Я пробежала глазами договор.
В Москве еще не начали топить, и в офисе издательства было
зябко.
Я, наверное, последняя в Москве снимала босоножки и
переходила на осенние туфли. Я и на «зимнее время» последняя переходила.
Принципиально еще неделю не переводила часы. И всюду опаздывала.
– А почему тут написано, что перевод на иностранные
языки тоже принадлежит вам?
– Это типовой договор.
Моему издателю было лет тридцать. Он был современный, лысый.
Он заканчивал работу ровно в шесть.
Ровно в восемь он ужинал в компании таких же современных и лысых
приятелей.
Конечно, с ними были девушки.
Обычно разные.
Причем уже очень давно девушки из «Рая», «Дягилева» и
«Оперы» слились у него в одно, даже не обязательно симпатичное лицо.
Лицо-трансформер. Сегодня оно скуластое, завтра будет с голубыми глазами, а
какое было вчера – не важно.
– Я получаю 20% от прибыли?
– Ну конечно. Мы же рискуем, мы вкладываем в тебя
деньги. Сначала мы их должны отбить.
– Я возьму договор домой, почитаю.
– Послушай! – На его гладко выбритом лице глаза
бегали туда-сюда, как в мультиках, когда изображают ночь. – У меня совсем
нет времени! Нам нужен новый автор, не хочешь подписывать – не надо. У меня
таких рукописей!.. – Он почему-то пнул ногой подоконник. Как будто
рукописями была забита батарея.
Хотя через два часа в этом холодном офисе я была готова
поверить во что угодно.
Не хотелось звонить мужу. Бывшему.
Услышать его скептическое: «Книгу написала? Ты?»
Конечно, писать книги, готовить завтрак, петь, танцевать,
жить, быть красивой, любимой, не тратить деньги, уважать его привычки, не
разговаривать по телефону, не дружить с дурами, не строить глазки его
партнерам, не толстеть, не капризничать и все время улыбаться – может только
его новая девушка.
Не я.
Звоню.
Ему некогда. Пытаюсь объяснить ситуацию в двух словах.
Просит в одном. Называю ключевое. «Договор».
– Читай! – командует. И я с ужасом думаю о том,
что вот так вот он командовал семь лет. Много.
Читаю.
– Это бред! – Он говорит о том, что роялти должны
быть от оборота. А не от прибыли.– И вообще, возьми юриста! Кто сам подписывает
договор?
Мне холодно.
Глаза из мультика уже давно соскочили с Литого черепа и
носились по всему кабинету.
Все-таки мой договор – это не так серьезно. А потом,
неизвестно, что будет завтра.
Рано или поздно начнут топить, ему придется извлечь рукописи
из батареи…
– Ну, ладно. Подписываем.
Главное – что книгу напечатают.
Еще до Нового года.
– Только права на иностранные издания вычеркните.
– Хорошо, хорошо! Я уже на все согласен.
У меня красивая подпись. Я ее еще в школе придумала.
В офисе вроде даже потеплело. Глаза вернулись на место. Под
брови.
– Ну, ты молодец! – сказал издатель. – Я
таких жестких договоров еще ни с кем не подписывал.
Мне даже стало приятно. Какая я крутая! Сама, без юриста…
Это был первый и последний мой договор без юриста. Мой, а
также всех моих друзей и знакомых.
Правило № 1: Если очень хочется что-то подписать, подпишите
дневник своему ребенку. Если еще нет ребенка или он не ходит в школу (мой
случай) – все равно подпишите, рано или поздно пригодится.
Он не звонил.
Позвонила моя подружка Марина. Она поссорилась со своим
продюсером. И теперь он не берет трубку.
Позвонил мой приятель, мы иногда играем с ним в теннис.
– У меня угнали машину! – орал он в трубку. Подозреваю,
что он обзванивал всех своих знакомых по записной книжке. У него был новый
«Flying Spur». – Там были все мои скидочные карточки!!!
– Ужас, – согласилась я. – Не расстраивайся.
Последний раз я ему проиграла четыре сета подряд.
Это только осень. Так я решила.
Был третий день, если считать с того дня, когда я съела
чипсы.
Он не звонил.
Ничего романтического в страдании я уже не находила.
Не то чтобы он был мне очень нужен, этот бывший телеведущий.
Если бы позвонил.
Но он не звонил.
Я была старой и одинокой.
Я вообразила себе, что в меня можно влюбиться. Подслушать
мой телефон, мчаться за мной в машине, стоять под дождем.
Но ведь так и было.
А потом он догнал меня, поговорил со мной – и разочаровался.
Я все еще достаточно симпатичная, чтобы можно было обратить
на меня внимание, но, видимо, совершенно не обаятельная, чтобы в меня
влюбиться. Без харизмы.
Девушка без харизмы – как переваренная креветка: под пиво
пойдет, а так – нет.
Я – переваренная креветка.
А он не пьет пиво. Он ест чипсы.
В меня и в школе мальчишки не влюблялись. Все за Макаровой
бегали. Она была самая высокая! А они все были с меня ростом! Кому это
понравится?! В 14 лет?
Хорошая вещь Интернет.
Набрала его фамилию, инициалы. Двести с лишним ссылок.
Ничего себе, действительно знаменитость. Всё про скандал на телевидении. Его
обвиняли в излишней амбициозности, чрезмерной принципиальности… И ни слова о
семейной жизни.
Заглянула на compromat.ru. Огромное количество статей,
рецензии на его программу… Все очень позитивные. Только старые. Судя по всему,
уже год о нем никто и не вспоминает. Фотографии, заголовки. «Конфронтация с
властью», «Последний из могикан», «А мы пойдем на север!», «Демократия укрощает
строптивых!», «Кто следующий?». Вот действительно, кто следующий?
Пошла без зонтика к Черновой.
С кем-нибудь поговорить, посмеяться, отвлечься!
Охрана Черновых пропустила, зная меня в лицо.
– Опоздаем! – разносилась по дому сирена,
отдаленно напоминающая голос моей подруги.
Я и забыла, они же собирались в Лондон.
На спинке кресла сидел ее сын Сергей и спокойно болтал по
телефону.
Чернова возникла передо мной, как атомный гриб. Страшная и
непокорная.
– Я разведусь с ним! – кричала она. – Каждый
раз одно и то же!
Одно и то же – это то, что ее мужу необходимо было принимать
ванну перед каждой поездкой или просто важным событием.
