– Сейчас зайду.
– Ладно.
Бывает, что хочется смотреть в небо и слушать музыку других
планет.
Бывает, что хочется послать SMS. Так хочется, что ты аж
подпрыгиваешь от желания! Так хочется, что даже руки немножко дрожат!
«Я только что переспала с другим мужчиной».
Отослано.
Я обещала тебе не писать SMS? Тем неожиданней оно для тебя
будет!
Солнце жирно блестело, словно вымазанное в масле.
По обочинам дороги толпились пальмы.
Улицы рвались, совсем как мысли, к морю.
Счастье!
Я шла и хохотала. Я распахнула шубу и выяснила, что забыла
надеть купальник.
Да здравствуют нудисты!
И зажигательная испанская сальса!
Это зазвонил мой телефон.
Я закуталась в шубу. Он? Получил мое SMS? Какой-то чужой
номер.
Уличный фонарь освещал верхушки сосен, словно кто-то
собирался их сфотографировать. Маньяк? Маньяк-садовник.
– Алло, – сказала я, и мой голос разнесся по
ночному поселку.
– Катя разбилась. Она в больнице, – глухо сказал
мужской голос.
– Это кто? – спросила я.
– Как… это… – голос начал растерянно заикаться.
– Ах да, привет!
Это Катин стриптизер.
Катя в больнице. Перелом ключицы, ноги, сотрясение мозга.
Она врезалась в машину. Пьяная.
– Сейчас приеду, – сказала я и пошла одеваться.
Врачи – странные люди. Они меня не узнавали. Хорошо, им про
меня медсестры рассказывали. А то не видать бы Кате отдельной палаты. В
Склифосовского.
– А когда ее в ЦКБ можно перевести?
– Да когда хотите, – пожимает плечами доктор.
В коридорах спят забинтованные больные. От них пахнет
кровью, потом и улицей. Все вместе эти запахи вызывают у меня брезгливый ужас.
Катя спит, обколотая успокоительными.
Ее молодой человек остается с ней.
Я представляю себя в гипсе, с подбитым глазом, а рядом на
кровати сидит Александр. Б стакане на тумбочке тюльпаны; палата двухместная.
Не в смысле двухкомнатная, а просто две железные кровати.
Рублевку чистят от снега, я медленно тащусь за
технологическим чудом. За мной сонно едет моя охрана.
Конечно, Алик не знал, что я полночи провела у Кати в
больнице. Иначе бы не позвонил так рано.
Соображаю, какое сегодня число. У знакомой Черновой в
Канкуне яхта, я договорилась, что они захватят Алика с собой. Надеюсь, он уже
там.
– Я в Паленке! – кричит он в трубку. – Я
купил тебе подарок!
– Да? – бормочу я спросонья. – Спасибо. А
какой?
– Деревянная фигурка! Сепаратист! С автоматом, в
национальной одежде! Прелесть.
– Здорово!
– Я буду пробираться в Канкун!
– Но только поторопись. Яхта от Косумеля скоро
отшвартовывает в Танжер.
Я действительно послала вчера SMS? Или мне это приснилось?
– На местном автобусе опасно, а туристический делает
крюк, сначала в Кампече, а потом в Мериду.
Нет, я не могла это сделать.
– Поторопись, ладно?
– Ладно. Ты никуда не собираешься лететь в ближайшее
время?
Перечитала SMS. Ужас. Позор. Нельзя его вытащить оттуда?
Может, еще не дошло?
Дошло.
9
Самый благородный дар богов человечеству – то, что оно не
научилось возвращать свое прошлое. Иначе люди не доживали бы и до 7 лет.
Забрала Антона из садика.
– Пойдем в кино? – предложил он.
– Давай. – Он сидел на заднем сиденье, и я
смотрела на него в зеркало.
Позвонил мой бывший муж.
– Привет, – сказала я.
– Привет. Как дела?
– Ничего. Едем с Антоном в кино.
– Да? Может, я потом подъеду? Поужинаем?
– Не знаю… – Я растерялась. – У меня потом
встреча.
– А… Понял. А после встречи?
– Боюсь, она надолго затянется, и еще столько всего…
– А что это было: вчера?
– А что?
– Ладно, пока.
– Папа? – спросил Антон.
Дети все чувствуют и все понимают. Наверное, лучше нас.
– Я, кажется, влюбилась, – сказала я сыну.
– В папу?
– Нет.
– А…
В кинотеатре, в соседнем зале, проходила премьера какого-то
фильма.
К нам подбежала журналистка с фотоаппаратом.
– Не снимайте ребенка! – закричала я грубо,
потащила Антона за руку.
Правило № 3. Пресса не должна знать про вашего маньяка, а
маньяк – про ваших детей.
Кино было скучное. Американское. Мальчик с девочкой дружили,
а потом девочка умерла.
На этом моменте я сказала сыну, что у меня разболелся живот,
и увела его из зала.
– Она умерла? – спросил он в машине, доедая
попкорн.
– Нет. Они сначала подумали, что она умерла, а потом
оказалось, что нет.
– А почему мы ушли?
– Я же тебе сказала: у меня живот! Так болит!
– Но ты могла меня в зале оставить.
– А как бы ты поехал домой?
– С охранниками.
– А вот если бы у тебя заболел живот, я бы не бросила
тебя. И не уехала бы одна.
Молчание.
– Мы пойдем еще раз на этот фильм? Я хочу досмотреть!
Как он назывался?
– Мост через что-то там. Конечно, пойдем.
– Но ты уверена, что она не умерла?
– Уверена.
– Люди ведь не умирают? Они становятся ангелами.
– Кто тебе это сказал?
– Няня.
– Все правильна
– А бабушка говорит, что ты ее в гроб загонишь. Это
значит, она умрет?
– Не знаю. Это только бабушка знает.
Я остановилась на светофоре.
– Значит, бабушка не хочет становиться ангелом?
– Сто процентов, не хочет.
Я валялась в гостиной и смотрела телевизор То есть я просто
смотрела вперед, и с периодичностью одна картинка в секунду передо мной
менялось изображение. С первого по двадцать шестой и обратно по кругу.
