после съемки… Возьми тетрадочку, ручечку с
двумя пастами, одной будешь писать, другой подчеркивать… И не сиди так! –
кричал он, забыв о спокойном учительском тоне. – У тебя нулевой, а ты еще
сутулишься! Грудь вперед, и сожми немножко ее предплечьями, чтоб ложбинка
появилась… Вот так! А лицо запрокинь. Помни, с таким носом, как у тебя, нельзя
опускать подбородок! Вспомни фотографии Марлен Дитрих. Или Плисецкой. Эти
женщины знали, как повернуться к камере, чтобы их носы казались греческими…
Эва послушно запрокидывала лицо, распрямляла спину, сжимала
груди, но Кеша все не отставал:
– Не улыбаться! Рот приоткрыть, чтобы зубы
поблескивали, и все! Когда ты лыбишься, у тебя кончик носа опускается, как у
курицы, неужели ты этого не замечала? Стоп! Вот так замри! – Он истово жал
на кнопку. – Отлично! Просто здорово! Когда ты злишься, ты становишься
похожей на кошку! Я запомню это. Запомни и ты!
И она запоминала. Каждое Кешино слово, каждый поворот своей
головы, каждую мысль, проносящуюся в ней, – оказывается, мысли тоже играют
свою роль.
Получив первый гонорар от «Чанга», Кеша снял квартиру в
центре. Состояла она из трех комнат: гигантского зала-студии и двух маленьких
спален. В одной поселилась Эва, в другой Кеша, чтобы контролировать каждый шаг
своей подопечной.
Второй заказ на фотографии Эвы Кеша (согласно контракту
только он имел право снимать ее) получил через месяц. Третий спустя неделю.
Четвертый сразу же за третьим… Пятый был поистине фантастическим: портрет для
обложки модного женского журнала; шестой неожиданным: фотосессия на
промышленной свалке для мужского журнала; седьмой победоносным: «Чанг» поручил
Эве рекламировать сумки и перчатки. Таким было начало, продолжение оказалось
еще более триумфальным.
Спустя полгода «Чанг» заключил с Эвой долгосрочный контракт,
что обеспечило молодой модели и ее продюсеру стабильный доход в течение трех
лет. При этом девушка своих денег не видела. Кеша не давал ей ни копейки! То
есть все гонорары он сразу пускал в дело: покупал новую аппаратуру, реквизит,
платил за квартиру, продукты, машину, взятую в аренду у какого-то знакомого.
Когда Эва робко просила у него пару сотен на мелкие расходы, он показывал ей
кукиш. И даже средства личной женской гигиены покупал сам!
* * *
Прошло три года.
За это время Эва стала самой модной фотомоделью России. А
так как она не тусовалась, не светилась, не мелькала, не давала интервью, то и
самой загадочной. Дама-фантом, именно так ее стали называть журналисты.
Некоторые предполагали, что Эва не реальная женщина, а компьютерная программа –
виртуальная девушка, типа Лары Крофт. Другие считали ее фотомонтажом (губы
Клаудии, нос Кристи, глаза Линды, скулы Наоми), третьи продуктом пластических хирургов
наподобие Майкла Джексона. И все они осаждали Кешу, уговаривая продюсера явить
миру свое чудо. Но он только посмеивался и кормил прессу «завтраками». В итоге
кое-кто из журналистской братии решил, что Эва психбольная (свихнувшаяся после
конкурса красоты, на котором она заняла лишь второе место), что ее держат в
элитном дурдоме, выпуская только на несколько дней, чтобы сфотографировать.
