Потому что она встретила Рому в ресторане с девушкой.
Молоденькой, не особо симпатичной, но с отличной фигурой. Но ведь лицо в штаны
не спрячешь!
Анжела сказала, что в моей жизни просто наступил переломный
момент. Может быть, я взрослею таким образом. Или старею. Или замуж хочу. Или
кокса. Это пройдет. Посоветовала мне сходить в церковь.
— Я ходила, — сказала я.
— Я где-то слышала, что надо объехать одиннадцать
церквей и везде собирать святую воду. И везде ставить свечи.
— Да?
— А потом этой водой умываться и квартиру окропить, и
вообще…
«И Артема», — подумала.
Я поехала на Рублево-Успенское. Там в каждой деревне по
храму. Но оказалось, что они работают по расписанию. Как электрички. Я почти
везде оказывалась перед закрытыми воротами.
Массивными, с завитками. Очень красивыми.
Вернулась в Москву. Елоховская, Ваганьковская, на Крылатских
холмах, на Станкевича.
Все открыты. Любой может зайти в любое время.
День накрыла темнота, как платок клетку с птицей.
В десятой церкви я разговорилась с батюшкой. У него были
роскошные каштановые кудри. И очень живые глаза. Они смотрели не в себя, а
вокруг. И видели только хорошее. Хотелось смотреть на мир его глазами.
Я рассказала про свой марафон по церквям.
Он удивился. И, не стесняясь, заявил мне, что эта идея —
полный бред.
— А что же мне делать? — расстроилась я.
— Сегодня?
Мне показалось, что он смеется надо мной, но я совершенно не
обиделась.
— Вообще… — проговорила я.
— Жить без греха, любить Бога. Не за что-то, а просто
так. И не только в храме, а в сердце своем.
Я кивнула.
Приехала домой и сняла с полки детскую Библию. До самого сна
читала библейские притчи.
Про Ноя, про Каина.
Про Рому я думала без боли, со спокойной бархатной грустью.
* * *
Телефон Пузика был записан на салфетке с логотипом
«Паризьена». Я долго держала ее в руках. Белизна паризьеновской салфетки
казалась неестественной.
Трубку взяли после второго гудка. Мне не пришлось долго
объяснять, кто я такая. Он как будто даже обрадовался. Был мил. Сказал, что я
хорошо танцую — у меня отличная пластика. Я тоже сыпала комплиментами. И
кокетничала.
В какой-то момент он замолчал. Видимо, решил, то настало
время узнать причину моего звонка.
— Понимаешь, — начала я, — у меня очень
серьезная проблема…
Он молчал, не проявляя любопытства.
— И я вдруг самонадеянно подумала, что ты можешь помочь
мне… Даже не мне, а моему другу. Его зовут Антон… — Я очень волновалась. Я не
могла даже представить, какой будет его реакция. — Его приняли с
наркотиками. Но наркотиков у него не было.
— Так это твой друг? — спросил Пузик нарочито
равнодушно.
— Да, — ответила я, теряя всякую смелость.
Он добродушно рассмеялся.
— Никита, я же ее предупреждал. И он тоже хорош — знал
же, чья она девушка. А? Знал или не знал?
— Знал, — согласилась я убито.
— Конечно знал. Вся Москва знает. А прости я ему, где я
завтра своих возлюбленных искать буду? Такой уж у меня принцип. И не он первый,
не он последний. Один, кстати, в этом году выходит.
Я молчала. Его голос стал колючим, как бывают колючими
свитера:
— Но это между нами.
Я молчала. Он рассмеялся.
— Никита, а давай я тебя к себе на день рождения
приглашу! Там, правда, еще четыреста девушек будет. И лучшие музыканты из
Европы и Америки, не помню названий. А? Мужчин, правда, всего семьдесят. Мои
гости. А девушки и знать не будут, зачем их собрали и почему кормят. А в
полночь — представляешь, фейерверк и ведущий объявляет: «Кстати, у нас сегодня
еще и день рождения!» — и выхожу я. Клево?
— Клево, — согласилась я.
— Ну, позвони мне, я приглашение пришлю. Ну давай. И не
забивай себе голову чужими проблемами, наверняка своих хватает. Целую.
— Целую, — произнесла я максимально эротично.
Все-таки олигарх.
24
Я почуяла беду, как животное чувствует приближение грозы.
В этой ледяной гостинице моя свекровь хорошо сохранилась.
Она вернулась такая же веселая и заботливая, как уезжала.
Я придумала, как свекор может отблагодарить меня. Купить
«Никиту».
Это решение не далось мне просто. На «Никиту» сейчас был
спрос.
Я стояла у Машкиной могилы и объясняла ей, почему я так
поступаю.
— Я ведь все сделала, как ты хотела, Маш. А теперь —
хватит. Не мое это. Я лучше на Рублевке киоск прессы открою. А то в магазине не
все издания. Про меня писала какая-то газета, а я ее даже купить не смогла.
Представляешь?
Свекру «Никита» не нужна была, конечно. Но он купил бы все,
что я попросила.
Приятно. Приятно было осознавать, что такое отношение я
честно заработала. И он поговорил с Ромой. Насчет Артема.
— Позвони ему, — сказал свекор.
Рома сказал: «Алле», и мое сердце ухнуло, как машинка на
американской горке.
Я не выясняла с ним отношений, не кричала, не плакала, не
грозила и не умоляла. Говорила спокойно и по делу. Когда повесила трубку, была
собой абсолютно довольна. Только на одну минуту пожалела, что не
поинтересовалась, не мог ли он себе девушку посимпатичней найти.
Рома обещал позвонить в школу и посоветоваться, когда лучше
забрать сына. И заказать мне билет. На самолет «Москва — Лондон», бизнес-класс.
* * *
Анжела приехала ко мне в офис. Помочь собрать какие-то вещи.
Бумаги. Папки. Передать это все новому владельцу.
Секретарши не было.
— Ты не говорила ей? — спросила Анжела.
— Не успела еще.
— А что Рома?
Я пожала плечами:
— Наверное, со своей малолеткой.
— Знаю я эту тему. Решил: возьму себе молоденькую,
которая ничего не видела, ничего не знает. Воспитаю под себя, такой, как мне
надо. И проведу с ней спокойную старость. Скучно.
— Ему, наверное, не скучно.
— Не скучно ему с тобой было.
Мы одинаково усмехнулись. Шкодно.
Дверь была открыта.
В проеме образовалась секретарша. Как фантом. Увлеченные
беседой, мы не заметили ее приближение.
