— Это, стало быть, по нынешнему курсу...
Еще старинный анекдот. В Москве или в Петербурге происходят богатые похороны. Стоящий на церковной паперти нищий с любопытством спрашивает:
— Кого же это хоронят?
Ему отвечают:
— Это, брат, умер генерл от инфантерии...
— Царствие ему Небесное, — говорит нищий, — каких только болезней не бывает...
В прежнее время благочинные очень строго смотрели за священнослужителями. В частности, они следили за тем, когда рождались у их подопечных дети — не были ли зачаты в пост?
Клирики обязаны соблюдать брачные посты и перед служением литургии. В этой связи в свое время возник забавный анекдот о сельском батюшке, у которого каждый год рождался ребенок, и он всякий раз призывал помещика быть восприемником, крестным отцом... Барину это в конце концов надоело, и он заплатил священнику значительную сумму с тем, чтобы тот служил литургии каждый день в течение целого года. (То есть обрек его на постоянный брачный пост.) Однако, через несколько месяцев батюшка явился к помещику и опять стал звать его на крестины.
— Как так? — удивился барин. — Ты же каждый день обедню служишь?!
— А междучасия на что? — лукаво отвечал тот.
Один из самых известных русских архиереев XVIII века Митрополит Московский Платон (Левшин) был превосходным проповедником, отличался находчивостьюи остроумием. В частности, весьма замечательны некоторые его диалоги с Дидро, который в свое время посетил Россию.
— Бога нет, — сказал архиерею француз.
— Это не вы первый говорите, — отвечал Владыка Платон. — Это мы из Псалтири знаем: "Рече безумен в сердце своем: несть Бог..." (Пс. 52).
— Иисус Христос ходил пешком, а вы ездите в карете шестерней, — упрекнул как-то Владыку Дидро.
На это архиерей отвечал так:
— Господь наш Иисус Христос действительно ходил по Святой Земле пешком, и ученики Его шли за Ним... А я за своей паствой и на шести лошадях не могу угнаться.
Одна из самых знаменитых проповедей Митрополита Платона была говорена в Петропавловском соборе в присутствии Императрицы Екатерины II по случаю победы российского флота над турецким 24 июня 1770 года.
Проповедник вдруг спустился с амвона, подошел к гробнице Петра I и воззвал:
— Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец, восстань и насладись плодами трудов твоих...
Присутствующий при этом граф К.Гр.Разумовский, украинец, потихоньку сказал кому-то из придворных:
— Чего вин его кличе? Як встане, то всем достанется.
Павел Петрович, будучи наследником престола, приехал в один монастырь и услышал жидкий звон небольшого надтреснутого колокола.
— Что ж вы не попросите государыню сменить колокол? Ведь она бывает у вас в монастыре, — сказал Павел настоятелю.
— При посещении государыней обители колокол и сам не раз просил ее об этом. А ведь его голос все же громче.
Кажется, в прошлом веке возник такой забавный анекдот. Некоего протопопа попросили за весьма приличное вознаграждение произнести надгробное слово по умершей богатой купчихе. Он, однако же, решил не затруднять себя сочинительством, а взял известное "Слово на погребение Петра Великого" Преосвященного Феофана (Прокоповича) и прочитал его, заменяя всюду мужской род на женский.
— Что се есть? — возгласил батюшка. — До чего мы дожили, о россияне? Что видим? Что делаем? Феклу Карповну Кособрюхову погребаем!.. Не мечтание ли се? Не сонное ли нам приведение? О, как истинная печаль! О, как известное нам злоключение!..
Поначалу слушатели были довольны, пока протопоп говорил о величии и достоинствах покойной купчихи, о том, как она заботилась о просвещении... Однако же под конец речи родственники его чуть не побили, когда он между прочим сказал, будто "покойница была весьма проста нравом и, будучи в Голландии, делила ложе с простыми матросами".
(Надо сказать, в подлинном "Слове" Преосвященного Феофана такой фразы нет, но все же показательно, что в церковной среде подобный анекдот появился.)
Пожалуй, самым лучшим русским юмористом прошлого века был Иван Федорович Горбунов, его талант высоко ценили А.Н.Островский, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, А.П.Чехов. Среди поклонников и благодетелй Горбунова был граф Павел Шереметьев, который по памяти записал и издал те из его новелл, которые не вошли в печатные сборники. Книга эта весьма редкая, издана в 1901 году и называется — "Отзвуки рассказов И.Ф.Горбунова". Есть там и кое-что относящееся к нашей тематике, например, вот такие две записи.
"Митрополит Филарет (Дроздов) часто вызывался в памяти Горбунова. Например, его тихий шепот, когда он услышал ошибку читавшего о выборе апостола вместо Иуды и когда вместо следуемого "и избраша два: Иосифа и Матфия" чтец произнес: "и избраша два Иосифа". Послышался тихий, но слышный шепот Владыки:
— Дурак, одного".
"Вот еще картинка, выхваченная с натуры, из жизни старух богомолок. Одна из них, подперши руками подбородок, всхлипывая и вздыхая, передает другой впечатление, вынесенное из церкви, где происходил обряд "Анафемы" с участием Митрополита Филарета:
— Впихнули меня в церковь Божию... Что народу... Что людей... Что всего прочего... Всякого разного... Свечи, и свечи все возженные...
— Возженные? — переспрашивает первую старуху другая.
— Возженные, матушка, возженные, — отвечает та, б о л д у х а н и е такое... И вывели его, батюшку, шапка у его камням горит, и поставили на место уготованное... И как начали его проклинать... Уж проклинали его, проклинали... Уж я плакала, плакала... А у его, у батюшки, только бородка седенькая трясется...
Горбунов в своих рассказах никогда не оскорблял религиозные чувства слушателей, он любил красоту церковных обрядов, которые знал в совершенстве".
Не так давно я купил книжку "Любящий добродетель" (Спб., 1995), она посвящена Святителю Филарету Московскому и содержит в себе несколько эпизодов вполне пригодных для "Мелочей архиерейской жизни" самого Н.Лескова. Приведу здесь некоторые из этих рассказов.
В первый же год управления Московской епархией Святитель посетил один сельский приход. Войдя в храм, он стал как бы намеренно искать повода к замечанию. Указав на пыль в храме, он спросил настоятеля, но не по-русски, а на церковно-славянском языке:
— Прорцы ми, отче, почто у ти пыль зде?
Пораженный этим вопросом, священник пал на колени и в страхе молвил:
— Прости, Владыка!..
Тогда Митрополит взглянул на виновного проницательным взором и спросил:
— Ты понял?
— Понял, Владыка, — отвечал священник. — Все понял, прости великодушно...
