– Какие?
– У тебя не намечается какого-нибудь мероприятия?
Распиаренного? Чтобы он знал, что ты там точно будешь?
– Не знаю… У меня в понедельник online-конференция с
«Комсомольской правдой». Весь Интернет в анонсах. И на моем сайте, наверное,
информация имеется.
– Да? Отлично. Я с тобой поеду. Диктуй адрес.
– Я не знаю адреса. Он у Регины.
– А Регина прямо все про тебя знает?
– Все. Она же мой директор.
Сан Саныч наконец-то выключил компьютер с шипящим голосом.
– Надо будет подумать об этом…
– Что именно?
– Да не бойся. Ладно, до понедельника.
Приезжаю на телевидение. Гримерка.
– Молодой человек! Я же вам сказала – мне нужен темный
тон! Как загар!
Передача о гламурной жизни.
– Я взял тон цвета вашей кожи. – Гримеру лет
двадцать. Он похож на девочку.
– А мне не надо цвета моей кожи! Мне надо – загар!
– Ну, ладно, что вы волнуетесь?
– Это я еще не волнуюсь!.. – угрожающе
предупреждаю я.
Звоню Регине.
– Ты почему Наташу не вызвала?
– Забыла. Извини, тут столько народу звонит…
– А теперь из меня тут делают венецианскую маску!
Гример фыркнул, как котик, понюхавший валерьянки.
– Извини. У меня тут у самой…– вздохнула Регина.
– А что у тебя?.. – И гримеру: – Покажите мне
сначала эти тени!
Юноша положил передо мной коробочку и вышел.
– Да мой чего-то… Наорал на меня, сказал, везде бардак,
куда ни глянь – журналы с твоими портретами, ему, видишь ли, сесть негде. Довел
меня до слез.
– Слушай, а можно мне уйти? – Я вижу в зеркало,
гример шепчет что-то на ухо девушке в черном парикмахерском фартуке.
– Да ты что? У них же эфир через полчаса, они же никого
не найдут в замену!
– А если у меня голова разболелась?
– Ну, выпей таблетку…
– Я не хочу таблетку.
Подошел гример.
– Вы знаете, не надо меня докрашивать, у меня голова
разболелась, я поеду…
Я встала.
– Как? – Он даже обиженного из себя строить
перестал. – Подождите, я редактора позову.
Редактор поймала меня в дверях.
– Извините, – сказала я, не останавливаясь, –
я, наверное, вас подвожу, но… извините…
– Не дай вам бог, чтобы вас кто-то так подводил, –
проговорила редактор мне вслед. И тихонько добавила: – Стерва.
Еще одно интервью на «Веранде». И – домой.
Сначала я увидела его машину. Она остановилась как раз у
того окна, возле которого я сидела.
Потом вошел он.
Я отвернулась.
– Если вы не возражаете, мы устроим такой
блиц-опрос? – говорит журналист.
– Не возражаю, – говорю я очень вежливо и красиво
улыбаюсь.
Он подходит к нашему столу.
– Привет! – говорит он. – Я не помешал?
– Вы можете начинать. – Я по-прежнему улыбаюсь,
как мумия из Антошкиной книжки про Карлсона.
Не обращаю на него никакого внимания.
– Да-да! – Журналист щелкает кнопкой диктофона,
переводит взгляд с меня на Александра. Восторженно улыбается. – Вы меня не
помните? – спрашивает его журналист. – Мы с вами вместе на одной
передаче работали.
Я с улыбкой, которую пришили к лицу, не поворачиваю голову.
Смотрю только на журналиста.
– Да, помню, вы теперь что, в газете? – слышу его
голос. И проваливаюсь в него, как в пропасть.
– Я работаю для разных изданий! – радуется
журналист. – А вы к нам не присядете? Я помню, какой резонанс был, когда
вы с телевидения ушли! Все лучшие люди тогда ушли…
– Нет, спасибо, в другой раз, – говорит он. И
уходит.
– Больше и не осталось на телевидении
профессионалов, – вздыхает журналист, провожая его взглядом.
– А я? – спрашиваю я и при этом смотрю ему прямо в
глаза. Издевательски.
– Ах, да! – спохватился фанат Александра. –
Вы-то, конечно! Поздравляю с дебютом. Когда второй блок снимать будете?
– Скоро. Давайте ваши вопросы.
– Вы мечтали о славе?
– Нет. Да. Не помню. Наверное, все мечтают о славе.
– А как вы думаете, ваши книги, ну, одна пока, переживут
вас? Вы бы хотели этого?
– Мне слишком рано думать о том, кто кого переживет.
– А если все-таки представить… Какую бы надпись вы
хотели увидеть на своем надгробном камне?
«Перед тем как стать надгробным, этот камень убил зануду –
журналиста в ресторане «Веранда».
– Она умерла счастливой 120-летней старушкой на руках у
любимого.
– Хи-хи, – сказал журналист.
– А у вас какая? – спросила я.
«Я однажды работал с величайшим телеведущим всех времен и
народов. Аминь».
– У меня… ну, не знаю. Такая же, наверное.
– Старушкой бы хотели? – участливо интересуюсь я.
– Нет! Нет! – Он замахал руками.
Я посмотрела в окно. На месте его машины парковался «BMW
ХЗ».
– А почему вы решили написать книжку?
– Мне не интересен этот вопрос.– Я не отвожу взгляда от
окна. – Я на него отвечала за эти полгода чаще, чем за всю жизнь
произносила свое имя.
– Но читателям интересно…
Из «ХЗ» выходит блондинистая девушка в меховой безрукавке.
– Посмотрите в Интернете. А вы с ним правда
работали? – киваю я в сторону выхода.
– Да… было время. Я его вообще, можно сказать, всю
жизнь знаю.
– Как это?
– А мы жили в одном доме. Я, правда, потом женился и
уехал, а он так до сих пор там…
– Это какой дом-то?
– На Арбате. Пересечение с Садовым. Знаете, где супермаркет?
Знаю. Мы там познакомились.
– Ну, все? – спрашиваю я и встаю, не дожидаясь
ответа. – Я вам по телефону надиктую, если еще что-нибудь понадобится.
Okay?
20.44. Еще не поздно. Антошка еще не спит.
Он спрашивает меня, когда приедут в гости бабушка с
дедушкой.
В садике на Новый год он будет Чиполлино. Он хочет, чтобы
бабуля посмотрела.
