Это наша общая печаль. И все же, дорогая, я должна упрекнуть тебя в жестокости. Жить нам осталось не так много, и хотя ты в отличие от своей подруги Мейзи лишилась лучшего из супругов, разве ты не прожила жизнь, которой позавидовала бы любая женщина? Когда будет написана история нашего времени, разве еще какая-то женщина, кроме королевы, конечно, займет в ней более достойное место? Будучи супругой губернатора, моя дорогая, уж ты мне поверь, я имею возможность встречаться со множеством высокопоставленных особ. Я всегда стараюсь выпытать у них как можно больше о жизни в Агондоне. То и дело мне приходится выслушивать о твоих победах и достижениях. Так что позволь мне заверить тебя в том, что проходит вовсе не твоя слава, проходит всего-навсего время.
Мы немолоды, Констанция, но ты прожила великую жизнь. Неужели для сравнения ты не можешь вспомнить о своей Мейзи, запертой в Рэксе? Я живу во дворце, но пусть это название не обманывает тебя. Некогда тут обитали монархи, но нынче этот губернаторский дворец — просто лачуга в сравнении с особняком леди Чем-Черинг, уверяю тебя! Подумай о той провинциальной — нет, колониальной! — жизни, которую я влачу, и в которой вульгарность колонистов уступает только тупости местных жителей, и в которой единственной радостью служит приезд людей из далекого центра империи. Боюсь, подобное прозябание ты даже не в состоянии себе вообразить — ты, та, которую когда-то называли Великой Чем!
И потому, пожалуй, бесполезно рассказывать тебе о моих новых горестях. Содрогнешься ли ты хоть на миг в своей роскошной гостиной, читая это письмо, при мысли о том, что в Зензане снова назревает война? Молюсь о том, милая Констанция, чтобы твое сердце еще не очерствело настолько, что в нем не осталось жалости к бедняжке Мейзи. А бедняжка Мейзи смотрит из окна на поля Аджля, что лежат за городскими стенами. И думает о том, что скоро, уже очень скоро они обагрятся кровью.
Было время (тебе, дорогая, я могу в этом признаться), когда я мечтала о том, чтобы мой Мишан был не таким отчаянным храбрецом. Но с другой стороны, разве я смогла бы выйти замуж за какого-нибудь светского франта, предпочтя его тому, чья судьба будет вписана заглавными буквами в анналы военной истории? Пойми меня верно, дорогая, я люблю моего Мишана, но время никого не щадит, не пощадило оно и Мишана, и теперь пришел его черед наблюдать за ходом боя издалека, оставив героизм другим.
Мой дорогой муж говорит мне, что зензанское войско не имеет никаких шансов на успех. Им не проникнуть за стены Рэкса. Но все равно ты должна понять, как трепещет мое сердце при мысли о том, что в дальних уголках колонии — в степях Деркольда, на холмах Ана-Зензана, на скалистых берегах Антиоса — мятежники уже собираются под знамена Зеленого самозванца!
Молись за меня, моя дорогая, чтобы меня миловали грядущие времена. Ах (только пойми меня верно), как хотелось бы мне, чтобы моя сладкая мечта сбылась и чтобы мы с тобой вновь смогли пробежать в белых платьицах по полям, заросшим маргаритками и нарциссами, вернуться в то время, когда ты, Констанция, была всего лишь малышкой Коней, а твоя Мейзи Т. еще не подписывалась
ее превосходительство
Леди Мишан.
P.S.
Однако один момент в твоем письме меня не на шутку озадачил. Ты пишешь, что в Агондон вернулась Влада Флей. Насколько я понимаю, ты имеешь в виду леди Хартлок, вдову бывшего сборщика податей в Деркольде. Но как же это возможно? Не сомневаюсь, дорогая, что даже в Агондоне вы слышали о пресловутом Бобе Багряном. Разве ты не знаешь о том, что карета леди Влады подверглась нападению на Рэкской дороге в прошлом году, в самом начале сезона Терона? Других, кто ехал с ней, просто ограбили, а ее забрали в плен. И с тех пор о ней ничего не было слышно.
Но быть может, ты просто ошиблась и имела в виду какую-то другую леди.
Капитану Р. Вильдропу,
5-я рота тарнских фузилеров,оллонские казармы.
Глубокоуважаемый господин!
Нынешнее мое послание продиктовано желанием принести вам искренние извинения. Я представляю профессию, задача которой состоит, прежде всего, в заботе о людях, в глубочайшем к ним уважении. Я говорю исключительно о себе, ибо даже среди моих коллег порой встречаются особы, имеющие неблаговидную репутацию. Однако каким же заботливым слугою вы сочтете меня,когда обнаружите, что я не сумел выполнить вашу просьбу? Увы, обстоятельства удержали меня от возвращения в Агондон. Вероятно, вы слышали о том, что положение дел в Варби далеко не идеальное, поэтому мне, как и многим моим коллегам, пришлось задержаться в этом городке. О, как неприятно мне писать о том, что некоторые поддались искушению и пытались бежать отсюда! Но теперь стража никого не выпускает за городские стены. Надеюсь, вы видите, господин, как важен правильный выбор для людей моей профессии?
Однако если подумать, то и извинения мои не совсем оправданны. Вы, движимые заботой о здоровье некоей юной девицы, просили меня регулярно навещать ее и потчевать определенным снадобьем. Между тем, как явствует из писем, которые я получаю от моих друзей из Агондона, эта девица в столицу так и не попала. Вы, сэр, как я понимаю, оттуда также уехали. Все складывается так, что на время наше с вами соглашение придется расторгнуть. Молюсь о здравии вашей юной подруги, которая теперь, увы, далеко от меня, и я не в состоянии помочь ей моим искусством врачевания!
Как бы то ни было, господин, смею заверить вас в том, что всегда буду к вашим услугам. Во время вашего пребывания в Варби я получил некое представление о том, чем вы занимаетесь. Надеюсь, вы также поймете меня, если я скажу, что мои планы на будущий год в большой степени зависят от нашего с вами договора.
Уважаемый господин,рад называться вашим покорным слугой,
Ф. Воксвелл (аптекарь с лицензией на практику).
С. Е. И. А. В.
Служба Его Императорского Агонистского Величества
Господину М. М. Гева-Хариону, главному секретарю штаба.
Оллонские казармы, Агондон, от лейтенанта В. Венса, заместителя секретаря его превосходительства лорда Мишана, генерал-губернатора и главнокомандующего вооруженными силами его величества в Зензане.
Глубокоуважаемый господин!
Его превосходительство генерал-губернатор уполномочил меня передать вам благодарность за сведения относительно мер, принятых в отношении капитана Вильдропа. Его превосходительство желает отметить, что эта идея представляется ему превосходной. На то время, что капитан Вильдроп будет нести службу в регулярных войсках, его превосходительство готов получать разведывательные сведения от его непосредственного командира. Его превосходительство отмечет, что в последнее время голоса, которым следовало бы давно умолкнуть, вдруг снова зазвучали и высказываются в поддержку Вильдропа-старшего. Некоторые полагают, что сообщения о его успехах в управлении Тарном пагубно сказываются на положении нынешней зензанской администрации. В свете всего вышесказанного его превосходительство ожидает, что меры, принятые в отношении капитана Вильдропа, будут еще суровее и что он в конце концов будет отдан под трибунал. Это весьма поспособствовало бы выработке справедливого отношения к роду Вильдропов в будущем.
