— Зачем тогда в Куршевель ездить? — удивилась
я. — Полно и других склонов.
— В Кортине хорошо, — сообщила Катя.
— А мне в Цермате нравится, — возразила
Лена, — там старушки такие очаровательные. Я, когда старая стану, туда
жить перееду.
— Там сосиска каждая пять долларов стоит, —
предупредила я.
Я сама была обладательницей сноублейдов от Chanel, но
становилась на них только в случае крайней необходимости. Необходимость
возникала, когда Серж возил нас с Машей в горы.
— Я к тому моменту уже жевать не смогу, —
успокоила Лена. — И цена на сосиски меня будет волновать так же мало, как
цена на фаллоимитаторы.
Катя хотела в старости уехать в Париж.
— Поселиться где-нибудь на Фобуре и давай целыми днями
по Сент-Оноре новые коллекции скупать, — мечтала она.
Я бы хотела жить в старости на берегу океана. В огромном
доме, продуваемом южными ветрами. И чтобы смуглый юноша в чалме почтительно
носил за мной раскладное кресло.
— Да ладно, — сказала Лена. — Когда мы станем
старые, и здесь будет нормально. Мы будем первым поколением счастливых старушек
в Москве. Как были первым поколением богатых девчонок.
— Да, — подтвердила Катя. — Вспомните, раньше
в ресторанах все двадцатилетние сидели. Максимум — двадцатипяти.
— А сейчас, — подхватила я, — и в ночной клуб
не пойдешь. Потому что встретишь Вероникину дочку. С друзьями. И будешь
чувствовать себя переростком на утреннике.
Нам принесли плов.
Мы договорились идти в пятницу ужинать в ресторан. В Москву.
18
Арестовали Вову Крысу.
Он сидел в камере предварительного заключения и отказывался
давать показания.
Я ни на минуту не могла забыть о том, что есть такое место,
куда можно приехать и увидеть убийцу своего мужа.
Я была рада, что он там.
Нужен был водитель, чтобы провести очную ставку. По
состоянию здоровья водитель приехать не мог.
Их семью посетил адвокат Вовы. Он не сомневался в здравом
уме и трезвой памяти свидетеля. Он просто предложил деньги.
Об этом мне сообщил его брат.
— Этот тип предлагал нам деньги! — пафосно заявил
он, входя в мой кабинет и широко улыбаясь.
Наверное, за всю жизнь им не предлагали деньги так часто,
как в последние полгода.
— Угрожал? — спросила я.
— Ну что вы, — в знак полной несостоятельности
моего предположения он поиграл мускулами своих широких плеч, — этот
слизняк?
В кабинет заглянул Сергей, увидел, что я занята, и закрыл
дверь.
— Двадцать тыщ долларов, — многозначительно
произнес он.
«Дешевле, чем убить», — подумала я.
— И вы отказались от денег? — произнесла я с
наивным восторгом.
Брат моего водителя непонимающе посмотрел на меня.
— Конечно отказались. — И произнес с нажимом: —
Вам бы, наверное, хотелось, чтобы он сел?
Я нажала интерком и попросила чаю.
Откинулась на спинку плюшевого кресла.
Спросила, как будто вспомнила:
— А вы чаю хотите?
— Не откажусь.
Я кивнула.
— А вам бы не хотелось, чтобы он сел? — спросила я
задумчиво, рассеянно смотрела на своего собеседника.
Он заерзал на стуле.
— Да я бы задушил его! — грозно сообщил он.
Секретарша вошла и растерянно остановилась посередине
кабинета. Нас было двое, а чашка одна. Кивком я дала ей понять, что чашка не
для меня.
— Пейте мой, — разрешила я.
— Принести еще? — спросила секретарша.
— Нет, спасибо.
— Ну, как себя чувствует наш больной? — Я
совершенно сменила тон. И спросила так, как у нас было принято разговаривать в
последнее время.
— Хорошо. Много читает. И фильмы смотрит.
По неписаным правилам нашей игры, в ответ я должна была
предложить кассеты.
— У меня есть много кассет. Хотите, привезу в следующий
раз?
— Если вам не сложно.
— Что вы! Мне это ничего не будет стоить.
Я поднялась.
— Вы извините, у меня дела…
Он растерянно поставил недопитый чай на стол. С надеждой
посмотрел на меня. Я широко улыбнулась:
— Всего доброго! Передавайте, пожалуйста, всем огромный
привет от меня!
Я вышла из кабинета, показав жестом секретарше, что моего
гостя нужно проводить. Плотно закрыла за собой дверь в кабинет Сергея.
— Ну, что там? — спросила я своего помощника со
вздохом.
Он раскраснелся от возбуждения.
— Мы оказались вполне конкурентоспособными по ценам!
Как вы и предполагали!
Улыбка непроизвольно расползлась по моему лицу.
— Два склада уже готовы подписать с нами договор.
Триста шестьдесят позиций в одном договоре и во втором триста двадцать! Всего
шестьсот восемьдесят артиклей товара!
Сергей смотрел на меня с уважением.
Я чувствовала себя серьезным бизнесменом.
А могла ведь всю жизнь прожить и не узнать, что я такая
способная.
— Заключай договора, — распорядилась я, — и
повысь экспедиторам процент, если они сами договариваются с магазином.
— Но если мы увеличим число магазинов, с которыми
сотрудничаем, то у нас начнутся перебои с транспортом, — возразил Сергей.
— Пусть экспедиторы не выходят за рамки своего района.
— О'кей, — Сергей кивнул, — но…
— Что? — спросила я.
— Такого оборота у нас уже, конечно, не будет… — с
сожалением произнес он.
— Зато и вложений никаких. Не жадничай.
— Хотя я предлагаю повременить с подписанием. —
Сергей почесал голову, потом ухо.
— Почему? — удивилась я.
— Ну мы же не сможем сотрудничать со всеми складами,
которые захотят с нами работать?
— Конечно нет. У нас же ограниченные ресурсы.
— Вот я и предлагаю подождать ответы других складов.
Там и ассортимент может быть побольше…
— Ну хорошо. Только не тяни. Мы снизили обороты по
пахте, чтобы простоев не было!
Он, как всегда бегом, направился к двери.
— Почему ты не дала ему денег? — накинулась на
меня Лена, когда я вечером рассказала ей все по телефону.
