— Так оно, полагаю, и вышло, — подтвердила Анна.
— Ну что ж. Если верить вашему рассказу, выходит, что приблизительно в одно и то же время Осип Николаев, господин Полоцухин и Геннадий Гец умерли от заболевания, симптомы которого напоминали геморрагическую лихорадку.
— Геморрагическую лихорадку?
— Да. Заболевание довольно редкое. Особенно для цивилизованных стран.
— В смерти Геца врачи обвинили белую крыску Микки.
— Да, представьте, так оно и есть. Подобная ошибка в диагнозе вполне вероятна. Укус крысы и некоторых грызунов вызывает симптомы геморрагической лихорадки. Отказывают почки — и смертельный исход.
— Но виновата была не крыса?
— Скорее всего, нет. Ее следует посмертно оправдать.
— А.., кровавый пот? Некоторые упоминали «кровавый пот»?
— Да. Кровь источается сквозь поры при тяжелом течении этого заболевания…
— Что же случилось?
— Возможно, все трое — Осип Николаев, Александр Полоцухин и Геннадий Гец когда-то пострадали от вируса, заразившись во время своего пребывания в Октябрьском-27, где велись соответствующие работы и исследования. Но, вполне вероятно, что они даже не знали об этом и не узнали бы никогда, благополучно скончавшись от старости, а не от поселившегося в них вируса.
— Тогда что произошло?
— По-видимому.., мы, конечно, только можем предположить, основываясь на аналогичных случаях. Скажем.., что-то произошло с солнцем! Его невиданная активность, вспышки… Вспышки, влияние которых на состояние земных дел до сих пор никак не изучено.
— Ну да, — понимающе кивнула Светлова, давая понять, что она уже посвящена в тему. — Иначе откуда вдруг берутся несметные полчища ос? Или почему черепахи выползают умирать на каменистый раскаленный остров?..
— Именно так! Воздействие солнечной активности на все живое на Земле непредсказуемо. И возможно, сверхактивное поведение солнца в один отнюдь не прекрасный день разбудило спавший в Николаеве, Полоцухине и Геце дремавший вирус. И этот день оказался для бывших жителей Октябрьского-27 по-настоящему черным!
А возможно, вирус просто «проспал» положенный ему цикл и пришла пора пробуждаться. Ведь даже сами создатели вирусов не могут прогнозировать с точностью его поведение. А может быть, сошлось и то, и другое вместе.
— Понятно… То есть возможно все?
— Именно так. Никто, например, из ученых не знает, отчего пробуждается чумной вибрион. Отчего и, главное, когда? Когда происходит очередная вспышка на солнце — через двадцать или пятьдесят лет после нее?
* * *
— Вы так спокойно говорите обо всем этом!
И можно подумать, что мой рассказ вас совсем не удивил, — заметила Анна.
— К сожалению, время от времени нечто подобное происходит. Разве вы, например, ничего не слышали о том, что стряслось не так давно в станице Обливской Ростовской области?
— Ах, это! Да, слышала.
— И просто чудо, что дело получило огласку: какой-то парень случайно вышел в Интернет!
— Но…
— Вы уверены, что в каждом маленьком поселке или городке, где может произойти подобное, есть человек, имеющий доступ в Интернет, и есть провайдер, у которого достанет мужества, чтобы противостоять давлению властей, поместив его информацию?
— Я слишком мало об этом знаю, чтобы судить.
— Ну а я знаю и поэтому утверждаю: я не уверен.
Не уверен, что, если где-то сейчас, в данный момент, проснется какой-то страшный вирус и вызовет мини-эпидемию, мы с вами об этом узнаем.
— Но в нашем случае… Что это может быть за вирус?
— История этих экспериментов долгая.
— Долгая? Насколько долгая?
— Первыми, кажется, попробовали японцы. Говорят, они даже проводили опыты над живыми людьми. Вообще обычно «бакоружие» — это аэрозоль.
Или сухая пыль. И во время войны японцы распыляли что-то подобное в Китае.
— Но это же бесчеловечно! Вопреки здравому смыслу. И наконец, смертельно опасно!
— Ну, разумеется! Однако, понимаете… Если оружие можно создать — его нужно создать. Такова логика военных. У представителей каждой профессии своя логика поведения. Они не были бы военными, если бы думали иначе. Это равносильно тому, чтобы требовать от балерины, которой грозит в перспективе профессиональный артрит, перестать танцевать. Балерина знает, что у нее в итоге все равно будут болеть ноги… И что из этого?
— Слушайте, но это ее ноги! И это ее, только ее, личное дело! А тут…
— Ну, танцовщице просто повезло, что у нее такая профессия. Не будем романтиками. Будем исходить из того, как реально устроен мир и наша жизнь, А реальность, это вы, несмотря, наверное, на свою молодость, успели заметить, достаточно жестока Такова, какова есть! И повторюсь: если оружие можно создать — его создают. Что касается вируса конкретно геморрагической лихорадки, то с ним.., с ним много работали! История этих экспериментов насчитывает не один десяток лет.
— Даже так?
— Геморрагическую лихорадку Мальбурга обнаружили когда-то в Африке. Немцы тогда сразу заинтересовались этим. Проводили опыты. Захоронили трупы зараженных. Наши после войны раскопали — не пропадать же добру! И вызвали на свет божий вирус. Где он? Томится запертый в лаборатории, дремлет в каком-то человеке-носителе? Или с ним происходит что-нибудь еще?
Дело в том, что для создания бактериологического оружия не потребуется мощного производства.
Все можно делать тихо, локально, незаметно. Так, ничего особенного — на посторонний взгляд. Трудится где-нибудь некая контора, «лавочка». Чем занимается? Иногда, увы, это становится известно десятилетия спустя.
— Ну точно как в нашем случае!
— К тому же, когда речь заходит о военной биологии, догадаться, докопаться до первопричины заболевания вообще необычайно сложно. Например, военные любят сочетание двух вирусов.
— Это как?
— Это когда один вирус компенсирует недостатки другого. Скажем, первый возбудитель болезни нестойкий, но зато эффективно заражает. Когда он гибнет, уже вовсю работает другой. В результате же человек заболевает от одного, а умирает от другого.
Собственно говоря, осуществить эту военную «операцию» — вызвать эпидемию, то есть достигнуть самой цели, ради которой и ведутся такие бактериологические эксперименты, — вряд ли возможно.
Потому что вызвать эпидемию, несмотря на кажущуюся простоту затеи, не так уж и просто. Тут большие проблемы с «вирулентностью», то есть с заражаемостью! Какова быстрота, скорость распространения. Она явно недостаточна. Обычно обнаружив очаг заражения, «противник», против которого осуществляется диверсия, тут же устанавливает карантин. Он может быстро провести санацию зараженной территории — и все! Эпидемия предотвращена.
