Урожай у нас гибнет редко, поэтому пища производится с небольшим запасом на случай, если на отдельных участках недород, но сейчас потери слишком велики.
Положение можно выправить, лишь восстановив шар.
– Ты думаешь, Пантур, что наши маги это сделают?
– Я надеюсь, что сделают. Те трое, которые создали шар, видимо, тоже были магами.
– Кто эти трое? – полюбопытствовал Шемма.
– Это долгая история…
Они вновь углубились в коридоры Лура. Пантур поначалу шел молча, затем заговорил.
– Наш Лур – не единственный подземный город, – начал он рассказ. – Триста лет назад ни архитектура, ни резные украшения туннелей и залов Лура не могли сравниться с великолепием Фаура, подобного кристаллу горного хрусталя в струе водопада. Скольких поэтов вдохновляли его спиральные лестницы, кружевные арки, лабиринты коридоров, порождающих поющее эхо! Я читал старинные стихи о Фауре, они прекрасны.
– Здесь есть еще один подземный город?
– Был. Его население вдвое превышало число жителей Лура. Лур и Фаур связывала сеть туннелей, по которым за неделю можно было добраться из города в город.
– За неделю? – переспросил Шемма. – Это далеко.
– Не близко. Но люди все равно ходили этими путями – для обмена товарами, в гости, на праздники. Вести о событиях в одном городе быстро доходили до другого.
– Наверное, просторнее было жить-то, – заметил практичный табунщик.
– Сейчас трудно об этом судить. Нам с тобой важны события трехсотлетней давности. Пишут, что в те времена в Фауре появились трое людей сверху, знавших наш язык. Владычица Фаура, Сихроб, благосклонно отнеслась к ним. Эти трое остались в городе как гости, чтобы изучать нашу культуру, а в благодарность за добрый прием создали Белый шар и подарили владычице.
Пантур замолчал, вдумываясь в собственные слова.
– В летописях сказано – Белый, а не Оранжевый. Это не описка, я встречал это слово несколько раз, – отметил он. – У нас в те годы правила владычица Мороб. Она узнала о Белом шаре и направила к этим людям гонцов с приглашением погостить в Луре.
– И эти трое явились сюда?
– Да. Мороб хорошо встретила их, позволила бывать в мастерских, читать законы и летописи. Оказалось, что все трое – братья, хоть и не похожи друг на друга. Они были высокими, на две головы выше любого из наших. Старшего, светловолосого, звали Гелигреном. Остальные двое слушались его, как отца. Средний, рыжекудрый весельчак, звался Оригреном.
Он был всеобщим любимцем, душой любой компании. Младший, Лилигрен, был темноволос и молчалив. Братья недолго прожили в Луре. Познакомившись с жизнью города, они вернулись в Фаур, а на прощание создали для нас Оранжевый шар.
– Тот, который я сейчас видел?
– Он самый. Это был дорогой подарок. Триста лет, пока он питал наши плантации, город жил в достатке и благополучии. Мы отвыкли от бедствий, поэтому нынешнее несчастье вдвойне тяжело нам.
Они свернули во Второй кольцевой туннель и вскоре пришли в общину.
Шемма ждал продолжения разговора, но Пантур не добавил ни слова к сказанному.
Подставив к стене небольшую деревянную лесенку, ученый начал рыться в стопке бумаг, лежавших на одной из верхних полок.
– А еще что, Пантур? – спросил Шемма.
– Я все сказал, – ответил сверху ученый. – Теперь ты знаешь достаточно, чтобы объяснить магам, чего мы от них хотим.
– А Фаур, трое братьев? – не успокаивался табунщик. – Что с ними случилось дальше? Где город?
– Любопытный ты парень, – с добродушной усмешкой отозвался Пантур.
– Ну, слушай… Он спустился вниз и сел на лежанку.
– Как я уже сказал, братья вернулись в Фаур, – продолжил он рассказ. – Вскоре в Лур пришло известие – в Фауре страшное наводнение.
– Это из-за Белого шара? – заволновался Шемма.
– Нет. У нас в Луре постоянно ведутся строительные работы – ведь городу нужны новые жилища, плантации, туннели. Каменотесы Фаура, конечно, занимались тем же. Сейчас неизвестно, то ли ошибка была допущена учеными, то ли строители отклонились от плана, то ли повлияли какие-то непредвиденные обстоятельства. Один из вновь прорытых туннелей был проложен поблизости от огромного подземного озера, и наступил день, когда порода не выдержала. Воды озера хлынули в Фаур.
– Ужас-то какой… – прошептал Шемма.
– Да, катастрофа была ужасной. Вода мгновенно затопила нижние ярусы города, многие люди погибли, не успев покинуть собственных жилищ, многие оказались погребены заживо, отрезанные водой от верхних ярусов. Потоки воды устремились по соединительным туннелям, угрожая Луру, и владычица Мороб отдала приказ засыпать эти туннели, чтобы наш город не разделил участь Фаура.
– И с тех пор вы ничего не знаете о Фауре?
– Несколько новолуний спустя Мороб приказала отрыть верхний туннель, чтобы проникнуть по нему в Фаур. Это удалось не сразу. Часть туннелей была завалена, часть размыта и затоплена водой, появились пещеры естественного происхождения, промытые потоками воды. Понадобилось немало поисков и раскопок, пока посланная владычицей группа добралась до Фаура.
Отвлекшись от рассказа, ученый взглянул на полку, где только что рылся в бумагах.
– Там, на полке, лежат планы соединительных туннелей, сделанные этой группой, – сказал он. – Наши люди вернулись с зарисовками туннелей и с докладом о положении дел в Фауре. Вся нижняя половина города осталась под водой, в живых сохранилась лишь десятая часть его обитателей.
– Так мало! – сочувственно вздохнул табунщик.
– По рассказам, после наводнения выжила четверть населения, но затем от сырости в городе вспыхнула эпидемия грудной гнили. Умерла и Сихроб, и ее молоденькая дочь1. Город остался без владычицы. Ее советник передал в Лур просьбу приютить оставшихся жителей Фаура. Мороб дала согласие, и вскоре Фаур опустел.
– А что там сейчас? – заинтересовался Шемма. – Там так и не жили с тех пор?
– Для нас нет ничего опаснее сырого воздуха, поэтому дальнейшая жизнь в Фауре оказалась невозможной. Когда его жители перебрались в Лур, соединительные туннели были вновь засыпаны, чтобы сырость и гниль не проникли к нам.
– А трое братьев? – напомнил табунщик.
– Все трое погибли, пытаясь остановить катастрофу, – ответил ученый. – Если бы не их вмешательство, Фаур могло бы полностью залить водой.
Оставшиеся в живых похоронили их с почестями. Я читал, что в одном из залов Фаура остались их гробницы.
– Погибли, – жалостно выдохнул Шемма, страдая от того, что такие люди оказались не всесильными и не бессмертными.
– Память об их судьбе поддерживает меня в намерении наладить дружбу между нами и людьми сверху, – поделился Пантур с табунщиком давними мыслями, вызывавшими неприязнь владычицы. – Ведь были среди вас и те, кто не пожалел жизни ради спасения нашего народа.
