Прибыль с восьми девушек — 32 000 в месяц.
Сколько на это потребуется денег, мы пока не знали. Хотя
допускали, что первую группу можно будет продать и дешевле. По три с половиной
или четыре тысячи в месяц.
Мы выяснили, что однажды женщина была хозяйкой ЧОПа. Но
никакой специальной программы по женской личке у нее не было.
Личка — это первое профессиональное слово, которое мы
освоили.
* * *
Мы ехали с мужем к Артему.
— Давай ему робота купим? — предложила я холодно.
Никогда и ни с кем я таким голосом не разговаривала. Только
с мужем.
— Давай. — Он равнодушно смотрел в окно.
Уверена, у него тоже выработались специальные привычки для
меня.
— В центр «Винни»? — спросил водитель.
— А поближе ничего нет? — недовольно поинтересовался
Рома.
— Ничего. — Еще неизвестно, кто из нас больше
недоволен.
Я ласково обняла Артема. В больничной палате он казался
маленьким и беззащитным.
— Пап, поехали в ресторан. Я хочу есть. Мне здесь
надоело. Никто и не заметит.
Рома опешил.
— Одевайся, — кивнула я.
И вспомнила, как февральской ночью, в больничном халате,
беременная Артемом, я бежала из больницы. Рома подогнал машину. Несколько
метров я прошла в тапочках. Снег падал крупными хлопьями. Фонари слегка
раскачивались от ветра. Я чувствовала себя узницей замка Иф.
Сокровищем острова Монте-Кристо был Рома.
Артем заказал спагетти с вонголе и пиццу.
— Малыш, я не уверена, что тебе это все можно.
— Можно, — уверил меня Артем.
Рома ел помидоры с моцареллой, нарезанной толстыми ломтями.
— Я буду директором, когда вырасту, — неожиданно
объявил Артем, не попадая вилкой со спагетти в ложку.
— Почему директором? — не очень удивилась я.
— В больнице медсестрам все директор не разрешает и
разрешает. Я вырасту, стану директором, лягу в больницу и сам все себе
разрешать буду.
— Так ты хочешь быть директором больницы? —
уточнил Рома.
Артем немножко подумал.
— Нет. Просто директором.
— А я хотела быть объявлялой в метро, — поделилась
я. — Мне казалось, нет лучшей доли, чем сообщать пассажирам: "Следующая
станция — «Сокольники».
Мой сын посмотрел на меня с уважением.
В метро он ни разу не был.
— А ты кем хотел быть? — спросила я Рому.
Рома смешно поджал губы и закатил глаза. Как одна из трех
обезьянок: «Не говорю», «Не слышу», «Не вижу».
— Ну давай, скажи! — подзадоривала я.
— Скажи, пап. Кем?
— Лилипутом.
Мы с Артемом захохотали:
— Кем? Лилипутом? Боже мой, почему?
— Это — очень личное, — издевался Рома.
Официант в классическом черном переднике унес тарелки и
подкатил к столу тележку с десертами. Мы на них даже не взглянули.
— Я влюбился в одну лилипутку. Она выступала в цирке.
Была ассистенткой фокусника. Он засовывал ее в разные черные ящики, отрезал ей
голову. Мой папа сказал мне, что лилипутки выходят замуж только за лилипутов.
— Он обманул тебя! — возмутилась я.
— Теперь ты понимаешь, Артем, почему я полюбил маму?
Мне с детства нравились необычные женщины.
— Но мама же не лилипутка!
— К сожалению…
Я запустила в мужа салфеткой, он уклонился, и салфетка
угодила в официанта.
Артем хохотал на весь ресторан так заразительно, что пожилая
пара за соседним столом тоже начала улыбаться. Мы разулыбались им в ответ.
Артем стоял у больничной двери и махал нам рукой. Ему
хотелось плакать, но он сдерживался.
— Он так похудел, — сказала я мужу в машине.
— Когда его выпустят?
— Послезавтра. Утром будут готовы анализы, и, если все
нормально — сразу домой.
— Директор, — улыбнулся Рома.
— Лилипут! — поддразнила его я.
— Объявляла! — в тон ответил муж.
Я пнула его кулаком в бок, он стал щекотать меня, я
извивалась, пытаясь делать то же самое с ним, он вывернул мне руку, я сдалась.
— А, больно же!
Мы немного отдышались после этой возни.
— Ну, что там с твоим агентством? — спросил Рома.
— Все нормально. Набираем девушек.
— Симпатичные?
— Лилипутки.
Мы снова обменялись легкими пинками вбок.
— И что дальше?
— Офис нужен. И что-то придумать с их подготовкой.
— Сейчас УпДКовские офисы разрешили сдавать русским
гражданам. С охраной, с ремонтом — и недорого.
— Да? — Я заинтересовалась.
Рома кивнул;
— Иностранцам теперь можно жилье покупать, раньше же
нельзя было. Вот они все и съехали. А корпуса пустуют.
— Спасибо. — Я сказала это от души.
— И я с Палычем разговаривал. У него кто-то там есть
серьезный, насчет подготовки телохранителей, чуть ли не в «Моссаде» учился.
Запиши телефон Палыча.
Я неприлично взвизгнула и бросилась мужу на шею. От
неожиданности он растерялся.
— Ку, давай телефон, — напомнила я.
Перед тем как Рома высадил меня около моей машины, я
спросила, как продвигается его бизнес.
— Спасибо. Потихоньку.
Я улыбнулась ему так, словно именно такой ответ и устраивал
меня больше всего.
Думаю, это была отличная благодарность за его работу.
Я поехала в супермаркет за продуктами.
Позвонил Антон.
— Ты где?
— Я… Так… Нигде практически. — Я замялась.
Потому что Антон считал, что продукты можно покупать только
в «Стокманне». Выслушивать очередную лекцию о здоровой пище мне не хотелось.
— Ты что, продукты покупаешь? — прозорливо спросил
Антон.
— Да. — Я рассмеялась.
— Езжай в «Стокманн». — Антон был категоричен.
— Не, могу. Мой муж — начинающий бизнесмен. Я должна на
всем экономить.
После этих слов я опять почувствовала себя неловко. Антон,
наверное, тоже.
Пауза затянулась.
