— Ну, прости, дорогая моя. Я тебе премию выпрошу.
— Лучше машину с шофёром.
— Постараюсь.
Женщины шли по тёмному коридору, и Ирма бежала вприпрыжку, виляя своей красной курткой.
Доски были влажные, плохо ошкуренные, на ткани брюк оставалась деревянная труха, Вадик старался не шевелиться, чтобы не занозить ноги, он смотрел на яблоко и радовался его красоте. На плод падал свет, и красная кожа горела изнутри, яблоко словно скатилось с полотен Караваджо.
Наташа вышла на полчаса позже обычного времени. Увидев Вадика, она наклонилась и подтянула толстые носки, которые сползли гармошкой и мешали идти. Сумка, висевшая на плече, упала и стукнула девушку по голове. Голова загудела, внизу живота потянуло холодом, наполнившим её предчувствием чего-то недоброго и опасного. Наташа зло посмотрела на Вадика, который поднялся и, держа на ладони яблоко, пошёл к ней навстречу.
— Прости меня. Не знаю, что на меня нашло.
— Ладно.
— Я нашёл работу.
— Где?
— Охранником в банке.
— И всё?
— Ну, для начала, у меня же нет московской прописки.
Наташа остановилась и пристально посмотрела в заискивающие глаза Вадика. Наташа яростно вцепилась зубами в яблоко, оторвала огромный кусок. Молодой человек стукнул её по руке. Яблоко упало и треснуло, из него вылез червь. Наташа вскинулась на Вадика. Её лицо стало кривым, словно съехавшим с петель.
— Извини, оно было немытым. Тебе нельзя в твоём положении.
— Плохая примета.
— Что? — не понял Вадик.
— Червяк в яблоке. — Наташа подняла плод. — Такое красивое снаружи, а внутри изъян. — И она с силой кинула яблоком в стену, оно разлетелось на сотни сладких брызг. Наташа побежала.
— Это суеверие! — кинулся за ней Вадик.
— Оставь меня! Найди другую москвичку, с которой сможешь решить свои жилищные проблемы. Мама тебя никогда не пропишет, и ты не нравишься Марине! — кричала Наташа.
Тонким каблуком Марина зацепила половик, перед её глазами встало лицо Владлена, упавший взгляд, вязнущий в ненужных словах голос. Она села на корточки поправить грязную тряпку, потом сорвала её. Владлен, чёрт его подери! Пророк хренов! Марина была полна решимости доказать, что она чего-то стоит, что её удел не заканчивается на пошиве дрянных пальтишек, что она станет известной на весь мир и за ней будут гоняться папарацци, направляя на неё объективы хищных фотокамер… Вдруг послышался шорох. Женщина прислушалась, прошла в комнату. Тишина. Опять шорох. Марина схватила со столика пустую бутылку. Всё стало безмолвно — так, что тишина начала ссыпаться в уши словами Владлена. Марина не выдержала и бросилась вон из квартиры, но на пороге остановилась, села на корточки и тщательно растянула тряпку на резиновом коврике, видимо, представляя себе, что это лицо Владлена, а потом пустилась вниз, громыхая криком по ступенькам лестницы.
— Иван, Иван! Приезжай скорее! — орала она в мобильный телефон.
— Что стряслось?
— Скорее!
Марина выбежала на улицу и встала около подъезда. Она следила за своими окнами, ненавидя весь свет живой за то, что ей приходится унижаться до ужаса, что её самоуверенность повержена в страхе перед чем-то невидимым, шляющимся по квартире, быть может, лапающим её вещи, так что потом будет нечего надеть. Во всём виноват Владлен! Это мысль стучала ей в висок, хотелось бросаться на прохожих и лепить к их мясистым щекам пощёчины. Когда Марина уже изнемогала от бессильной ярости, причины которой не понимала, но которая её тем не менее нешуточно измотала, наконец-то появился Иван. Целых полчаса Марине пришлось мучиться в ожидании.
— Что случилось?
— Ты что так долго! Там кто-то есть.
— Где?
— Да в квартире!
— Я поднимусь наверх…
— Я с тобой.
— Не надо. Если там никого нет, я тебе с балкона покричу. Хорошо?
Иван, вооружившись гаечным ключом, вошёл в квартиру. Тщательно исследовав её и не обнаружив никого, кто мог бы позариться на Маринины богатства, позвал женщину, которая в нетерпении ходила внизу.
Прижимаясь спиной к двери, чтобы сзади на неё никто не напал, она с опаской оглядывалась вокруг, рыская глазами по поверхности предметов.
— Что-нибудь пропало? — давясь улыбкой, спросил Иван. Женщина вскинулась на него, немного подумав, неожиданно побледнела, теперь её голос начал безвольно заикаться, а руки повисли двумя вялыми салатными листами с тем же противным, изъеденным гусеницей цветом.
— Не знаю, но здесь точно кто-то был.
— Тебе, наверное, показалось.
— Я ещё из ума не выжила! — Марина отошла от двери и начала расхаживать по квартире. Зайдя в спальню, внимательно осмотрела ларец с драгоценностями.
— Давай замок поменяем? — донёсся из прихожей голос Ивана.
— У меня на работе ключи пропали. — Марина подошла к мужчине и дотронулась до запястья. — Широкое.
— Как ты можешь так быстро меняться?
— В смысле?
— Ты была такой беззащитной! — воскликнул Иван, и его сдавленный смех вырвался наружу.
— А сейчас?
— А сейчас очень собранная.
— Не люблю вставать за мужчину, но иногда вековые инстинкты берут верх. — Она поцеловала его руку.
— Ничего, ты с ними справишься. — Иван вдохнул аромат её рассыпчатых волос, чуть качнулся. — Когда это было?
— Что?
— Когда пропали ключи?
— Не помню…
— Может, ты их потеряла?
— Я никогда ничего не теряю. К нам, кажется, приходила хромая девушка.
— Ладно, давай съездим купим замок.
Он попытался обнять её, но Марина вырвалась и потащила его вниз. Всё, хватит! Она не даст мужчине увлечь её, теперь она сама руководит своей жизнью.
Вскоре они подъехали к хозяйственному магазину, оставалось пятнадцать минут до закрытия, поэтому в здание поспешно входили десятки граждан, а другие десятки граждан выходили, неуклюжие, уже обременённые коробками с чешскими сервизами, лампами с золотыми подставками и молотками. Они торопились обустроить свои квартиры, как будто завтра двери магазина закроются и с прилавков исчезнут все товары, а продавщицы вымрут. Все толкались, ругались и наступали друг другу на ноги, не прикрывая лица улыбками и извинениями.
— Иди лучше во дворе посиди, чего зря в магазин тащиться.
— А вдруг ты не тот замок купишь?
— Ты всё равно в них ничего не понимаешь.
— У тебя деньги есть?
Иван усмехнулся и подал Марине руку.
— А может, там и правда никого не было? — вдруг спросила она.
