Восемнадцать ноль пять. Вечер. Птица с синими перышками на боках улетает; по дорожке, ведущей к дверям дома Погребижской, идет Селиверстов… А затем на порог этого дома поднимается вслед за Максимом невысокая полная женщина, несколько странно одетая — в темном платке, темной одежде.
— Кто это? — нетерпеливо повторила Светлова свой вопрос.
— Я не знаю, — равнодушно пожал плечами Комаров.
«И то сказать, — подумала Аня, — эта визитерша явно не способна заинтересовать орнитолога… Люди-то они, вообще, как выяснилось, лишние…»
Зато эта женщина очень заинтересовала Светлову.
— Неужели это все? — со страхом в голосе спросила она Комарова, когда Тина улетела.
— Нет, кажется, не все… Я еще снимал. Тина еще раз кормила тогда птенцов.
— Да?! Значит, вы еще снимали в тот день?
— Да… Сейчас она вернется, — предупредил орнитолог. — Следите за ее возвращением… Это интересно.
— Я вся внимание. — Светлова нисколько не лгала.
Восемнадцать сорок. Тина прилетает снова. А неизвестная женщина в темном платке теперь спускается с крыльца и как-то довольно поспешно идет по дорожке к калитке. Раз-другой она даже испуганно — так, во всяком случае, показалось Светловой — оглядывается.
— Вы ее раньше когда-нибудь видели у Погребижской? — удивленно спросила Аня у орнитолога.
— Кого? — рассеянно поинтересовался Комаров.
— Эту женщину в темном платке?
— Нет, — Комаров пожал плечами. — Эту монашку? В первый раз.
«Монашку… Он прав, — подумала Аня. — Она похожа на монашенку».
— А можно мне несколько кадров… на память о нашей встрече? — попросила она у Комарова.
— Кадров?
— Да. Я бы хотела иметь вот такие снимки Тины… — Светлова указала:
— Этот, этот и еще этот…
— И этот? С монашкой? — удивился орнитолог.
— Да, если можно! — обворожительно улыбнулась Светлова. — Если вас, Леша, конечно, не затруднит сделать это для меня.
— Ну, что вы! — не задумываясь, согласился Комаров, потирая свои вспотевшие ладошки. — Я на здоровье… Анечка, для вас — что угодно! Хоти! монашенку — пожалуйста, монашенку! Хотя Тина то лучше, конечно, получилась.
Перед уходом Светлова снова взяла в руки снимок с пышной дамой, с которого и началась ее, полная поначалу недоразумений беседа с орнитологом Комаровым.
— Значит, это ваша соседка справа? — еще раз уточнила Анна.
Орнитолог рассеянно кивнул.
— Кажется, она совсем себя не сковывает приличиями?
— Как видите…
— А соседки слева? — поинтересовалась Светлова.
— О, эти… Эти очень целомудренные.
— Вот как?
— Ага… — уверенно подтвердил Комаров. — Они даже к завтраку, когда летом на балконе кофе пьют, выходят застегнутые на все пуговицы.
"Целомудренные? — Светлова припомнила уличный флирт «целомудренной»
Погребижской в Дубровнике. — Вот уж не подумала бы…"
Глава 12
Главное, что удалось узнать от орнитолога Комарова: Максим Селиверстов в доме Марии Погребижской в тот вечер — совершено точно! — был.
«Ох, — подумала Светлова, — уже почти скоро полтора года будет с того вечера-то…»
Значит, возможно, вот как обстояло дело… Мария Погребижская пожаловалась журналисту на шантаж, просила помочь.
А эта, Светлова уже так и называла Лидию Евгеньевну — эта! подслушала.
Светлову правда немного смущало, что ход ее мыслей до боли напоминал сюжет романа Стивена Кинга… Там тоже всех, кому главный герой романа, писатель, пытался подать знак, что попал в плен, свихнувшаяся злодейка-домохозяйка отправляла на тот свет.
Но поскольку версия с шантажом была единственной, благодаря которой у Светловой сходились концы с концами, то она и поторопилась отбросить свои сомнения.
Анна припомнила, как разговаривала с ней Лидия Евгеньевна. Совершенно несомненно, что старушка склонна к агрессивному, тираническому типу поведения!
Итак, секретарь подслушала, как Мария Погребижская жалуется журналисту на шантаж, испугалась разоблачений — и Селиверстова убила. Дальше…
Да, что же она с ним сделала дальше?
Стройная цепочка событий на этом месте обрывалась, и в логической конструкции обнаруживалась большая черная дыра.
Светлова снова набрала уже давно затверженный наизусть телефонный номер.
— Капитан, — снова попросила Аня Дубовикова, — можно воспользоваться вашими связями с ГАИ?
— Что еще у вас?
— Не было ли такого, что почти год назад в Катове у кого-нибудь из соседей писательницы Погребижской угнали машину?
— Поясните-ка ход мыслей.
— Смотрите, капитан: Максима Селиверстова нашли в лесу, под Тверью…
— Ну, да… Вы это уже говорили.
— Но как Селиверстов туда попал? Ведь далековато?
— Да, далековато…
— Допустим, его все-таки вывезли туда с дачи Погребижской.
— Как это вывезли?
— Ну… Скажем, уже в качестве трупа.
— Ничего себе «скажем»! — удивился капитан. — Может, все-таки не будем утверждать пока таких вещей? А то как-то это чересчур! По сути, вы обвиняете уважаемого человека…
— Это следует предположить хотя бы по той простой причине, что именно до того момента, когда Максим отправился на встречу с Марией Иннокентьевной, его путь известен. И именно с этой точки — дачи писательницы — его следы теряются.
— Ну, так и ищите их, эти следы… На то вы и Детектив. И еще бабушка надвое сказала, был он там, на этой даче, не был…
— За совет — спасибо. Следы я ищу.
— Не стоит благодарностей…
— А что касается «бабушки»… — Светлова подумала о Лидии Евгеньевне, — она, безусловно сказала надвое… Но я-то уже знаю точно!
— Что именно?
— Я тут, капитан, познакомилась с удивительным человеком… Видите ли, благодаря его своеобразным увлечениям существует доказательство, что Селиверстов точно побывал в тот день на даче у Погребижской…
И Аня рассказала капитану о своем визите к орнитологу.
— Так что видите, капитан, при таком свидетеле преступнице не отвертеться.
— Ну, Светлова, так это же отлично! Тогда, наверное, ваш орнитолог может рассказать и о том, как в тот вечер избавились от трупа? — хмыкнул ехидно капитан. — А может, он вообще часто видит, как закапывают трупы в саду Погребижской Или хотя бы слышит, как долбят цемент, замуровывая мертвые тела в стену дома? Соседям ведь все видно! Зачем, скажите, Светлова, таким благопристойным и немолодым дамам убивать практически незнакомого им безобидного журналиста? Мотив?
