Трое молодых людей, симпатичных не только в общей массе, но
и каждый по отдельности, встали из-за стола.
Олеся повернулась к ним с таким видом, словно ей наступили
на ногу.
Расплываясь в улыбках, мы, не отрываясь, смотрели на ее
лицо.
Олеся медленно закрыла левый глаз и так же медленно открыла
его. Я вспомнила шариковые ручки, в которых девушки раздеваются по мере того,
как ручку переворачиваешь.
Мы зашлись в хохоте. Я оказалась почти под столом, Анжела
закрылась новым журналом «Буржуазия». Катя постаралась повторить за Олесей
маневр с глазом.
Молодые люди молча разглядывали нас. Они явно ждали, когда
мы успокоимся. Олеся недоуменно улыбалась.
— Это мои подружки, — проговорила она, словно
извиняясь.
— Нет! Нет! — Мы одновременно запротестовали,
размахивая руками.
Анжела первая манерно убрала журнал и постаралась придать
лицу выражение: «Да, да, я вас внимательно слушаю. Вы, собственно, кто?»
— Можно пригласить вас на ужин?
Он смотрел прямо в глаза Анжеле и говорил очень серьезно.
Блондин со странной прической в стиле Жерара Депардье. Но не
толстый. Совсем не толстый. Отличная фигура. И взгляд. Под таким взглядом
становится очень уютно и спокойно.
Но не нам с Катей.
— А где вы обычно ужинаете? — спросила Катя.
Подразумевая, что одним взглядом сыт не будешь.
— Потому что мы что попало не едим, — поддержала я
подругу.
— Да, и когда? — спросила Олеся, и я мысленно
умоляла ее подмигнуть еще раз. Блондин пожал плечами:
— Может быть, в «Скандинавии»?
Катя скривилась.
— Что это за «Скандинавия»?
— А где это? — спросила я, подозревая, что, раз я
этот ресторан не знаю, значит, он недостаточно хорош.
Блондин подошел прямо к Анжеле.
— Я бы вас хотел пригласить. — Он сделал ударение
на слове «вас».
— Квас? Вы сказали «квас»? — Катя уже не старалась
произвести хорошее впечатление, понимая, что ее никто никуда не приглашает. Я
видела, что и меня тоже — Нет, спасибо. Мы — винишко. — Я смеялась, глядя
на растерянное лицо блондина.
Двое его друзей отошли от нашего стола, не сказав ни слова.
Блондин был настойчив:
— Дайте мне ваш телефон.
— Запишите, — неожиданно согласилась Анжела, словно
испугавшись, что сейчас ему все это надоест и он уйдет вслед за своими
друзьями.
Она продиктовала номер.
Блондин почувствовал себя уверенней.
— Когда позвонить? — спросил он почти развязно.
Анжела внимательно посмотрела на него, уловив перемену в
тоне.
— Завтра, в 12.15, — произнесла она
высокомерно, — в 12.16 я отключу телефон.
— Я позвоню ровно в 12.15, — сказал блондин на
прощание.
Олеся снова сидела в очках.
— Девочки, я собираюсь пить антидепрессанты, —
сообщила она сквозь слезы.
— Паксил. Очень помогает, — посоветовала Катя.
— У меня есть для тебя отличное лекарство, пойдем ко
мне в машину, — великодушно предложила Анжела. У нее было хорошее
настроение, и она готова была поделиться им со всеми.
— Кокос? — поинтересовалась я.
— Нет. Голландская шмаль. Супер.
— Но я ни разу не пробовала, — призналась Олеся.
Катя отказалась, а мы втроем, не снимая ресторанных пледов,
пошли покурить в Анжелину машину.
Рядом с нами остановилась черная Cayenne.
Медленно поползло вниз затонированное окно.
За ним оказался Анжелин блондин.
— Пледы-то верните! — улыбнулся он.
В это время Анжела собиралась сделать Олесе паровоз.
— Завтра, в 12.15, — отрезала она довольно грубо и
закрыла окно.
Олеся закашлялась.
— Может, хватит ей для первого раза? — спросила я.
— Давайте еще, девочки, — потребовала Олеся.
— У нас одинаковые машины, — проговорила Анжела,
делая глубокую затяжку. — Вам не кажется, что это судьба?
Катя заказала ананасы, потому что, по ее мнению, они
расщепляют жиры.
На меня голландская анаша вместе с вином произвела эффект
выпавшего снега в разгар июля: непонятно, то ли лето такое плохое, то ли зима
хорошая.
— Я в туалет, — объявила Олеся.
— Будем знать, — кивнула Катя.
— А что это за «Скандинавия»?
Анжела принесла журнал «WHERE». Очень удобный журнальчик. Мы
прочитали: «Скандинавия. Все продукты из Швеции. Средняя цена — $55 на
человека».
— А в «Галерее» сколько? — поинтересовалась я.
— В «Галерее» — 50, — объявила Анжела. —
Крутое место. Завтра пойдем.
Мы с Катей попросили взять нас с собой. Мы даже взяли с нее
слово, что без нас она не пойдет. Все-таки друзья тоже были симпатичные.
А меня, можно сказать, муж бросил. Имею право уйти в загул.
Олеся блевала в туалете. Анжела пошла посмотреть, и, когда
вернулась, на лице ее было отвращение.
— Там уже все в этом. А она никак не
остановится, — объявила она.
В дверях показалась Олеся. Она была бледной и несчастной.
У Анжелы зазвонил телефон.
— Девочки, мне так плохо, — сказала Олеся, —
я там все облевала.
— Алле. Кто? — Анжела переспросила в трубку еще
раз: — Кто? Кто?
— Неудобно перед официантами, — сказала
Катя. — Что они подумают?
— Я опять пойду. — Олеся быстро повернулась, и я
испугалась, что она может не успеть до туалета.
— Я же сказала: в 12.15! — раздраженно проговорила
Анжела, подхватывая Олесю и бросая телефон на диван.
— Позовите менеджера! — громко произнесла
Катя. — Чем вы отравили нашу подругу?
Менеджер неуверенно возразил, что она даже не успела сделать
заказ.
— Но она ела с наших тарелок! — возмущалась
Катя. — Это что, значит, у нас тоже у всех отравление будет?
Я наблюдала за всей этой историей отстраненно. Как зритель в
кино. Мне только хотелось, чтобы выключили звук.
* * *
Моя домработница снова не вышла. Я позвонила ей домой. Она
ответила как ни в чем не бывало.
— Ну, вы приедете? — Я добивалась единственно
приемлемого для меня ответа.
