В одиннадцать утра, рассчитав, что Рома уже на работе, я
стала «собакой-которая-возврашается-в-свою-конуру». Все прочие остались на
резных диванах Антонова модерна с плотно задернутыми занавесками и обрезанными
коктейльными трубочками.
Дверь в кабинет была открыта. На моей записке, снизу, я
прочитала Ромино послание: «Уехал к Артему в больницу».
Я села на пол, с запиской в руке, в позе «побитая собака».
Видимо, в моей семье начался такой особый период —
эпистолярный. Потому что Артем тоже подготовил мне письмо. Он вручил мне его в
то время, когда я доставала из пакетов коробку с пазлами и сборную модель
самолета МиГ-21, купленную только что в центре «Винни».
Читая письмо Артема, я была растрогана и чувствовала себя
неловко. Как это бывает, когда случайно подглядишь за кем-то. Или, например,
прочитаешь чужой дневник.
«Дорогая мамочка, я очень, очень тебя люблю, когда ты
заберешь меня отсюда? Ты такая красивая, я так люблю твои нежные руки и твои
глаза, иногда они такие строгие, что мне очень страшно, иногда ты так обнимаешь
меня, я очень хочу домой, и ты будешь болтать со мной в гостиной».
Я постаралась обнять его так, как он это себе представлял,
когда писал письмо. Его теплое трогательное тельце доверчиво обмякло в моих
руках. Я тихонько целовала сына в теплую шейку, и он молчал, старательно пряча
от меня свои слезы.
— Скоро поедем домой, — пообещала я, — ужасно
надоела эта больница.
Артем одобрительно кивнул.
Я села в машину и отключила телефон.
Забралась в постель. Мне удалось заснуть.
2
Поужинали
Проснувшись, чувствовала себя отлично.
Тамара сказала, что в гостиной меня ждет Вероника.
Я немного удивилась. Что за визит без предупреждения?
Вероника была моей подругой почти с детства. У нас дачи в Усово рядом, с одним
общим забором и маленькой калиткой, чтобы ходить друг к другу завтракать.
Артем дружит с ее Никитой, и они ходят в одну школу. Только
Рома не любит Игоря, ее мужа.
Мужа Вероники я вижу в последнее время чаще, чем саму
Веронику. Хотя она, конечно, об этом не знает.
Когда Вероника думает, что он в командировке, Игорь
просиживает с нами целыми сутками в зашторенной Машкиной квартире. Антон его
тоже не любит. По-моему, его любит одна только Вероника. А он ее бьет. И
гуляет, как мартовский кот. С Катей у них тесные деловые отношения. В смысле
креатива Игорь большой затейник.
— Я уже две недели тебе звоню. Ты все время спишь. Я
стала волноваться, — объяснила Вероника свое присутствие.
А мне, наоборот, казалось, что я вообще не сплю. Хотя сейчас
я проспала почти сутки. Такого со мной давно не случалось.
Я принесла из столовой бутылку белого вина.
— С утра пораньше? — удивилась Вероника.
Редкая зануда.
Я вздохнула.
— Ты не представляешь, что у меня.
— Что? — Она смотрела на меня внимательно, как
следователь в кино.
— Артем в больнице.
— Я знаю, мне Тамара твоя сказала.
Я протянула ей бокал с вином.
— Пойдем в кабинет, — предложила я.
В кабинете Вероника бросилась открывать занавески.
— Давай не будем, — попросила я.
Я села в свое любимое кресло на гнутых ножках, французский
ампир. Выпила вина.
Вероника обняла меня.
— Ты не расстраивайся, у всех детей бывает аппендицит.
Это не страшно.
Я непроизвольно всхлипнула. Все-таки Вероника — хорошая. Мы
дружим с ней не сказать сколько лет.
— Понимаешь, он говорил, что у него живот болит, а я не
обращала внимания…
— Ты же не знала…
— Да, не знала. Но теперь мне так тяжело из-за этого…
Я налила нам еще вина.
Вероника вдруг отодвинула свой бокал.
— Вместо того чтобы жалеть себя и винить с самого утра,
давай лучше в больницу поедем! — Она посмотрела на меня строго, как
учительница.
— Да я езжу каждый день. И сегодня поеду — попозже.
Какая же все-таки Вероника бесцеремонная.
— Ты знаешь, — Вероника подошла ко мне совсем
близко и опустилась на пол рядом с моим креслом, — со мной Тамара
разговаривала. Она волнуется из-за тебя…
— Чего?
Я чуть не опрокинула бокал прямо Веронике на голову. Вот это
наглость. Обсуждать меня с моей домработницей!
— Она сказала, что с тобой что-то неладное происходит,
ты спишь до четырех часов…
— Какой бред! Какое ее дело! Я ей устрою!
Никогда не знаешь, чего ждать от этих домработниц. Скорее бы
уж домашних роботов изобрели. Я даже готова финансировать научные исследования
в этой области.
— Никит, просто она за тебя волнуется. Она не знает,
что делать… Что вообще происходит?
— Пусть полы моет получше. И вещи мои не портит!
Возмутительная наглость!
— Дорогая, со мной все нормально.
Как бы ее выпроводить?
— Ты знаешь, мне действительно пора собираться к
Артему.
— Хочешь, я поеду с тобой?
— Нет, нет, ему хочется побыть со мной вдвоем.
Я устроила скандал Тамаре. Я попросила ее не совать свой нос
в мою личную жизнь. И уж тем более не обсуждать ее с моими подругами.
Тамара расплакалась и попросила прощения.
А я строго-настрого запретила ей пускать кого-либо в дом,
если только я не предупредила ее заранее.
Вероника намекала на коко-джанго. Надо было дать ей с собой
немножко. Может, это удержало бы Игоря на какое-то время дома.
* * *
Рома достал из холодильника винегрет и вывалил себе на
тарелку почти половину всей салатницы.
Я стояла посреди кухни и наблюдала за тем, как он режет хлеб
прямо на столе. Стол весь оказался в крошках, а у Тамары был выходной.
— Сколько раз говорить: возьми дощечку!
Рома кое-как стряхнул крошки. Половину — на пол.
— Мы поедем куда-нибудь на майские?
— Я не могу, у меня работа.
— А что, все остальные не работают? Все остальные
деньги в тумбочке берут?
Роме было наплевать на всех остальных. А мне наплевать на
то, что ему наплевать.
— Никит, ты же знаешь, какое у меня сейчас положение…
Что ты начинаешь опять?
