Я иногда думаю: интересно, а если бы рядом с Евой был не
Адам, а другой мужчина, попробовала бы она яблоко?
Зазвонил телефон.
Мне казалось, что в то утро он звонил не переставая.
Огромными чугунными колоколами, в которых язычком служила моя голова.
Подруги. Утешали и успокаивали. Говорили, что все еще
наладится.
Пропущенный звонок от Стаса.
Взяла электрическую зубную щетку Ultrasonex, зубную пасту
Colgate. Тюбик с зубной пастой был без крышки, поэтому, как всегда, я достала
ушную палочку, чтобы протолкнуть засохшую пасту внутрь. Как всегда, дала себе
слово закрывать тюбик. Почистила зубы. Ровно три минуты.
Крышку от пасты не нашла. А когда будет домработница, будет
кому закрывать мою пасту.
Жалко, что нет Антона. Захотелось уткнуться ему в плечо и
выслушать его соболезнования.
Иронично искренние.
Позвонила адвокату. Странные слова адвоката о том, что в
этой истории не все чисто. Разве в историях с наркотиками бывает «все чисто»?
Он сказал, что очень высокие люди заинтересованы в том,
чтобы Антон сел. Бред. Я напрямик спросила его про деньги. Он не задумываясь
поднял гонорар на 50 процентов.
Пропущенный звонок от Стаса.
Анжела долго рассказывала про то, какой хороший Денис. Как
будто это именно то, что я бы хотела слышать сейчас.
Гораздо приятней было бы узнать, что все всех бросают и
разлюбливают.
Позвонила свекрови. Обещала приехать к ним в гости. Они с
мужем летят в романтическое путешествие в Финляндию. Там какая-то гостиница вся
изо льда. И мебель, и кровать — все. На кровати — теплое электрическое
постельное белье. И вроде из пола горячий воздух. Но даже посуда — ледяная.
Очень романтично. Наверное, они решили, что на этом ледяном фоне их отношения
покажутся теплыми. А как же его любовник? Что вообще происходит?
Пропущенный звонок от Стаса.
Больше занять себя было нечем. И я стала делать то
единственное, что, в общем-то, делала с утра: ждать звонка от Ромы.
Вдруг он передумал и раскаивается?
Я медленно листала альбомы с фотографиями.
Для этого и существуют альбомы — быть немым укором. Солью
для раны. Не помню, чтобы я пересматривала их раньше. Никогда больше не буду
фотографироваться.
Лучше бы мне не давали есть. Или я умирала бы от жажды.
Лучше бы мне плохо покрасили волосы или я вся покрылась
целлюлитом. До ушей.
Ждать звонка от Ромы я больше не могла.
Мне хотелось стать собакой, чтобы выть.
Мне хотелось сойти с ума, чтобы кричать и биться головой об
стену.
Я отключила телефон.
Через пять минут стало легче.
Он наверняка мне звонит. Каждые пять минут. Названивает мне,
а я не беру трубку.
Наверное, даже каждые две минуты. Или две секунды.
Я повеселела. Спокойно позавтракала.
Как здорово я придумала. Звони, звони.
Все еще наверняка наладится. Может, в церковь сходить?
Свечку поставить?
Я поехала в храм, в котором крестили Артема. На Николиной
Горе. Очень красивый вид.
Шла служба. Людей было столько, что я еле протиснулась за
свечами.
Что они здесь все делают? Может, просто хотят переложить на
кого-то ответственность за свою судьбу? Хор из пяти человек в длинных черных
рясах очень красиво подпевал батюшке.
Я стояла почти перед алтарем.
Люди, которые не могли подойти ближе, передавали через спины
свечки, чтобы тот, кто ближе, их зажег.
Я тоже передала вперед чьих-то несколько свечей.
Все это напоминало мне рулеточный стол. Когда много народу и
невозможно протиснуться, передаешь фишки через спины. «Поставьте на красное».
Соображаешь очень быстро. «И на зеро, две».
Так и казалось, что сейчас хор пропоет «Все ставки сделаны».
Причем звук будет Dolby Digital.
Я честно отстояла всю службу: "Господи, прости грехи
мне мои. Не ведаю, что творю. Прости Артему, моей маме, Роме, свекру со
свекровью.
И пусть они снова будут вместе. И пусть Артем будет здоров.
И пусть Рома ко мне вернется.
И любит меня".
Я не знала, надо ли добавлять в конце «Аминь».
Когда я вышла из храма, у меня было такое чувство, словно я
долго-долго плакала. Может быть, со слезами пришел покой?
Я потрогала выключенный телефон. Звони.
Звони.
* * *
Свекор сидел на диване со множеством подушек, в шелковом
халате. Было в этом что-то персидское.
Свекровь носилась по всему дому, вытаскивая вещи из
многочисленных комодов и складывая их в чемодан. Louis Vuitton. В этом было
что-то семейное. Я не имею в виду Vuitton.
Они действительно уезжали. Вдвоем. Что я выяснила очень
корректно, со множеством предосторожностей.
Свекор устал. Ему нужен был отдых.
Почему она везет его в ледяной дворец?
Чтобы не очень расслаблялся? Нет. Я посмотрела на свекровь.
Она порхала по дому, как юная девушка. Ее глаза светились. Она то и дело
спрашивала мужа, какую рубашку он хочет взять, какой свитер и какие джинсы.
— Почему в ледяной дворец? — задала я свекрови мучивший
меня вопрос.
Она остановилась посреди гостиной с кофром в руках.
Посмотрела на меня недоуменно.
— Ему нужна смена впечатлений. Никит, разве это не
ясно?
Она бросила взгляд на мужа. Заботливый.
Искренне.
Муж довольно кивнул. Пошевелился в подушках.
Мне показалось, что она сейчас подойдет к нему и предложит
скамеечку для ног. Или сделает что-нибудь подобное.
Я не могла поверить своим глазам.
Она решила о нем заботиться.
Моя свекровь на старости лет решила о ком-то заботиться!
Вообще-то у нее есть внук.
— Я хочу, чтобы Артем вернулся из Англии, —
сказала я.
Приятно в доме моей свекрови начинать фразу со слов «я
хочу».
Приятно, что никто не начинает снисходительно иронизировать
на эту тему.
— Конечно! — весело согласилась бабушка
Артема. — Надо вернуть ребенка! У него, в конце концов, есть мать!
Я боялась пошевелиться.
— И бабушка! — продолжила она. И снова бросила
взгляд на мужа. — И дедушка! Я обязательно поговорю с Ромой.
