Прыщавый развернулся к нему.
— Не трогай меня! Любимчик Эмпстера, что ты знаешь о муках? — Прыщавый злобно отшвырнул от себя Джема. — Напыщенный, самодовольный ублюдок! Тебя я больше всех ненавижу. Я желаю, чтобы ты оказался в Каль-Тероне. Я желаю... желаю...
Прыщавый пожелал бы, чтобы Джем оказался где угодно, только не здесь — посреди пустыни, на дне моря, в Царстве Небытия, где бы ему были суждены жуткие пытки. Но на это не было времени, а еще вернее — в этом уже не было нужды. Словно чертик из табакерки, джинн вынырнул из воды и принялся приплясывать на бортике и хохотать.
— Свобода! Наконец — свобода!
Взрыв сотряс воздух, и Фонтан Пламени разлетелся на куски. Во все стороны полетели брызги и осколки камня. Откуда-то повалил дым. Джем на миг ослеп и упал — но не на землю.
— Принцесса! Малявка! Где вы?
И тут Джем понял, что поднимается в воздух. Он стоял на ковре, а принцесса, Малявка и Радуга пытались присоединиться к нему. Задыхаясь от дыма, они хватались за края ковра. Сначала с воем соскользнул Радуга, потом Прыщавый свирепо отбросил в сторону Малявку.
Дона Бела закричала.
Прыщавый крепко обхватил ее руками, потянул к себе.
— Прыщавый, нет!
— Прыщавый, пожалуйста! — вскрикнул Малявка.
— Ты не заберешь ее, не заберешь!
— Прыщавый, не делай глупостей!
— Она моя! Она моя милая! Она принадлежит мне!
Джем в отчаянии сжал руку Доны Бела, но на этот раз бывший буфетчик оказался слишком силен. Девушка с криком соскользнула с волшебного ковра как раз в то мгновение, когда он резко взмыл в воздух.
Джем плюхнулся на ковер. Его горло сжалось от рыданий.
— Тупица! — выкрикнул он. — Тупица! Тупица! Прыщавый, как ты не понимаешь, что ты потерял свое волшебство? Чары развеялись! Твоим снам конец!
Но Джем знал, что Прыщавый ничего не понимает — ничего, кроме боли от осознания того, что он такой, какой есть.
Джем обхватил колени руками. Ковер набирал высоту. Бросив последний взгляд на мир снов, он увидел, что принцесса пытается вырваться из объятий Прыщавого, сады увядают, а джинн, осознав, что удовлетворил то самое желание, из-за которого сам лишился таких радостей жизни, в отчаянии топает ногами. Над ними возник громадный лик Альморана — он дико кричал, его длинная борода развевалась на ветру. А потом наступило безмолвие. Только порывы ветра нарушали тишину над пустынными барханами.
Но даже тогда Джем не полностью избавился от мира снов. Находясь в плену в этом странном мире, он все время замечал парадоксы течения времени, и вот теперь слабеющие волны колдовства Альморана преподнесли еще один парадокс. Они пытались настичь улетающего Джема. До бракосочетания в Каль-Тероне должно было миновать несколько лун, но за то время, пока Джем летел к Каль-Терону (а летел он, как ему показалось, совсем недолго), время пробежало еще быстрее.
И когда он вновь опустился на землю, то угодил в самую гущу событий.
Глава 60
ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР В ГЛОТЦЕ
У Рэкской дороги, на границе Зензана и Эджландии, в Глотце, есть постоялый двор. Эта довольно непрезентабельная постройка расположена не в непосредственной близости от дороги, а не некотором расстоянии от нее. Среди путешествующих это заведение славится паршивой едой, не слишком хорошим обслуживанием и неудобными комнатами. Если кто-то задастся вопросом, почему при всем том хозяин этого постоялого двора имеет неплохую прибыль, то ответ будет самый простой: дело в том, что на много миль в обе стороны дороги у него нет конкурентов. А тот, кто не имеет конкурентов, тот, как показывает жизнь, способен и на более ужасные вещи. Однако постоялому двору в Глотце вскоре суждены тяжелые времена, а наступят они, как только по соседству откроет свое заведение Нирри. А пока здесь нет отбоя от постояльцев. Тут останавливаются те, кто едет из Агондона в Рэкс, и те, кто едет из Рэкса в Агондон.
