Или:
Птичка, птичка, улетай,
Быстро, без оглядки!
Чтоб подбить тебя не смог
Мальчик из рогатки.
Допев очередной куплет, арлекин выхватил из-за пояса зеленую дудочку и сыграл веселую, задорную мелодию. За ним, пыхтя и хрипя, шагал карлик в серовато-коричневой одежде, короткой ручкой отчаянно быстро вертя рукоятку колесной лиры, висящей у него на груди. Арлекин распевал:
Живо в чашке размешай
Плесень и помои!
Никому не предлагай
Кушанье такое.
Кушай сам, да не зевай,
На обед, на ужин,
И запить не забывай
Слякотью из лужи!
Разноцветная фигурка арлекина развернулась на каблуках к детям. Он низко поклонился. Толпа зевак, следовавшая за арлекином и карликом, добралась до деревенской лужайки. Колесная лира испустила последний отчаянный скрип, и карлик без сил рухнул на траву под тенистым вязом.
«Пошли вон!» — казалось, говорил он всем своим видом, устало отгоняя детишек маленькой пухлой ручонкой.
Но дети только смеялись над ним.
Арлекин не изменял своей позы — стоял, согнувшись в неуклюжем поклоне. Затем, наполовину разогнувшись, он принялся ходить туда-сюда — медленно, широкими шагами. Склонив голову, он делал вид, будто за кем-то украдкой подсматривает. Наверное, он пытался изображать охотника, крадущегося по следам своей жертвы, если только можно было себе представить охотника, отправившегося за добычей в колпаке с колокольчиками.
Арлекин бросился к толстому дереву и спрятался за ним.
Какое-то время он не показывался, но вот его физиономия в маске высунулась из-за ствола.
— Играй, Варнава! — крикнул арлекин, и карлик, издав тяжкий вздох, снова завертел рукоятку колесной лиры.
Из-за ствола вылетела и повисла дутой золотистая жидкость. Сверкая, она взмыла в воздух, повисла и, испуская легкий парок, упала на высушенную жарким солнцем траву.
Дети весело пищали и хлопали в ладоши.
Когда арлекин вышел из-за дерева, какой-то мальчишка крикнул:
— Покажи фокусы, арлекин!
Мальчишка — толстый, веснушчатый коротышка — все же был выше других ребят и явно был их вожаком. Волосы у него были ярко-рыжие, даже скорее цвета моркови.
— Фокус! Фокусы! — подхватили остальные ребятишки.
Ката, стоявшая с краю, присоединила свой голосок к общему хору.
Арлекин повиновался. Хлопнув в ладоши, он призвал зрителей к тишине, затем сделал замедленный пируэт, застыл на месте, приложил палец к губам. Взгляд его глаз под серебристой маской стал задумчивым, сосредоточенным.
— Варнава! — проговорил арлекин, не оборачиваясь. Карлик, порядком уставший от музицирования, к этому времени улегся под деревом. Колесная лира была так тяжела, что он, беспомощно болтая в воздухе коротенькими ручками и ножками, с трудом поднялся на ноги.
Детишки хихикали:
— Ну, Варнава, давай!
Арлекин схватил толстенького коротышку за плечи и поставил на ноги. Карлик устало заработал руками. Но на этот раз он заиграл не веселую мелодию, а нечто медленное, странное, не имеющее ни четкого ритма, ни напева. Музыка исходила из лиры подобно дыму курящихся благовоний. Арлекин задвигался под музыку. Его длинные, тонкие руки заскользили по воздуху, словно змеи.
Танец был красив и жутковат. Ката завороженно смотрела на арлекина, и в какое-то мгновение ей показалось, что пестрая фигурка таинственно и непостижимо словно бы уводит её в лабиринт. Девочке было и страшно, и интересно. Бродяжья ярмарка и так уже казалась Кате иным миром. И в танце арлекина этот иной мир целиком захватил ее. Яркое солнце золотило колокольчики на колпаке танцора, а когда мальчишка потребовал от арлекина фокусов, Кате стала ужасно любопытно, что же это могут быть за фокусы, — ведь сам танец арлекина — это и есть самый-рассамый настоящий фокус.
А арлекин запрокинул голову, прогнулся назад и замер. Звенели колокольчики, извивались гибкие тонкие руки арлекина… Казалось, еще мгновение — и он упадет на спину. Только музыка, похоже, удерживала его
Но вот он неожиданно рванулся вперед, упал на колени, выбросил вперед одну руку с растопыренными пальцами, вторую сложил «ковшиком» и поднес ко рту. Плечи арлекина содрогались, поднятая кверху рука судорожно хватала воздух. Он громко кашлянул, и изо рта его выпала на ладонь золотая монетка.
Арлекин торжественно показал монетку детям. Те застыли, завороженно следя за ним. Ката вытянула шею — ей тоже хотелось получше разглядеть монетку. И разглядела: на монете, блестевшей от слюны, был выгравирован какой-то замысловатый рисунок.
Арлекин поднял руку над головой. Монетка горела, словно маленькое солнце. Дети молча, восторженно наблюдали за его восходом.
Монетка вспыхнула и исчезла.
Арлекин показал детям пустые ладони. Пожал плечами. Побродил, делая вид, будто ищет монетку. Словно крадущийся к мухе паук, он то двигался вперед, то отползал. Наконец он остановился напротив мальчишки с морковными волосами и схватил его за плечи. Мальчишка попытался вырваться, но довольно быстро успокоился, тараща глаза, а арлекин костлявыми пальцами разжал его губы. Изо рта мальчишки выпала обслюнявленная монетка.
Мальчишка, тяжело дыша, опустился на колени
А арлекин снова пронес монетку перед глазами зачарованных детишек.
И снова взошло крошечное солнышко, и снова пропало.
Трижды арлекин повторял фокус, и всякий раз вынимал монетку изо рта у кого-нибудь из ребят. А карлик все играл и играл, и мелодия пробиралась по извилистым переходам воздушного лабиринта.
Сердце Каты билось быстро и тяжело. Ей показалось, будто монетка — у нее в горле, будто пальцы арлекина касаются её губ…
Девочка крепко прижала к груди куклу.
Ей так хотелось, чтобы это произошло!
Но музыка утихала. Колесная лира издала последний жалобный скрип, карлик упал ничком на траву. Чары развеялись? Арлекин выпрямился. Зевнул. Отвернулся от детей и усталой походкой побрел к своему напарнику.
Мальчишка с морковными волосами возмущенно потребовал:
— Эй, арлекин, а золотой-то где?!
Но арлекин уже прислонился спиной к стволу дерева и закрыл глаза. Мальчишка подбежал к нему и принялся трясти его за плечи. Звякали колокольчики на колпаке арлекина.
— Арлекин!
Арлекин хитро улыбнулся и приоткрыл один глаз под маской. Лениво вытянул руку и указал вдаль, туда, где толпа зевак продолжала бродить по ярмарке. И хотя дети явно не играли в эту игру прежде, они поняли, что на этот раз монетка спрятана где-то неблизко, и они должны её найти сами.
Они поспешили прочь. Ката — за ними.
Раньше Ката побаивалась других детей. Отец изредка приходил с ней в деревню, но девочка всегда крепко держала его за руку, и если деревенские дети смотрели на нее, Ката отворачивалась. Но сама потихоньку подглядывала — так, чтобы они не заметили.
