– У меня нет, но я знаю, где И-Кей держит запасной.
Вытряхнув его из кармана Кешиного кашемирового пальто, Эва с
Дудой покинули квартиру.
Хата И-Кея находилась неподалеку, в старом доме
дореволюционной постройки. Состояла она из двух комнат – спальни и гостиной.
Отделана была по евростандарту, начинена современной техникой и дорогими
аксессуарами.
– Ништяк он устроился, – протянула Дуда, входя в
шикарные апартаменты. – Аж завидно!
– Где, думаешь, документы? – нетерпеливо спросила
Эва. Она чувствовала себя преступницей, проникшей в чужое жилище, и хотела
побыстрее уйти.
– Да вон они! Лежат у телика!
Эва метнулась к тумбочке, на которой стоял диковинно
огромный телевизор «Сони», и обнаружила рядом с пультом несколько скрепленных
между собой листов, сплошь покрытых компьютерным текстом.
– Читай, – скомандовала Дуда.
Эва сосредоточенно посмотрела на убористые строчки
контракта, пробежала по ним глазами. Казенный язык договора нагнал на нее
страху. А текст показался китайской грамотой. Даже простейшие слова в нем
поменяли свой привычный смысл, став заковыристыми, пугающими, непонятными…
– Дуда, прочти сама! – взмолилась Эва. – Я не
понимаю, что здесь…
– Ладно, давай сюда.
После того как Эва сунула контракт ей в руку, Дуда начала
его читать. Сначала читала молча, беззвучно шевеля губами, затем периодически
пофыркивая, сплевывая, тихо ругаясь. Но на второй странице не выдержала,
воскликнула:
– Вот козел!
– Кто?
– И-Кей твой, кто ж еще?! – Она бросила бумаги на
стойку, ткнула ногтем в один из абзацев: – Прочти предложение, отпечатанное
мелким шрифтом.
– …клиент обязан соблюдать…
– Не это! То, которое в скобочках.
– …обязан выплачивать пятьдесят процентов гонорара…
– Пятьдесят! – Дуда страшно вытаращила
глаза. – Грабеж средь бела дня! Половину ты должна отдавать ему! Прикинь!
– А это много?
– Даже сутенеры столько со своих девок не дерут! –
Дуда схватила контракт и вновь впилась в него глазами. – О! Это еще не
все! Оказывается, как твой эксклюзивный фотограф он также имеет права на десять
процентов гонорара! Итого шестьдесят! А в первый год он вообще отбирал у тебя
семьдесят… Как бы возвращал затраты…
– Ну почему же «как бы»? Он действительно вкладывал в
меня деньги…
– Прикупил тебе паричок и пару накладных грудей?
– Не только…
– Я своим девочкам педагогов нанимаю, хореографов,
тренеров, массажистов. Многим оплачиваю пластические операции. И при этом так
не борзею, как твой продюсер…
– И сколько с их гонораров получаешь ты?
– Первый год четверть, потом одну пятую. А фотографы
никакого процента вообще не имеют! Что это за глупости! – Она стукнула Эву
согнутым пальцем по лбу. – Как ты могла такое подписать, чудачка?
Эва молчала. Не говорить же, что не глядя. А Дуда продолжала
бушевать:
– Но даже при этом грабительском договоре ты за три
года должна заработать очень приличные деньги! Один контракт с «Чангом» принес
тебе не меньше сотни «зеленью»…
– Сколько он мне принес? – не поверила своим ушам
Эва.
Однако Дуда вопрос не услышала, она была занята сложными
умственными подсчетами.
– Хату купил не в центре, японку ему с Дальнего Востока
пригнали, – бормотала она, – побрякушки фальшивые, акции… Эва, в
какие акции он вложил твои деньги?
– Я их не видела, – смущенно проговорила
Эва. – Они оформлены на мое имя, но хранятся в банке…
– Значит, их вообще не существует… Как я и
думала. – Согласившись с самой собой, Дуда обратилась к Эве: – Короче
говоря, твой продюсер обманщик и вор. Мало ему шестидесяти процентов, он и на
твои жалкие сорок пасть разинул! Хапуга! Да его засудить за это надо! Ты можешь
прямо сейчас написать заявление в прокуратуру…
– Я ничего писать не буду, – испугалась Эва.