Тех же изможденных дорогой путешественников, которые остановились здесь сегодня, ожидает тяжелая ночь: они будут маяться расстройством кишечника, их будут кусать клопы, они будут ворочаться на бугристых матрасах. Но пока зал полон, эль льется рекой. Может быть, обилие выпивки как раз и предназначено для того, чтобы замаскировать обилие неудобств.
Да будет вам известно, что этот постоялый двор — не самое важное место в нашем повествовании и особой роли в нем сыграть не должен. По большому счету автору вообще не следовало проявлять к этому заведению какой-либо интерес. На самом деле, как выяснится впоследствии, когда обширные заметки автора скопятся в библиотеке взрастившего его старого университета, он был более чем знаком с этим постоялым двором и на протяжении своих исследований не раз останавливался здесь — к своему превеликому сожалению. Именно поэтому автор не желает делать рекламу постоялому двору в Глотце и уж тем более — наделять это заведение каким-либо историческим значением.
Желание автора заключается в том, чтобы вы подслушали ряд разговоров между определенными лицами, которые в данный момент происходят здесь, в этом не слишком уютном зале, жаркой ночью.
ПЕРВЫЙ РАЗГОВОР
Назвать его старым седым ветераном было бы не совсем правильно. Такое описание не устроило бы этого человека. Скажем прямее: он бы горячо возразил против такой характеристики. Но если он — кучер, каким желает казаться, то своим делом занимается очень и очень давно. В его курчавых волосах довольно много седины. Он часто обводит опасливым взглядом обшарпанную гостиную постоялого двора. Быть может, его внимание особенно привлекают мальчишки-близнецы, его грумы, которые ведут себя слишком шумно и мешают постояльцам? Он сворачивает цигарку и склоняется ближе к своему спутнику, имеющему вид серьезный и ученый. Странно, что у кучера такие дружеские отношения с пассажиром. Вполне можно предположить, что эти двое давно знакомы.
КУЧЕР: — Прошло столько времени. Как мы узнаем?
УЧЕНЫЙ: — Одно мы знаем точно.
КУЧЕР: — Это что же?
УЧЕНЫЙ: — То, что раньше было плохо, а теперь стало еще хуже. Для этого не нужно слушать сообщения каждый день, верно? В прошлый раз было — хуже некуда. Аресты... казни... взрывы в ваганском квартале... наводнение в Новом Городе.
КУЧЕР: — Знаешь, Хэл, что я тебе скажу? Сдается мне, что ты ударился в мистику.
УЧЕНЫЙ: — С чего ты взял, старина?
КУЧЕР: — В наводнении ты тоже готов винить Транимеля?
УЧЕНЫЙ: — Я хорошо запомнил все, что нам рассказал... юноша, Бандо. Теперь я верю кое во что, во что раньше... ну...
КУЧЕР: — В кое-что насчет Транимеля?
УЧЕНЫЙ: — А может, вернее сказать: насчет Тота?
КУЧЕР: — Тс-с-с!.. Рэгл! Тэгл! А ну, отстаньте от Монаха! (Он закуривает цигарку, которую до сих рассеянно вертел в руках.) — Дружище, тебе у меня ума не занимать, но все же, похоже, есть кое-что, что мне известно очень давно, задолго до того, как об этом мне стал говорить ты. Я знаю, что Эпоха Искупления близится к концу. Я знаю, что этим землям грозит Зло — Зло из другого мира. Ну и что толку, спрашивается, от твоих книжных познаний?
