Горечь и тоска разрушили его сердце. Он жаждал постичь высоты науки — теперь эти высоты были потеряны для него. Он жаждал любви — но его любимая умерла. Все достигнутые им победы были пустыми, бессмысленными, как этот столп горящего газа, перед которым он теперь стоял и выкрикивал глупые слова. С тоской думал султан о священных войнах, о зрелищных казнях и четвертованиях врагов. Наибольшей болью в сердце султана отзывался тот день, когда он объявил себя Султаном Луны и Звезд. Чего он пытался добиться этим, как не того, чтобы окончательно выразить презрение к своим легковерным, глупым подданным?
И все же то был безошибочный шаг. Безошибочный — на ту пору. Только потом Калед понял, какой это стало дурацкой ошибкой. С той поры миновало десять солнцеворотов, а его правление не принесло ему ожидаемой славы. Он думал, что после его громкого заявления его положение станет неуязвимым. Однако в стране за пределами Священного Города нарастали недовольство, страх и опасности. Величие султана только сделало его более ненавистным.
И вот теперь, стоя перед Пламенем, Калед понимал, что близок к полному краху своих надежд. Он уже использовал Деа, но достаточно ли этого? Он знал, что Пламя должно говорить с ним вновь. Но что оно могло сказать? Что толку от того, что он услышит проклятие уабинов? Каледу нужно было вдохновение. Он жаждал его.
Но уж, конечно, он совсем не жаждал того, что случилось потом.
Он раскинул руки в стороны.
— Терон, явись! Явись мне, бог Пламени, как являлся моему отцу! Явись мне, как являлся отцу моего отца! Явись мне, как являлся все потомкам Меши! Всемогущий Терон, овладей мною, как овладел Пророком, одари меня своим Священным Знанием!
Свершилось. Султан содрогается и стонет. Струи пота стекают по его лицу. Его одежды развеваются. От страшного жара воспламеняются перья, украшающие его тюрбан. Голос из Пламени звучит неожиданно и страшно, гулким эхом отлетает он от стен озаренной огнем пещеры:
— МЕША КАЛЕД!
Султан вскрикивает, пятится назад, в ужасе оборачивается, смотрит на слепых стражников. Они тоже услышали голос! Они падают на пол!
— МЕША КАЛЕД!
Трижды звучит имя султана, и с каждым звучанием огненное существо становится ярче и ярче, все отчетливее проступает его силуэт между языками пламени. Неужели оно настоящее? Пламя озаряет сверкающие чешуи, пляшет, отражается от увенчанных шипами кожистых крыльев. Чешуйчатые губы растягиваются в оскале, обнажаются длинные клыки. Золотые глаза прожигают голову султана, смотрят прямо в его мозг.
Задыхаясь, султан падает на пол:
— Всемогущий Терон!
— ОТРОДЬЕ МОЕГО ПРОРОКА, — снова звучит голос, — В ТЕЧЕНИЕ ПЯТИ ЭПИЦИКЛОВ ЛЮДИ ТВОЕГО РОДА ПОКЛОНЯЛИСЬ СВЯЩЕННОМУ ПЛАМЕНИ. ПЯТЬ ЭПИЦИКЛОВ МИНОВАЛО С ТЕХ ПОР, КАК Я ВОЗЗВАЛ К ТВОЕМУ ПРЕДКУ И ВЕЛЕЛ ЕМУ ПРИВЕСТИ МОЙ НАРОД К ИСТИННОЙ ВЕРЕ. ТЕПЕРЬ ЖЕ, МЕША КАЛЕД, ВЕРА ВНОВЬ СЛАБЕЕТ...
Султан ахает.
— Нет!!! О, Всемогущий, как же так?..
— МОЛЧИ! — Пламя дико колеблется. — СМЕРТНЫЙ, НЕ ТЫ ЛИ ГОВОРИЛ, ЧТО ЯВИЛСЯ ПЕРЕДО МНОЙ, КАК ПЕС, КАК МОШКА, КАК ЖАЛКИЙ ЧЕРВЬ? ТВАРЬ ДРОЖАЩАЯ, ТЫ СМЕЕШЬ СОМНЕВАТЬСЯ В МОИХ РЕЧАХ? МЕША КАЛЕД, Я ГОВОРЮ ТЕБЕ, ЧТО ВЕРА ОСЛАБЛА, И НИГДЕ ОНА НЕ ОСЛАБЛА СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ В ТВОЕМ СОБСТВЕННОМ ЗЛОБНОМ СЕРДЦЕ! РАЗВЕ ТЫ НЕ УТРАТИЛ ВЕРУ В МЕНЯ? РАЗВЕ ТЫ НЕ ПЕРЕСТАЛ ИСПОЛНЯТЬ СВЯЩЕННЫЙ ДОЛГ? ГЛУПЕЦ! ТЫ РЕШИЛ, ЧТО Я НЕ СУЩЕСТВУЮ, В ТО ВРЕМЯ КАК Я ПОСТОЯННО ИСПЫТЫВАЛ ТВОЮ ВЕРУ! ТЫ ОБРЕЧЕН, МЕША КАЛЕД! ТЫ ТАК ПОГРЯЗ В ПОРОЧНОСТИ, ЧТО СМЕЛ ЛГАТЬ, ЛГАТЬ ДАЖЕ НА СТУПЕНЯХ ЭТОГО СВЯТИЛИЩА, ОБЪЯВИВ СЕБЯ СУЛТАНОМ ЛУНЫ И ЗВЕЗД! ЗЛОБНАЯ ТВАРЬ, ПУСТЬ МИНУЕТ ХОТЬ ТЫСЯЧА ЭПИЦИКЛОВ, НО ТЫ НЕ БУДЕШЬ ТАК ИМЕНОВАТЬСЯ!
