Бэт и Кензи встречались.
— Пожалуйста, никогда больше не упоминай при мне это
создание. — Подруга притворно содрогнулась от отвращения. — Шоу под
названием «Бэт и Кензи» официально отменяется.
— И давно его «отменили»?
— А сколько сейчас времени?
— Три тридцать пять.
— Два часа шесть минут назад.
— А… Ну, тогда к выпускному как раз помиритесь.
— Конечно.
Отношения с Бэт Кензи «отменяла» минимум раз в неделю. Она
свято верила, что драматические расставания и бурные примирения не дают
чувствам остыть. Парадоксально, но в чем-то она была права: такой счастливой
пары, как Кензи и Бэт, Миранда еще не видела. Кстати, еще один «идеальный»
пункт в биографии подруги.
— Так, не пытайся сменить тему. Лично я считаю, что, не
появившись на выпускном, ты совершишь непоправимую ошибку.
— О да. Никогда себе не прощу.
— Я серьезно.
— А почему, собственно? В чем проблема? Речь о
банальной танцульке с совершенно идиотской тематикой. Ты же знаешь, у меня
запущенная форма танцлексии. Мне вообще противопоказано появляться на танцполе,
когда там находятся люди.
— Во-первых, небольшая дань уважения нашему
звездно-полосатому флагу — еще не идиотизм. Во-вторых, ты неплохо танцуешь
хастл.
— Боюсь, Либби Джир тебе бы возразила. Если бы ей уже
сняли гипс с челюсти.
— Неважно. Ты пойми, выпускной не просто танцулька. Это
ритуал. Понимаешь? Переход из одной возрастной категории в другую. Преддверие
взрослой жизни. Возможность оставить в прошлом все свои юношеские сомнения,
ради того чтобы…
— …напиться и надеяться, что тебе повезет. Хотя, это
как посмотреть. Зависит от того, что понимать под везением.
— Если не пойдешь, потом будешь жалеть. Ты что,
действительно хочешь всю жизнь тащить на себе чувство вины?
— Представь себе, да! К тому же мне надо работать.
— Ты хотела сказать, «если бы мне надо было работать».
Себе-то не ври. Тебе ничего не стоит отпроситься на один-единственный субботний
вечер.
Миранда сделала Невинные Глаза. В книжке это выражение лица
описывалось как правило мимики номер два.
— О чем ты? Не понимаю.
— Нечего смотреть на меня глазами несчастного спаниеля.
Могу напомнить тебе четыре буквы: У-И-Л-Л.
— А я могу напомнить тебе семь букв: Н-И-К-ОГ-Д-А. И
еще семь: О-Т-С-Т-А…
Но Кензи уже несло, она не обращала на Миранду внимания.
Кстати, получалось у нее это прямо-таки виртуозно.
— Да, Уилла действительно хорошо бы отправить на
медэкспертизу и сделать пару прививок, так как его решение пригласить на
выпускной Ариэль заставляет серьезно опасаться за его здоровье. Но я поверить
не могу, что ты вот так просто сдашься!
Об Уилле Джейвелине Миранда мечтала не меньше двадцати часов
в сутки. Правда, она пыталась за вязать с этим с тех пор, как узнала, что он
пригласил на выпускной Ариэль Вест, наследницу миллионов той самой семейной
корпорации, которая «Сахар Вест не надоест!» Ариэль время от времени выдавала
шедевры наподобие: «Я назвала свои новые груди в честь наших загородных вилл. А
у твоей семьи есть виллы, Миранда? Ах да, я забыла, ты же на попечении».
Надо сказать, забыть об Уилле не очень-то получалось. Дабы
не портить себе карму, Миранда осторожно заметила:
— По-моему, Ариэль неплохая девушка.
— Ну да. А если подвергнуть ее пару раз процедуре
экзорцизма — так вообще сделается нормальным человеком. — Кензи наконец-то
перевернулась и встала на ноги. — Пообещай мне хотя бы, что придешь на
вечеринку, которую Шон устраивает дома у предков после выпускного. Будет
здорово! Побродим по пляжу, полюбуемся на рассвет… Сможешь пообщаться с Уиллом
вне стен пансиона. Кстати, а когда ты собираешься мне рассказать, что между
вами произошло? Вообще, что за ПНГ, как только речь заходит об этом парне?
Аббревиатуру ПНГ Миранда помнила.
— Никакой Печати На Губах нет и не было!
Он взяла с книжной полки стопку бумаг и принялась их
разглаживать.
— Опять ты за свое! Прикидываешься образцовой
домохозяйкой, лишь бы избежать серьезного разговора.
— Возможно… — Миранда смотрела на бумаги. Это были
отксеренные газетные статьи, собранные за последние полгода. Первая и самая
свежая гласила: «Неизвестный обезвредил карманника! Вор найден привязанным к
забору шнурком от игрушки йо-йо!» Следующая, чуть более давняя статья была
озаглавлена так: «Схвачен! Грабитель выпустил оружие из рук, ограбление не
состоялось! Свидетель утверждает, что коробочка с леденцами прилетела «из
ниоткуда» и выбила пистолет у грабителя из рук». Наконец, статья семимесячной
давности: «Упавший фонарный столб предотвратил ограбление круглосуточного
магазина. Двое злоумышленников арестованы». У Миранды засосало под ложечкой.
Она тут же попыталась себя успокоить. В конце концов, в
подборку попали всего лишь три случая из… из скольких? Из десяти? Но почему-то
эта мысль не слишком утешала. Нельзя было допускать, чтобы связь между любыми
из этих происшествий заметили. Ни при каких обстоятельствах.
Случай с круглосуточным магазином был самым первым.
Смеркалось, с океана на город наползал туман, уличные фонари кутались в
загадочные ореолы. Миранда ехала по боковой улочке на очередную тренировку
роллер-дерби, и вдруг из круглосуточного магазина «У Рона» № 3 донеслись
угрожающие крики. А потом она просто стала… действовать. Она себя не контролировала,
все было как во сне. Тело само знало, что нужно делать, куда направятся
грабители в следующую секунду, как их остановить. Все вспоминалось, будто слова
любимой песни, не слышанной много лет. Вот только Миранда понятия не имела,
откуда она все это помнила…
Следующие три дня после случая с неудавшимся ограблением она
провела в постели: свернувшись калачиком, дрожа от озноба. Она соврала Кензи,
будто подхватила грипп. На самом деле Миранду мучил страх. Настоящий ужас от
осознания, что она потеряла контроль над своими сверхъестественными
способностями. Но еще больше пугал тот факт, что мгновения, на которые она
отпустила себя и перестала контролировать, стали самыми счастливыми в ее жизни.
Это было так хорошо. Так… правильно. Будто впервые она ощутила себя по-настоящему
живой. Однако Миранда прекрасно понимала, что случится, если люди узнают ее
тайну. Случится с ней и с…
— Откуда у тебя это? — спросила она, протягивая
Кензи бумаги.
— Уау, грозный сержант Кисс в городе! — парировала
Кензи, отдавая честь. — При всем моем уважении, мэм, не могу не напомнить:
как говорят в армии, ОГКЖ! Так что нечего и пытаться. Страшные глаза и грозный
голос не помогут вам сменить тему.
ОГКЖ означало: «Очень грустно, крайне жаль». Миранда
невольно рассмеялась.
