Тем временем освободителем Ракса стал командор Мишен, а впоследствии он же был назначен губернатором этой провинции — лакомого кусочка в понимании многих. «Мишен! — стонал порой командор. — Служил под моим командованием!» А теперь при встрече с Мишеном командор вынужден был именовать его не иначе как «милорд»!
— О, несчастный, несчастный!
Слезы текли по щекам Умбекки. Что и говорить — весьма эффектная демонстрация чувств, вот только чувства её были направлены не только в адрес командора.
Капеллан участливо проговорил:
— Отрадно видеть, что вы, сударыня, так сострадаете мукам этого выдающегося человека. Он стар, и недалек тот час, когда он покинет наш бренный мир. Избавить его от всех тягот невозможно. То есть это было бы возможно, если бы в наших силах было вернуть то время, когда командор был молод и полон сил. Но все же, сударыня, кое-что мы могли бы сделать.
— Капеллан?
— Поговаривают, будто Алый Мститель ранен. Будто бы то колдовство, к которому он прибегнул при обороне Ракса, имело и свою обратную сторону и не пощадило тех, кто им воспользовался. После взрыва у стен Ракса об Алом Мстителе нет вестей, он никак не проявлялся. Снова дошли слухи о том, что он погиб.
Однако разведка доносила и другие сведения. О том, что он скрывается — то в одном месте, то в другом. Он постоянно перемещается, и его никак не удается изловить. Мы пришли к выводу, однако, что перемещается он в одном, вполне конкретном направлении. Пожалуй, мы можем задаться таким вопросом: не движется ли он к месту, где желал бы закончить свои дни?
О сударыня! Вы только задумайтесь, как это было бы славно, если бы командору удалось схватить Алого Мстителя сейчас! Зрелище этого мерзавца, болтающегося на веревке, заставило бы благородного старика прослезиться от радости! А если бы голова негодяя была доставлена в Агондон, разве тогда премьер-министр стал бы отрицать, что Оливиан Тарли Вильдроп смыл со своей репутации позорное пятно! И разве тогда к этому имени не было бы добавлено слово, которое должно было быть добавлено давным-давно? Он перестал бы зваться «командором Вильдропом», а стал бы, наконец, «лордом Вильдропом» и обрел бы то, что заслужил.
Умбекка не выдержала. Она начала всхлипывать, потом беззастенчиво разрыдалась. Она упала грудью на стол и чуть не раздавила тартинки.
— О Тор, Тор! — рыдала она.
Все было хуже, гораздо хуже, нежели она себе представляла. Умбекка, живя в глухой провинции, и понятия не имела о том, каковы были на самом деле масштабы разбоя её племянника. Она так любила мальчика, но теперь, когда капеллан объявил, что Тор должен умереть, она не могла с ним не согласиться. Она вспомнила командора после Осады. Представила его теперешнего. О, как чудовищно было все, что натворил Тор!
Но зачем же капеллан так мучил ее?
— Капеллан, вы так жестоки! — вырвалось у Умбекки. — Неужели вы ожидаете, что я примусь защищать Алого Мстителя? Неужели вы не в силах представить, как я страдала, как я мучилась каждый день от стыда из-за моего родства с этим негодяем? Торвестр был таким очаровательным ребенком, таким милым! А теперь. Теперь… Какие муки он принес командору! Предать отца! Предать короля! Подумать только, и это чудовище я когда-то держала на руках! Я всегда думала, что это его сестра опозорила наше семейство, но её разврат — ничто в сравнении с порочностью этого мальчишки!
Умбекка почти сползла со стула. Капеллан опустился на колени рядом с ней и обнял ее.
— Милая сударыня! Прошу вас, только не думайте, что я не скорблю о случившемся, что я не делю с вами ужасных мук! И прошу вас, не допускайте даже мысли о том, что сами вы — объект для подозрений! Вас лично никто ни в чем не винит! Все любят вас и желают вам только счастья!
Умбекка шмыгнула носом и робко взглянула на капеллана:
— Все?
Стало похоже на сцену одной из книг Руанны. По всей вероятности, в это мгновение капеллан мог признаться…
Он ваял её руки в свои.
— Сударыня, я должен вам признаться. Я люблю вас.
Сердце Умбекки чуть не выскочило из груди. «О капеллан!» — хотелось вскрикнуть ей, но она утратила дар речи. Да! Вот оно — все, о чем она только мечтала! Капеллан попросит об отставке и будет принадлежать ей!
Умбекка чуть не задушила капеллана в объятиях.
Через некоторое время не без труда капеллан отстранился. Дама явно расчувствовалась. Он усадил Умбекку на стул. Она сидела понурившись, словно ожидала еще какого-нибудь убийственного разоблачения. Щеки её багровели. Она набрала целую пригоршню тартинок.
А капеллан, расхаживая туда-сюда по ковру, снова процитировал записку:
— «Я люблю тебя, Тор». Так вот, эта записка была найдена в кармане рваного камзола, брошенного на дороге изменником. Откуда взялась записка? Возможно, сударыня, эта записка хранилась многие годы и была так дорога изменнику, что он носил её при себе постоянно. Но возможно, тут можно заподозрить и что-то иное. Вероятно, у изменника были контакты. И притом контакты очень тесные, скажем так.
Вы говорили мне, что у вашей племянницы имеются романы «мисс Р». Не могло ли быть так, что, к примеру, ваша служанка вырвала страницу из томика и написала на ней записку своему любовнику?
— Нирри? — Умбекка чуть не расхохоталась. В Тарне не было ни единой из упомянутых ею ранее приходских школ. Нирри не умела ни читать, ни писать. Ну а чтобы у Тора с ней была интрижка, нет, это было уж слишком… даже Тор не мог пасть так низко…
Умбекка сдержалась.
Капеллан подошел к ней совсем близко и горячо зашептал в самое ухо:
— Сударыня, у командора есть все основания полагать, что Алый Мститель в настоящее время находится в Тарнских долинах и где-то скрывается. Нам известно, что изменник владеет злым колдовством. На пути сюда наши солдаты чуть было не схватили его, но он улетучился, исчез, когда они в прямом смысле слова держали его в руках. Итак, он исчез. Но он слаб, это мы знаем наверняка. Не исключено, что он при смерти. Не мог ли он вернуться домой? Может быть, его кто-то прячет у себя?
Сударыня, повторяю: вы не являетесь и никогда не будете являться объектом для подозрений. О да, вы нянчили этого мерзавца. Это истинная трагедия — чтобы ожидания дамы столь добродетельной и набожной были так подло обмануты. Но какова цена добродетели, если она никогда не подвергалась испытаниям? Единственное, о чем мне хотелось бы спросить вас… Умоляю вас, сударыня, если хоть что-то вам станет известно, не таите от нас эти сведения! О, я понимаю, как трудно, как невыносимо трудно вам будет принять подобное решение! Сударыня, и у меня есть сердце. Но ваш племянник — это давно не тот мальчик, которого вы когда-то держали на руках. Он разрушил себя, он отказался от себя, от своего настоящего имени. Он…
Умбекка вскочила. Тартинки с джемом рассыпались по полу. Вечер, начавшийся так мило, грозил Умбекке мучительнейшим из унижений. Но она вдруг увидела, как могла бы все исправить.