Султан только корчится на полу, и дико кричит, и цепляется пальцами за каменный пол. Снова звучит голос из Пламени — на этот раз чуть тише, и султан решается приподнять голову.
— БЕЗБОЖНИК! ТЫ НИЧЕМ НЕ ЛУЧШЕ НЕВЕРНОГО, НЕ ЛУЧШЕ УАБИНОВ ИЛИ МЕТИСОВ, КОТОРЫХ ТЫ ПРЕЗИРАЕШЬ. ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ТОЛЬКО СМЕРТИ, И ЕСЛИ БЫ Я ПОЖЕЛАЛ, Я БЫ ПОВЕЛЕЛ ТЕБЕ БРОСИТЬСЯ В ЭТО ПЛАМЯ, И ТЫ НЕ СМОГ БЫ МНЕ НЕ ПОВИНОВАТЬСЯ. ОДНАКО ЕЩЕ ЕСТЬ ДЕЛО, КОТОРОЕ ТЫ ДОЛЖЕН ИСПОЛНИТЬ.
— О Всемогущий, что угодно, что угодно...
Чего мог ожидать султан? Конечно, бог Пламени мог приказать ему совершить массовое убийство, принести жертвы, быть может — возвести новый величественный храм или отправиться в священный поход в новые земли. Но повеление бога оказалось гораздо более скромным — и при этом гораздо более удивительным.
— МЕША КАЛЕД, Я В ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ЯВЛЯЮСЬ ТЕБЕ. ЗНАЙ ЖЕ ЕДИНСТВЕННОЕ: БРАКОСОЧЕТАНИЕ ТВОЕГО СЫНА ДОЛЖНО СОСТОЯТЬСЯ КАК МОЖНО СКОРЕЕ. ТВОЙ ДОЛГ В ТОМ, ЧТОБЫ ПРОНАБЛЮДАТЬ ЗА ОБРЯДОМ БРАКОСОЧЕТАНИЯ ОТ НАЧАЛА И ДО КОНЦА. СДЕЛАЙ ЭТО — И Я ПОЩАЖУ ТВОЮ НИКЧЕМНУЮ ЖИЗНЬ.
— Что угодно, о Всемогущий...
— НЕ ЧТО УГОДНО, ГЛУПЕЦ, А ИМЕННО ЭТО! — Пламя замерцало и снова страшно взревело. — КАК Я ЖАЖДУ, ЧТОБЫ ПЕРЕДО МНОЙ ЯВИЛАСЬ ДЕВУШКА В СВАДЕБНОМ НАРЯДЕ! МЕРЦАЮЩАЯ ПРИНЦЕССА — ДИТЯ, НАДЕЛЕННОЕ ОСОБЫМ ВОЛШЕБСТВОМ, И ЕЕ СВАДЬБА — ЭТО ВСЕ, ВСЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЕРА ВНОВЬ ПРОСИЯЛА! МЕША КАЛЕД, СКЛОНИСЬ ПЕРЕДО МНОЙ И ПРОСИ МОЕГО ПРОЩЕНИЯ, ИБО ТЫ ПРИСВОИЛ СЕБЕ ИМЯ, КОТОРОЕ ВОЛЕН ДАРОВАТЬ Я, Я И ТОЛЬКО Я! ГЛУПЕЦ! ВЕЛИЧАЙШЕЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ СУЖДЕНО ТОЛЬКО ТОМУ, КТО ЖЕНИТСЯ НА МЕРЦАЮЩЕЙ ПРИНЦЕССЕ! ОН СТАНЕТ ПОСЛЕДНИМ ИЗ БОГОВ-СУЛТАНОВ! ОН СТАНЕТ СУЛТАНОМ ЛУНЫ И ЗВЕЗД!
Султан опрометью бежал по подземному туннелю. В отчаянии он забыл о том, что его ожидают имамы, жаждущие вести от бога, которому они поклонялись. Святоши в ужасе попятились, когда Калед влетел в зал. Как же церемония? Как же священные правила? И где стражники, которые должны были войти вместе с владыкой?
Калед тяжело дышал. Он обвел взглядом лица имамов. Те в волнении ожидали рассказа о том, что случилось. Будь на месте Каледа другой человек, он бы устыдился, упал на колени и смиренно признался во всех своих прегрешениях. Калед никогда не стал бы таким человеком. Сердце его уже наполнилось жаждой мщения. Он уже презирал себя за то, что так пресмыкался перед богом Пламени в присутствии эбенов.
Ах так, он был обречен, да? Ну, что ж, пусть он будет обречен!
Он медленно, глубоко вдохнул.
Он знаком велел имамам приблизиться.
— Бог Пламени, — проговорил он негромко и спокойно, — опасается нового заговора. В ряды рабов проникли уабины... Они среди... эбенов.
Имамы дружно ахнули.
— Это невозможно! Султан, нет!
— Султан, как такое могло случиться?!
Султан ничего не ответил. Он продолжал:
— Он приказал... Всемогущий Терон приказал... казнить эбенов.
Имамы в ужасе закричали.
— Эбенов, о могущественный владыка?
— Но как же обычаи? Правила?! Законы?!
— Всех эбенов, о великий владыка?!
Калед уже направился в сторону своих покоев, но обернулся и визгливо прокричал:
