– Конечно, помню! Я не забываю друзей. За пять лет ты не нашел дня, чтобы заехать в гости… – с укоризной сказала Десса.
– Ваш уважаемый супруг не одобрял моего присутствия здесь, – напомнил Скампада.
– Прошло пять лет, как его загрыз грифон! Разве ты не слышал?
– Слышал, – нехотя подтвердил Скампада. – Вынужден напомнить вам, ваше величество, что приближенные правителя обычно разделяют его одобрение и неодобрение.
– Чепуха! – энергично воскликнула Десса и добавила, уже тише:
– Теперь я – правительница, и я вправе принимать у себя прежних друзей. Я буду рада видеть тебя в своем лагере, Скампада.
Скампада стрельнул взглядом поверх Дессы, на нахмурившееся лицо Ромбара.
– Сейчас время военное… – сказал он извиняющимся тоном. – Я не могу располагать собой, как мне хочется. Дела требуют, чтобы я безотлучно находился при его светлости.
– Понимаю… – сочувственно кивнула Десса, по-видимому не сомневавшаяся, что его светлость и шага не ступит без совета Скампады.
– Ваше величество! – позвал подошедший сзади Нувелан. – Скоро совсем стемнеет, возвращаться будет опасно. Нам пора ехать.
– Да-да, едем, – отозвалась Десса, не сводя глаз со Скампады. – Мы ведь еще увидимся, Скампада?
– Если позволят дела, ваше величество, – подтвердил тот.
Десса пошла с Нувеланом к отряду. Провожавший их Ромбар услышал, как министр вполголоса выговаривает своей правительнице:
– Опять этот хлыщ, из-за которого вы чуть не вошли в немилость к супругу, ваше величество… Вам не следует оказывать ему такое внимание…
– Нувелан, замолчи! – отрезала она.
Поздно вечером, когда Ромбар вернулся от Шегрена, Скампада уже был в палатке.
– Скампада! – позвал его Ромбар.
– Ваша светлость?! – откликнулся тот.
– Мне, да и Нувелану тоже, показалось, что правительница Босхана в разговоре с тобой вела себя неосторожно. Поэтому я хочу напомнить тебе, что уважение к правителю – основа боевого духа войск. Продолжать?
– Забавно, что это вы учите меня беречь доброе имя женщины. – В раздраженном голосе Скампады слышался прямой намек на прошлое. – Я высоко чту и уважаю ее величество, поэтому никогда не допущу ничего, что повредило бы ей. Вы думаете, за пять лет я не мог бы выбрать время для поездки в Босхан?
Несмотря на язвительный тон собеседника, Ромбар почувствовал себя не оскорбленным, а пристыженным.
– Ладно, – пробормотал он после некоторой заминки. – Извини, Скампада…
Скампада не ответил. Он не ожидал за сыном Паландара способности извиняться и теперь молча переваривал это открытие.
– Да, она неосторожна, – внезапно сказал он. – Она умница, но нередко бывает так горяча и непосредственна… очаровательно непосредственна…
Она забывает, что у нее есть сын-вылитый отец, который через четыре года будет правителем Босхана. Если я хочу ей добра, я должен быть вдвойне осторожен. К тому же, ваша светлость, хоть я и бездетен, это не значит, что я не способен любить своих детей. Я не хочу им такой же судьбы, как моя.
– Ладно, чего там… – вновь пробормотал Ромбар. – Мир, Скампада?
– Я не ссорился с вами, ваша светлость. Засыпая, Ромбар подумал, что в этом хитреце, пожалуй, есть кое-что заслуживающее уважения. Он был далек от того, чтобы полностью доверять Скампаде, но в последующие дни, погрузившись в военные дела, отказался от прежнего намерения установить надзор за ненадежным соседом по палатке.
Сын первого министра также не бездельничал. Он выслеживал людей, показавшихся ему подозрительными. Эти двое держались особняком, не вступая в приятельские отношения с другими воинами отряда, и, судя по одежде и манере говорить, были из Келанги. Пристроившись поболтать к лучникам во время обязательной в отряде тренировочной стрельбы, Скампада украдкой рассмотрел стрелы, которыми пользовались подозреваемые. Стрелы были точно такими же, как та, которую он отыскал в мусорной яме.
Спустя три дня в лагере объявили, что жизнь правителя вне опасности. После полудня, когда Скампада лежал на своем наблюдательном пункте, у палаток лучников появился человек в форме пехотинца. За прошедшие дни Скампада запомнил наперечет всех посторонних, захаживавших к лучникам, но этого человека он видел впервые. Приподнявшись и сдвинув лежащую на лице шляпу, он вгляделся и узнал пришедшего. Это был Кеменер.
Сердце Скампады бешено застучало. Он имел представление о наблюдательности своего прежнего попутчика, поэтому поспешно лег в траву и опустил шляпу на лицо, изображая спящего. В оставленную Щелочку он увидел, как Кеменер остановился у знакомой палатки. Видимо, у входа состоялся какой-то разговор, потому что дверь приоткрылась и Кеменер залез внутрь. Скампада мигом вскочил и подкрался к палатке. Когда он оказался у ее задней стенки и прислушался, разговор был уже в разгаре.
– Вы не заработали награду, парни, – послышался неторопливый, глуховатый голос Кеменера. – Хозяин будет недоволен такими горе-лучниками.
– Прицел был точный, – возразил другой голос. – Кто ж знал, что он вдруг наклонится?
– Дело нужно закончить. – В голосе Кеменера слышалась нелюбовь к небрежной работе.
– Жизнь дороже денег, – с раздраженным упрямством отозвался голос.
– Там сейчас каждый второй – охрана.
– Хозяин бывает и очень строгим, – напомнил Кеменер.
– Там верная смерть, – упорствовал голос. – Сделай сам, раз такой умный.
В палатке установилась тишина. Скампада напряженно вслушивался, но изнутри не доносилось ни звука, ни шороха.
– Ладно, оставим это, – неожиданно сказал Кеменер. – Он, надеюсь, не встанет раньше, чем нужно, но там появился еще один.
– Кто это? – спросил голос.
– Ты болван, что ли? – вмешался третий. – Ясно кто.
– Вот и хорошо, раз ясно, – тихо, невыразительно сказал Кеменер. – Уберите его, и на том сочтемся.
– Сделаем, – чуть помешкав, согласился третий голос. – Днем вокруг него люди, но спит он без охраны.
Чутье шепнуло Скампаде, что пора уходить, и он поспешил прочь от палатки. Меньше всего ему сейчас хотелось бы попасться на глаза Кеменеру. Он отыскал Ромбара, чтобы при возможности перекинуться с ним парой слов, но тот упорно не замечал навязчивого присутствия Скампады. Только ночью в палатке они оказались с глазу на глаз.
– Ваша светлость? – обратился Скампада к укладывавшемуся спать Ромбару.
– Что?
– Рана его величества – это повод не только для скорби, но и для размышления. Размышление указывает, что враг где-то поблизости. Такому человеку, как вы, небезопасно ночевать без охраны.
– Ты боишься спать без охраны, Скампада? – В голосе Ромбара прозвучала усмешка. – Не ты ли мне говорил, что ты не трус?