– А что будешь? Продолжать делать вид, что ничего не
произошло? Работать на этого вора, отдавая все свои деньги, чтобы он мог купить
себе еще одну хату для утех?
– Нет, конечно. Я поговорю с Кешей. Поставлю
ультиматум. Или он возвращает мне все, что недоплатил, или я расторгаю с ним
контракт.
– А если возвращает, работаешь дальше?
– А что мне остается?
– Послать его к чертям. Потребовать через суд
возвращения денег. Нанять себе нового агента, как ты понимаешь, я предлагаю
свою кандидатуру, но, если у тебя есть на примете кто-то другой, я не обижусь…
– Дуда, – перебила ее Эва, – я бы с
удовольствием наняла тебя, а Кешу послала, но, боюсь, без него я никто… Вот ты говоришь,
он не дает мне сниматься в рекламе, участвовать в показах, но ты посмотри на
меня… Зад широкий, грудь мало того, что маленькая, еще и висит. Нос длинный,
волосы тусклые. Я красивая только на фото! В парике, с макияжем, с
нагрудниками, снятая в определенном ракурсе. А в клипах все мои недостатки
будут заметны…
– Все это я уже слышала. И про нос, и про грудь, и про
зад, и про волосы. И вот что я тебе на это скажу: волосы можно выкрасить и
вылечить, нос с грудью переделать, зад подкорректировать – сейчас полно
методов: массаж, обертывание, тренажеры, липосакция, наконец…
– Переделать нос?
– Каждая третья модель прошла через пластику! Думаешь,
все они от природы такие красотки? Губы, скулы, носы, груди, я уж не говорю о
шлифовке кожи, депиляциях, антицеллюлитных процедурах. Про волосы вообще молчу!
Все без исключения их красят!
Дуда соскочила со стула, взяла Эву за руку и подтащила к
огромному зеркалу, висящему на стене.
– Посмотри на себя! У тебя тонкая талия, длинные ноги,
красивые плечи…
– И маленькая висячая грудь, которая без лифчика похожа
на уши спаниеля…
– У меня вообще ее не было! Зато какая сейчас!
– Но это, наверное, больно…
– Не смертельно, – отрезала Эдуарда и азартно
воскликнула: – Решайся, Эва!
Эва сделала глубокий вдох и выпалила:
– Дуда, я согласна! Я расторгаю контракт с Кешей и
посылаю его к черту! Хватит с меня… Больше я ему не рабыня!
– Молодчина! – Дуда спрыгнула со стула, подлетела
к Эве и чмокнула ее в щеку. – Ты сделала правильный выбор! И я рада, что
помогла тебе в этом… – Она игриво ткнула Эву локтем в бок. – Надеюсь,
мне это зачтется и я буду первой кандидаткой на роль твоего агента?
– С сегодняшнего дня ты мой агент.
* * *
Больной, злой и усталый Кеша выбрался из такси. Сунув
водителю смятую купюру и даже не потребовав сдачи, он поплелся к подъезду.
Объемная сумка с фотоаппаратами, оттягивающая плечо, казалась пудовой,
пропитавшаяся потом футболка липла к телу, носки воняли даже через кожу
ботинок, а во рту стоял привкус тухлой капусты, не заглушаемый ни мятной
жвачкой, ни вкусным дымом дорогих сигар. И-Кею было очень худо. Его мутило и
покачивало. Причиной такого разбитого состояния послужила литровая бутылка
«Джека Дэниэлса», выпитая вчера с горя в каком-то занюханном казанском баре. Но
и она не помогла Кеше справиться с разочарованием! Даже упившись до состояния
поросячьего визга, он сокрушался по поводу того, что яркоглазая студенточка
Казанского университета оказалась обычной смазливой девчушкой, а никак не
ацтекской богиней! Ни шарма, ни сексуальности, ни загадки – только хорошенькое
личико с глупыми глазами-вишнями да коса до пояса! Конечно, для обложки
какого-нибудь занюханного молодежного журнальчика девчушка подошла бы, как
никто, но И-Кею нужна была именно БОГИНЯ…
