— Никогда. Зовите меня Новой. А знаете... У вас глаза сверкают, словно драгоценные камни.
— Мне кажется, что вы очень назойливый молодой человек.
— Вовсе нет. Я ужасно стеснителен. Вам стоит избавить меня от стеснительности.
— От чего избавить?
— От всего, что вам во мне не нравится.
— Я не говорила, что вы мне не нравитесь. Я сказала, что я вас не знаю.
— Значит, я вам нравлюсь?
— Вы уверены, что мы никогда прежде не встречались?
Но конечно, они никогда не встречались. По прошествии времени Джем будет удивляться тому, почему вдруг его так потянуло к его светловолосой белокожей кузине. Быть может, то был зов крови. Но нет, тут было и нечто большее. Зов желания. Казалось, что-то у него внутри вдруг обрело свободу. Он неожиданно почувствовал, что уже слишком долго, тщетно, напрасно любит девушку, которой больше не существует. Безусловно, он упросил Пелла удостовериться в том, нет ли среди новеньких на этом балу некоей мисс Вольверон. Даже теперь в мечтах Джем представлял, как смотрит, стоя у дальней стены зала, в таинственные, загадочные глаза Каты. Но Ката исчезла, как будто ее не было никогда, и теперь, вспоминая об их встрече в Варби, Джем, можно сказать, ощущал облегчение. Та девушка не была Катой, она не была его Катой. Что еще оставалось Джему, как не забыть о прошлом? Ката была воспоминанием, которое он всегда будет хранить как сокровище, но теперь ему следовало крепко запереть дверь, которая уводила к тому воспоминанию.
И теперь в его сердце открывалась другая дверца.
Но в эту ночь ей не суждено было открыться шире. Неожиданно, перекрывая музыку, прозвучал истошный вопль, а за ним — утробный вой. Танцующие остановились. Зал огласили стоны и крики.
Куда подевалась Джели, Джем так и не понял. Он обернулся и застыл на месте. Танцующие в страхе расступились. На полу лежала жуткая подруга короля. Она была мертва. Тот, кто ее умертвил, выпрямился, сжимая в руке окровавленный кинжал. Джем впервые видел этого высокого худощавого старика в ярко-красном балахоне. Но нет, не красным был его балахон. Он был белым, залитым кровью.
* * *
Только потом Джем понял, что случилось. Видимо, король дал приказ, чтобы его возлюбленную привели к нему из темницы. Желал ли он таким образом открыто продемонстрировать свою любовь к этой женщине? Как бы то ни было, стражники его приказ исполнили, рискуя вызвать гнев премьер-министра. Увидев, что его предали, Транимель решил отомстить немедленно. Он бросился к своей жертве, расталкивая танцующих, и нанес удар.
Гордо выпрямившись, он обвел толпу придворных ледяным взглядом.
— Король вне себя, — объявил Транимель, — от осознания опасности, которой он чудом избежал. — Он брезгливо перевернул ногой тело несчастной женщины и, возвысив голос до громоподобного крика, продолжил: — Вражеская лазутчица! Эта коварная кокотка была подослана зензанцами, она была наделена злобной силой, против которой не мог устоять даже король! Не бойтесь, сир, вы будете отомщены! Все зензанские твари падут, как пала эта мерзкая шлюха!
Окровавленный Брат злобно пнул безжизненный труп. Король безутешно рыдал. Джем, как и многие другие, еле стоял на ногах от страха. Он сразу почувствовал, что Транимель обладает чудовищной силой. Силой, которой нужна абсолютная власть.
Но вот гроза утихла — столь же внезапно, как и вспыхнула. Брат уронил кинжал на пол и отвернулся.
— Скорее принесите рома с Оранди, дабы успокоить его величество.
