Так что победить в войне с помощью такого оружия практически невозможно. Хотя, надо признаться, люди беззаботны! Например, агенты ФБР проводили такой эксперимент: распыляли в метро баллоны на глазах у пассажиров, провоцировали, так сказать, в научных целях! И представьте — никто даже не обратил внимания на людей с баллонами!
Больше того! Те же агенты запускали в кондиционеры Белого дома незаразные бактерии… И опять та же реакция полнейшей индифферентности!
Но и даже, несмотря на такую человеческую беспечность, суперкатострофы маловероятны. А вот побочные, не учитываемые последствия подобных экспериментов… Вот они-то и есть, на мой взгляд, самое большое зло!
Что случается по истечении нескольких десятилетий на обработанной, очищенной, санированной, но когда-то зараженной территории?
Откуда, скажем, произошла внезапная вспышка сибирской язвы в Свердловской области в 1992 году?
На этот вопрос мог бы ответить небезызвестный институт в славном городе Кольцове Новосибирской области. Так вот, поди ж, не отвечает.
То, что появилось, — уже есть. А то, что уже есть, — не исчезает. Никогда не исчезает до конца и бесследно. Обретает новую форму, переходит в другое состояние, но существует, живет. Ищет новые возможности выжить. Вот почему так опасно создавать монстров: от них потом трудно избавиться.
Знаете, вот Пастеровский институт в Париже, например, выделил штаммы, не поддающиеся антибиотикам.
И вообще… Микроорганизмы засыпают, видоизменяются, мимикрируют. Борьба с ними сейчас, в канун нового тысячелетия, при всех достижениях науки и медицины, не имеет конца. Побежденная оспа, скажем, находит возможность появиться вновь.
И вот еще что. Вирус умен! И вирус одновременно «подлый» микроорганизм: он проникает в клетку и заставляет ее работать на себя.
Кроме того, в науке известны случаи, когда вирус выходит из-под контроля во время экспериментов. И их немало. Скажем, один в соответствующей «конторе» отдел, занимающийся созданием биологического оружия, уже закончил работу, а другой — работающий над созданием вакцины и защиты! — запаздывает.
— И как же мы все от этого защищены?
— Да, в общем, если «гром грянет» — никак. Обычная защита от бактериологической атаки — противогаз. Герметичная спецодежда…
Но если вирус просыпается и начинает действовать и никто об этом еще не догадывается… Мы ведь не ходим по улице в герметичной одежде.
— Но что же это может быть за вирус? Вирус из Октябрьского-27?
— Вы спрашиваете, Аня, что это может быть за вирус? Ну.., предположительных вариантов — тьма!
Возможно, этот вирус — создание генной инженерии. Один из тех выращенных в лаборатории микроорганизмов, которые ранее никогда не существовали в природе. Вирус с заданными параметрами!
Военные это направление исследовательской работы считают, кстати, очень важным. Например, их очень волнует запрограммированность бактериологического оружия. Чтобы, скажем, заражались, попадали под влияние вируса только молодые мужчины в возрасте двадцати-тридцати лет.
— Вот как?! Понимаете, я по ходу следствия познакомилась с Антониной Семеновой, которая тоже работала в Октябрьском-27 на одном из объектов уборщицей. Так на нее вирус вообще не подействовал.
— Возможно…
— — Но! Семенова, вопреки всем инструкциям, брала с собой на работу маленького ребенка, ставила в лаборатории детскую коляску, а сама мыла полы.
— У Семеновой был сын?
— Да!
— Ну вот…
— И вирус нашел себе жертву!
— Получается, что нашел.
— Так! Но сын Семеновой тоже не ощутил на себе действие вируса, результатов его разрушительной работы. Такое в принципе возможно?
— Да, разумеется. Я же говорю.., штаммы некоторых вирусов могут дремать в организме довольно долго.
— Но сын Семеновой погиб от другой напасти…
— А что с ним случилось?
— Его убили не очень давно в обычной бандитской разборке. Евгений погиб смертью, заурядной для нашего времени. Можно даже сказать, учитывая современную криминальную обстановку, даже «естественной», а не смертью экзотической, от вируса, как Гец или Осипов… Но.., у его сына — Жени Семенова номер два — были врожденные аномалии!
— Что ж.., возможно, именно так вирус из Октябрьского-27 продолжил свою работу. И очевидно, это и объясняет врожденные аномалии младенца. Хотя существуют и другие объяснения.
— Какие же?
— Строго говоря, параметры-то вирусу его создателями заданы. Но вирус ведь может совершенствоваться. Он живой и, повторюсь, умный. Он не всегда может действовать в соответствии с программой, заданной для него его создателями.
Например, запрограммировано поражение вирусом молодых мужчин. Но как он подействует на их потомство? Каково будет его вмешательство в гены?..
— Никто наверняка этого толком не знает?
— В общем, да.
Глава 10
Анин путь теперь лежал в славный город П.
Что ожидало ее там?
Во всяком случае, Аня была уверена, одна загадка должна точно разрешиться.
Гец перед смертью составил список людей, которых, кроме него самого, мог погубить вирус. Так сказать, список гипотетических жертв.
Но все они теперь были уже жертвами не гипотетическими, а вполне реальными. Смерть их свершилась.
Все погибшие были мужчинами.
Как там ей сказали в фонде? Светлова припомнила эти слова:
"…Возможно, это создание генной инженерии.
Один из выращенных в лаборатории микроорганизмов, ранее не существовавших в природе… Вирус с заданными параметрами. Военные это направление работы считают важным. Избирательность бактериологического оружия. Чтобы попадали под влияние вируса только молодые мужчины в возрасте двадцати-тридцати лет…"
Возможно, при исследованиях в Октябрьском-27 задача была упрощена: своими жертвами вирус должен был выбирать только мужчин, неважно, какого возраста.
Александр Полоцухин, Геннадий Гец, Осип Николаев, младенец Женя Семенов…
Очевидно, Геннадий Гец внес в свой список Семенову, поскольку то самое «начальство», тайком от которого Тоня брала на работу коляску, разумеется, было все-таки «в курсе». При тех строгостях, которые существовали в подобных режимных конторах, иное вряд ли было возможно…
Начальство знало, но просто, возможно, закрывало глаза на то, что Семенова берет с собой на работу ребенка. Ведь найти уборщицу — это всегда проблема. Начальство, как и сама Тоня, надеялось на вечный русский «авось».
