Что ж, совсем неплохо было то, что его раб знал, что исхода нет, что он нигде не спрячется.
Для него и не могло быть исхода.
* * *
— Что теперь с ним такое? — шепотом спросила Дона Бела.
Джем негромко отозвался:
— Он еще хуже, чем раньше.
— Поглядите, как он задается!
— Как, интересно, можно задаваться, когда сидишь за столом? — пробормотал Джем.
— Он может! — вздохнула принцесса. — Меня от него трясет.
Малявка сказал:
— В «Царстве Под» Прыщавый таким не был.
— И на борту «Катаэйн» Прыщавый таким не был, — подхватил Джем. — Но с другой стороны, у него и выбора не было... Малявка! Перестань облизывать ложку!
Малыш смущенно улыбнулся и сунул ложку со сладким кремом в рот.
Джем был встревожен. Он взволнованным взглядом обвел призрачных гостей, весело пирующих в зале. Вести счет дням в мире мечты было невозможно, и Джем не знал, на скольких пиршествах побывал с тех пор, как здесь появились новенькие. Одно было ясно: чем дальше, тем сильнее Джема поражало поведение бывшего корабельного буфетчика. Разодетый в роскошные одежды, Прыщавый восседал за столом рядом с Альмораном и возбужденно разговаривал с хозяином писклявым голосом. Улыбка не сходила с его изуродованного прыщами лица, с губ то и дело слетали любезные словечки. Прыщавый превозносил вкус того или иного изысканного блюда, но когда это блюдо ему подавали, он набрасывался на него и поглощал, забыв о приличиях, словно неотесанный деревенщина. Стол около него и его одежда были усыпаны огрызками, губы и подбородок перепачканы соусами. Альморан снисходительно улыбался и вел себя с Прыщавым так, будто это был настоящий принц.
До сих пор бывший буфетчик расточал свои любезности только перед хозяином и лишь изредка бросал взгляды на своих соседей по столу. Казалось, он упражняется в новообретенной самоуверенности, проверяет ее в разговорах с Альмораном. Но вот сегодня, похоже, репетиция закончилась. На протяжении пиршества Прыщавый то и дело поворачивал голову к своим соседям и обращался к ним с какими-нибудь любезностями. Голос его звучал еще более напряженно, чем прежде, а манеры выглядели совсем уж несуразными. «Не правда ли, погода нынче превосходно зашибенная, господин Джемэни?» — говорил Прыщавый. Или: «Представляете, я сегодня взмок, как мышь, в саду!» Или: «Малявка, мальчик мой, ты уже пробовал омара? Исключительно вкусная дрянь, позволь заметить. Только смотри, не проглоти кусок панциря, а не то слуге придется помочь тебе стошнить».
Особое внимание Прыщавый уделял принцессе. Теперь Альморан все чаще усаживал девушку рядом с бывшим буфетчиком, и тот бесконечно надоедал ей своими ухаживаниями.
«Позвольте, милая, предложить вам заливного угря. Быть может, поедая этого угря, вы задумаетесь кое о чем, что схоже с ним по форме...»
«О, о, какая чудесная ручка! Жду не дождусь, когда она сыграет свою роль в близости, которая скоро наступит...»
«Несомненно, моя красавица, вы окружены кавалерами. Скажите, что вы думаете о... замужестве?»
Джем пылал возмущением. Уже не раз его переполняло желание вскочить и повалить Прыщавого на пол. Только умоляющие взгляды принцессы сдерживали Джема, но повиновался он очень и очень неохотно.
Казалось, этот идиотский спектакль никогда не закончится. Мелькали и мелькали лиловые пальцы, ухмылялись губы, обнажая зеленые гнилые зубы. Блестели, отливая то красным, то синим, прыщи. Неужто Прыщавый и вправду думал, что он — красавец? И как принцесса могла это выносить?
— Это все Альморан подстроил, правда? — прошептала Дона Бела, когда ее воздыхатель на время оставил ее в покое и переключил свое внимание на рыбу под соусом карри. Как Джему хотелось выхватить шпагу и проткнуть эти мерзкие прыщи, один за другим! Он содрогнулся от отвращения, но вместе с отвращением к нему пришла мысль о том, что он несправедлив.
Принцесса была права. Все происходящее с Прыщавым было какой-то уловкой Альморана.
— Или джинна? — проговорил Джем вслух. Много раз волшебный толстячок появлялся рядом с ними и до тех пор, пока Альморан не прогонял его, приставал к Прыщавому с расспросами — нет ли хоть чего-нибудь на всем свете, чего бы ПОЖЕЛАЛ его господин и повелитель.
— Нет, джинн тут ни при чем, — пробормотал Малявка. — Джинн может только исполнить третье желание Прыщавого. Но Прыщавый не станет ничего желать.
— Не станет? — выдохнул Джем. — Интересно, почему?
— А может, ему слишком сильно нравится это желание, — прошептала принцесса, незаметно стряхнув прилипшие к ее рукаву ошметки тунца.
— О да, оно ему нравится, — с горечью подтвердил Джем, — а старик его обманывает, за нос водит. Это ясно. Но Прыщавый на это купился.
— Бедняга, — вздохнул Малявка. — Нищий, как я.
Джем смягчился и потрепал волосы малыша.
— Ты прав, Малявка. Прыщавый задается, и это выглядит смешно, но почему бы ему и не позадаваться немножко? Ведь он всю жизнь был уродом, изгоем — а теперь... Надо бы посочувствовать ему. Когда-то и я был таким, как он.
— Как он? Как это может быть? — изумился Малявка.
Но сейчас не время было рассказывать. Взгляд Джема остановился на Доне Беле, затем он перевел его на Малявку, потом — на Прыщавого, потом Джем любовно представил себе Радугу, который с аппетитом поглощал под столом угощение из золотой миски. Как он мог спасти их всех? Как они могли бежать отсюда? Он долго думал о плане побега, так и сяк вертел его в мозгу. Но получится ли? Если Прыщавый не согласится бежать вместе с ними, могло и не получиться. Запросто могло не получиться.
— Нужно достучаться до него, — проговорил Джем.
— Принц? — нахмурив брови, вопросительно произнесла Дона Бела.
Малявка, набрав в рот побольше крема, плюнул на Прыщавого.
Глава 58
ОТПЛЫТИЕ
— Выпьем еще за здоровье майора-господина!
— Ойли, ты хороший друг!
— Друг? Пф-ф-ф! Верный слуга!
— Ты меня спас, Ойли!
— Майор-господин, а ты спас Куатани!
Если это было и не совсем так, сводника это ни в малейшей степени не волновало. Подобострастно улыбаясь, он снова наполнил кубок Полти, громко чокнулся с ним, постучал ногами по полу и потребовал у матери-Маданы еще выпивки для героя Куатани. На улице быстро темнело. Проулок погрузился в неприятные лиловые сумерки, похожие на огромный кровоподтек. В харчевне царил унылый полумрак. В обычный вечер в «Полумесяце» уже было бы полным-полно бражников, но нынче двери харчевни были крепко-накрепко заперты и закрыты на засов. Эли Оли Али и Полти пьянствовали вдвоем.
— Эли, ты только подумай, какой прибыли мы лишились! — прошипела мать-Мадана, ставя на стол полный кувшин.
