– Помнишь, я тебе говорила про съемку с заснеженными
березками?
– Где я на снегу в русском сарафане? Не хочу.
– А что, мне кажется, прикольно.
– Не хочу. Или обложка. Если хотят на обложку –
согласна, а так – нет.
– Слушай, неудобно – они уже два месяца ждут.
– Не хочу!
– Ты выбрала лучшие духи для «Beauty»?
– Нет, сейчас перезвоню.
В «Шатуш» спрашиваю журналиста:
– Вы не против, если я буду отвечать на ваши вопросы и
одновременно тестировать ароматы?
– Нет, нет, что вы.
Журнал «Beauty» прислал флаконов 50 духов, чтобы я выбрала
те, которые мне больше нравятся.
Он позвонил.
– Привет.
Я открыла коробку «Coromandel» от Chanel.
– Что делаешь в выходные?
– Не знаю. Так, всякие дела…
– А если я приглашу тебя… куда-нибудь… в дом отдыха,
например?
– В каком смысле: в дом отдыха?
На самом деле я уже согласилась.
– В прямом. Отдыхать. Куда-нибудь. Может, в Нахабино?
– Ну, ладно.
– Я закажу самый большой номер!
Я брызнула духами от Ralf Lauren почти что в лицо
журналисту. Он повел носом.
– А мне казалось, что вам нравятся маленькие. – Мы
иногда нарочно переходили на «вы».
– Вопрос не «где», вопрос «с кем»?
Ароматом «Delices de Cartier» я подушила официантку. Она
вежливо улыбнулась.
– Вам просили передать, – сказала официантка,
кивнув куда-то в середину зала, где за столиком сидели двое мужчин. И показала
бутылку вина – С пожеланиями доброго дня.
Я рассмотрела этикетку: «Clos Saint Hune» от Trimbach.
– Спасибо. – Я кивнула. И спросила в трубку:
– Ас кем тебе нравятся «маленькие»?
– В основном с тобой.
– Что?
– Ну, а что за вопросы? Конечно, с тобой.
– Именно поэтому в Нахабино ты закажешь самый большой?
– Я просто уже заказал… за город хотелось… а поскольку
я не был уверен, что ты согласишься…
– И правильно! Я девушка непредсказуемая.
– Это значит, ты согласна?
– У меня, между прочим, интервью. Я тебя целую.
Nina Ricci на рукав, Lulu Guinness – на диванную подушку.
Посмотрела на часы: 15.15.
– Давайте побыстрей, а то у меня всего 20 минут
осталось.
– Да, да, просто вы по телефону разговаривали…
– Пересядем за другой столик? А то у меня здесь уже все
запахи смешались.
– Конечно, конечно.
Michael Kors, Mugler…
– Скажите, когда первый раз вы почувствовали себя
особенной? Ну, было какое-то такое… озарение? Может быть, в детстве?
– В детстве? Escada под столом.
– Правду сказать, я тоже пишу.
Kenzo на салфетку. Покачала салфеткой перед своим лицом.
– Надо же, как интересно!
Звоню Регине.
– Все, выбрала – «Coromandel». Он взаимодействует с
ароматом кожи. И поэтому на всех чуть-чуть разный.
– У тебя что там, целая исследовательская группа?
– Да. Я и журналист. Вечером продиктую тебе описание
аромата. Сейчас у меня тут слишком всего много, – я помахала рукой, как
будто мух отгоняла.
Потом посмотрела на журналиста:
– Ну, все. Наше время истекло. Было очень приятно с
вами поболтать.
– Я, честно говоря, думал…
– Что поделаешь – график… А текст пришлите Регине на
утверждение.
Где-то я прочитала, что жизнь – субстанция глуповатая, но
отзывчивая. Согласна.
И если ты сумеешь себя убедить в том, что то, что тебе
хочется, действительно необходимо, – ты это непременно получишь.
Надо это записать.
Вообще, надо завести маленькую книжку и записывать за собой.
А потом опубликовать.
Или вот, например, Бегбедер приезжал в Москву с диктофоном.
И ничего, не стеснялся увековечивать свои мысли и в ресторанах, и в ночных
клубах.
Мы вместе ужинали на «Веранде», когда он приезжал с
неофициальным визитом и двумя своими неофициальными женами.
Бегбедер как Бегбедер.
6
Когда я стану тоскующим черепом, я, наверное, полюблю зиму.
Только когда, скинув, как в дождь босоножки, скорость и
выключив музыку, заезжаешь, как будто на цыпочках, в свой двор, и снег хрустит
под колесами как хорошо прожаренная сушка, а полярная звезда вздрагивает от
неожиданности, когда поднимаешь на нее глаза; а твой дом как волшебный замок, и
расположен он, кстати, в самом престижном месте этой сказочной страны; и
подъехала ты к нему не на чем-нибудь, а на шикарном (лет двадцать бы назад тоже
подумала – сказочном) «БМВ» – думаешь: как же здорово все сложилось!
И гордишься и собой, и вселенной.
Даже подбородок непроизвольно задирается.
Телефон исполнил «Малинки» Жанны Фриске.
– Моя дорогая! – Это Регина. – Я очень
коротко, а то мой стал какой-то нервный. Он говорит, что я постоянно
разговариваю по телефону, а что я могу сделать, если они звонят круглосуточно!
– И что, он ругается?
Хотелось подольше стоять на улице.
– Ругается! Ужас! В общем, у тебя съемка не в 12, а в
11, они очень просили!
– Но в 11 я не поеду! Это очень рано…
– Дорогая моя, они очень просили, к тому же это самый
лучший глянцевый журнал…
– Я постараюсь, но не обещаю…
Я сбила рукой снег с маленькой елочки около моей калитки (на
Новый год мы ее украшаем золотыми шарами); открыла почтовый ящик.
– Что у меня за конверт? – произнесла вслух.
– Может, пригласилка куда-нибудь? Все, я побежала…
– Так ведь пригласилки все тебе приходят?
– Ну, да. Тогда не знаю. Все, я тебя целую, меня
любимый зовет! – Регина повесила трубку.
Я люблю свой дом.
Ночью. Когда он освещается только уличными фонарями через
стеклянные стены.
Фонари покачиваются на ветру, и по дому бродят замысловатые
тени.
Письмо – листочек из принтера.
