— Как ты думаешь, — спросила я почти
шепотом, — почему они не сделали контрольный ему в голову?
Вадиму ничего не надо было объяснять. Все-таки они умные,
эти мальчики из роскошных офисов. Иначе у них бы не было империй, которые они
называют именами своих хомячков.
— Потому что им нужен был Серж, — просто ответил
Вадим.
Я кивнула и молча вышла.
Вся Москва уехала в горы.
Те, кто еще не уехал, собирали чемоданы, чтобы уехать сразу
после Нового года. Те, у кого есть потребность в знакомых лицах и близости к
олигархам, уехали в Куршевель.
Все остальные — в Сент-Моритц.
Правда, некоторые оригиналы уехали в жаркие страны, но их
было меньшинство. Хотя это меньшинство выкупило билеты на все рейсы
«Аэрофлота», и улететь на какие-нибудь Мальдивы, Сейшелы или во Флориду, не
позаботившись об этом заранее, невозможно. Так же как и снять номер в приличной
гостинице. Не говоря уже о шикарной.
Те, кто остался, наслаждались свободными улицами без пробок
и, встречая знакомых, обращались к ним, как к членам одного братства: «Ты тоже
здесь? Отлично!»
А на Новый год собирались по ресторанам.
Для тех, кто имеет возможность жить на Рублево-Успенском
шоссе и не имеет желания выезжать в Москву, существует «Веранда у Дачи».
Там я собиралась праздновать Новый год.
Подобралась довольно странная компания: я, Катя, Лена со
своим женихом, который на следующий день уезжал в Куршевель с бывшей семьей,
соседи Лены — муж с женой и два гомосексуалиста Митя и Мотя — чтобы было
тусовочно.
Нам дали столик прямо посередине, под настоящей березой,
наряженной как елка.
Когда я зашла в ресторан, за нашим столом уже сидела девушка
по имени Аня. Она размахивала длинным мундштуком и закидывала ноги в сетчатых
чулках Моте на колени. Несколько лет назад ей посчастливилось родить ребенка от
олигарха, и теперь она могла покупать себе сколько хочешь сетчатых чулок и
закидывать ноги куда угодно. Вот только олигарх ее бросил, а она его
действительно любила.
Гости были в сборе, и воздух ресторана был наполнен
концентрированным ожиданием веселья.
Принаряженные официанты разливали вино, которое входило в
стоимость стола в неограниченном количестве.
Девушка Аня безостановочно материлась, потому что считала
это проявлением свободы воли.
Увидев нас, Митя махнул рукой каким-то своим знакомым и,
подхватив Аню, повел ее знакомиться с ними.
Аня, надо отдать должное ее чувству юмора, осталась
развлекать Митиных знакомых, при этом изящно выпуская клубы дыма прямо им в
лицо, а Митя поспешил вернуться, чтобы поздороваться со мной и Катей.
А мы уже обнимались с Кирой. Ее йоркшир, не выдержав
флоридской операции, умер и был похоронен в старинной китайской шкатулке на
заднем дворе Кириного дома. На «Веранду» она приехала с карликовым пуделем,
которого покрасила краской «Wella» в ярко-розовый цвет, в тон своему платью.
Пуделя, то есть пуделицу, звали Блонди, и у всех девушек в этом ресторане она
вызывала восторженный визг.
Кира сообщила, что ждет Олесю, но та опаздывает, потому что
ссорится с мужем. С утра ей показалось, что муж больше не любит ее.
— Почему? — спросила Катя.
— По-моему, ей приснилось что-то, — снисходительно
объяснила Кира.
Катя нетерпеливо посматривала на часы, потому что в полночь
заканчивался срок действия ее пари с ее олигархом. На прошлый Новый год Катя
поспорила с ним, что бросит курить на год. На пятьдесят тысяч долларов США. В
ноль-ноль часов одну минуту она собиралась затянуться.
— Может, ты уже не будешь курить? — спросил Митя.
— Буду, — сказала Катя, — причем с таким
удовольствием!
Катя достраивала дом на Николиной Горе, и пятьдесят тысяч
долларов США были ей очень кстати.
В полночь стало так громко, словно открылось все шампанское,
хранящееся в этом ресторане.
Мы кричали, чокались, обнимались и целовались.
У каждого из присутствующих были знакомые за другими
столами, поэтому веселье получилось общим и немного домашним.
Я подошла поздороваться к Вике, которая весь вечер улыбалась
мне из-за своего столика. Она была с детьми и с тренером по плаванию. Он
выглядел безупречно. Она кормила его с ложки соте из баклажанов.
— Уезжаете отдыхать? — Я произнесла это как
пароль. И ожидала ответа про Куршевель. Там ее тренер, такой молодой и
красивый, не оставил бы окружающих равнодушными.
— Нет. — Вика, как всегда, словно бы выпевала
слова. — Мы поедем в феврале, когда все уже вернутся. Я так устала от
тусовок.
— Все говорят, что устали от тусовок, но никто не
отдыхает в феврале.
Викина младшая дочь подбежала к столу и потянула за рукав
маминого ухажера.
— Дай попить, — капризно произнесла она.
Он протянул ей воды и поправил растрепавшиеся локоны. Она
быстро улыбнулась и убежала прямо со стаканом.
Все мечтают о красавцах с влюбленными глазами, а Вика —
имеет.
Приехала Жанна Агузарова, почему-то вся забинтованная.
Только щелочки глаз видны. «Чтобы не видно было стыдливого румянца, что
приходится выступать перед такой публикой», — сказал Митя. Она запела, и
все танцевали уже на столах.
Я увидела, что Мотя курит марихуану.
Оглянулась на официантов. Их лица были вежливо бесстрастны.
Протянула руку к его сигаретке, но он замотал головой и
достал мне из кармана целую. Я оглянулась в поисках зажигалки.
Мотя и официант дали мне прикурить одновременно.
Это был неожиданный сервис. Раньше официанты прикуривали мне
марихуану только в Амстердаме, в кофе-шопах.
Больше чудес в эту ночь не было. Я до пяти утра отплясывала
с Аней под группу «Блестящие». По-моему, Аня забрала у одной из них микрофон.
Лена пила вино, бокал за бокалом, абсолютно забыв, что жених
еще не сделал ей предложения.
Глядя на него, я думала, что в обычной жизни он, наверное,
не носит розовые галстуки и не хлещет неразбавленный виски. Я уже выпила пару
бутылок шампанского и казалась себе невероятно проницательной. На самом деле он
не такой, каким хочет казаться, думала я про Лениного жениха. Ухаживая за
великолепной Леной, он видит себя таким, каким хочет быть, и любуется собой.
Олеся уверенными движениями женщины с хорошей фигурой
переходила от одного мужчины к другому, игриво приплясывая, и каждую минуту
бросала вопросительные взгляды на мужа: «Ты понял, какая я сногсшибательная?»
Младший сын президента одной из бывших союзных республик вел
политические дебаты с соседом слева.