ГЛАВА 28
У ЭРДОНСКОГО ДЕРЕВА
Джем изучал науку аристократизма. Лорд Эмпстер засадил его за штудирование толстенных фолиантов по истории, языкам, филологии, философии. Оставаясь один-одинешенек в библиотеке, молодой человек послушно листал огромные книги, удивляясь тому, как тяжелы их страницы и как мелок и неразборчив шрифт. Джем всматривался изо всех сил, но его только сильнее клонило ко сну. Если Джем знал, что его никто не увидит, он забивался в пыльный уголок, подальше от блестящей кожи и сверкающего золота переплетов. Здесь, на полке у самого пола, он разыскал потрепанные томики, которых мог бы и не заметить. Изо всей литературы, собранной в библиотеке, эти книги Джем полюбил больше других, хотя переплеты у них были дешевые, а названия выцвели от времени.
Это были романы Силверби, популярные во времена королевы-регентши. Пелл — узнай он о том, к какому чтению пристрастился Джем — посмеялся бы над другом, и все же что-то в романах сэра Бартеля Силверби волновало Джема почти так же сильно, как события реальной жизни.
В романах Силверби дерзкие молодые люди, носившие имена вроде Скитальца или виконта Виля Вентуры, выполняли опаснейшие приказы, бились на мечах со злобными противниками во имя справедливости, правды и любви. В романе «Преступление и испытания» герою, молодому лорду, которого его коварный братец объявил бастардом, удалось доказать благородство своего происхождения только тогда, когда он совершил опасное странствие к самым дальним пределам Ана-Зензана, то есть дальше владений, где обитали почитатели Вианы. В «Принце мечей» только юный представитель аристократического рода дерзнул выступить против мерзавца Скайла Кельминг-Скайла, который не только шельмовал при игре в карты и был отъявленным лжецом. Он был начисто лишен какого бы то ни было благородства даже в поединках, и умерщвлял своих противников рапирой, кончик которой был смазан ядом. Короче говоря, герои у Силверби всегда были молодыми людьми, наделенными изумительным благородством. При этом суетный свет относился к ним с презрением, не зная о том, каковы они на самом деле. Но в конце романов честь героев всегда вознаграждалась любовью благородной, чистой юной дамы.
Порой такие концовки романов вызывали у Джема грусть, и он погружался в раздумья о молодой даме, которую он потерял. Милая Ката! Как он скучал по ней! Но потом Джем начинал думать о грядущих приключениях, и тогда будущее казалось ему более радужным.
В романе под названием «От нищего до короля» лишенный наследства наследник престола был вынужден отправиться к морю и перенес множество опаснейших испытаний, прежде чем, наконец, попал в свое королевство. Какое-то время Джем страстно мечтал о море и воображал опасности, которые ждут его в дальних странах.
Как-то раз во время прогулки верхом вместе с Пеллом Джем особенно внимательно вгляделся вдаль — туда, где обрывались укрепленные стены острова. День клонился к вечеру, в воздухе повисла мгла, но все же вдалеке была видна сверкающая, искрящаяся поверхность Эджландского залива. Джем впервые задумался о том, как необычен залив.
До того, как Джем попал в Агондон, он видел море только на картинках в старинных книгах или на закопченных полотнах, что висели на стенах в замке. Тогда Джем, словно зачарованный, подолгу смотрел на застывшие в своем таинственном движении волны, увенчанные белыми барашками, на корабли с парусами, надутыми ветром. В одной истории из «Мифолегикона» рассказывалось о том, как некое громадное чудовище, порождение Зла, вынырнуло из глубин неподалеку от побережья и разрушило рыбацкую деревушку. За что, почему — этого Джем уже не мог вспомнить. На картинке, сопровождавшей эту историю, море — стихия, в которой обитал страшный змей-великан, было изображено в виде темного яростного пламени. Такого моря Джем пока ни разу не видел, но гадал, не случится ли ему когда-нибудь увидеть настолько разбушевавшееся море. Эджландский залив казался ему пока всего лишь скучной неподвижной лужей, тянувшейся от топкого берега.
