И любовь началась… И стали они мужем и женой…
А теперь вот она сидит в другом кафе в странном городе Рукомойске и видит мужа только по телевизору.
И Светлова, отставив остывший кофе, унеслась мыслями в тот далекий уже день, когда в кафе “У Рыжего” появилась неожиданно та посланница с розами.
Как Анна изумленно вглядывалась тогда в темную улицу. И сердце у нее непривычно колотилось.
— Да вон там он остановился… Такая, ну, не новая машина, далеко не новая… На той стороне улицы.'.. — объясняла Анне девушка-посланница.
И Анна выбежала тогда из дверей кафе, вглядываясь в уже сгустившиеся сумерки.
Машины не было.
— Видно, уже уехал, — огорчилась девушка, — но вот только что здесь был, честное слово…
И Аня растерянно стояла тогда посреди тротуара. Мимо, задевая ее, торопились вечерние прохожие.
На шелковистых нежных лепестках чайных роз нежно поблескивали прозрачные дождевые капли. Снег в Москве на глазах превращался в первый весенний дождь…
Теперь Светлова вспоминала тот день, и никогда ей еще не было так грустно от воспоминаний.
Неужели Петя никогда уже больше не подарит ей розы? Не подарит — потому что никогда ей уже не выбраться из этого Рукомойска!
Глава 14
Вернулась из города Светлова к четырем. Заняла в ресторане “Ночка” столик. Фофанова еще не было.
— А у нас сегодня вкусненькое! — Елена, как всегда, радушно ей улыбнулась.
— Вот как…
— Грибки в сметане!
— Не знаю…
— Соглашайтесь! Не пожалеете.
— Ну… Пожалуй… — Аня вспомнила несчастного Кривошеева с его шампиньонами и вздохнула.
— Вот и отлично. Правильный выбор. Только придется немного подождать.
— А я и не тороплюсь, — кисло заметила Светлова. — К сожалению.
Светлова смиренно ожидала заказ.
"Немного подождать” растянулось минут на сорок.
А Фофанова все не было.
— Не помешаю?
Надо же! Тот самый водила, который первым рассказал Анне про Немую.
Интересно, он знает, что случилось с девушкой?
— Не помешаете… Подсаживайтесь.
— Спасибочки.
— Опять проезжаете мимо?
— Опять! Это моя дорога! Мой обычный маршрут. С некоторых пор.
— С каких?
— Вам будет неинтересно. А вы? Все тут?
— А я все тут, — уныло согласилась Светлова.
— Понравилось?
— До ужаса.
— Уже заказали? — Водила взял меню.
— Уже.
Дальше на Светлову, видно, опять снизошло наитие. Впрочем, однажды ей этот прием здорово помог, а все успешное не грех повторить.
Поэтому Анна открыла свою распухшую от всевозможных фотографий сумку и достала фотоснимок Нины Фофановой.
В конце концов, водила, оказывается, все время тут ездит.
— Вы случайно никогда не видели в этих местах вот эту девушку? — Аня протянула дальнобойщику фото.
Ей показалось на мгновение, что лицо водилы окаменело, когда тот взглянул на снимок.
Но это продолжалось не более секунды.
— Видал однажды, — с прежним добродушным выражением лица заметил он — Вот как?
— Да, я запомнил. Потому что тогда случилось что-то вроде небольшого скандальчика. Девушка сказала ей: “Эй, бабушка, нельзя ли побыстрее? Или у вас уже быстро не получается? Тогда пора на пенсию!"
— Кому сказала?
— Да хозяйке мотеля!
— И что же?
— Да Туровскую просто передернуло. Мне даже показалось, что Елена Ивановна просто-напросто сейчас бросится на девчонку с канцелярскими ножницами, которые лежали рядом на стойке, где она выписывала квитанцию. Муж, правда, успокоил ее — обнял за плечи и увел.
— А Елена Ивановна не могла вернуться?
— Почему не могла? Могла, наверное… Светлова задумалась, не слушая дальнейших рассуждений своего сотрапезника — водила переключился на погоду, потом на цены на бензин.
"У Елены Туровской нет корыстного материального мотива для убийств — их общий с мужем бизнес процветает, в отличие от салона Кудиновой. Ей не надо было, как Амалии и Осич, идти на сомнительные, уголовного плана сделки и предприятия.
Но она “сорвалась с цепи”!” — думала Светлова. Есть такой показатель психологического здоровья человека: если каждый свой новый возраст он воспринимает спокойно, не конфликтно, находя в нем свои плюсы и преимущества, и продолжает жить в душевном равновесии и с удовольствием — значит, с ним все в порядке.
Если же в новый возраст он вступает с горькими сожалениями, депрессиями, ожесточением, то… То это говорит о некоторых патологических отклонениях в развитии личности.
Иногда про женщину говорят: “Она тяжело стареет”.
А про Елену ее подруга и вовсе сказала: “Как с цепи сорвалась”!
Фофанова могла просто раздражать Туровскую своей юностью и красотой. К тому же по повадкам девочка была сущий неотесанный тинейджер.
"Надо же!.. Этот шофер видел, как они разговаривали у стойки портье! Как удачно, что он появился снова, а я догадалась показать ему фотографию Фофановой”.
Светлова думала о своем, уже не слушая рассуждений водилы о погоде и бензине.
И вдруг Анна энергично потерла виски — ей почудилось — видимо, от перенапряжения последних дней! — что у нее начинаются глюки: карман джемпера у водилы шевелился!
— Ой! — только и успела вскрикнуть Светлова, потому что из кармана сначала показался розовый нос.., потом…
— Хомячок! Ионыч, — пояснил водила. — Мой компаньон. Знаете, чтобы не заснуть, поговорить с кем было в пути.., вот хомячок мой… Ионычем кличут.
— Сюда нельзя с животными, — строго произнесла Елена Туровская, сгружая с подноса Анину тарелку.
— Это не животное, — только хмуро и обронил водила, очевидно, не считая нужным вдаваться в более подробные объяснения.
В общем, Светлова тоже не находила ничего замечательного в том, что какая-то мышь средних размеров ползала во время обеда по столу.
Она уже в который раз в жизни напомнила себе, что, когда тебя спрашивают “не помешаю?”, вовсе не обязательно так любезно кивать.
Осторожно отодвигаясь от Ионыча, Аня взяла в руки вилку и нож. Но она даже не успела отведать коронное Еленино блюдо.
— Ой! — только и успела опять ойкнуть Светлова.
