— Можно мне открыть глаза? — прошептала я.
Ответа не было.
Я открыла глаза, села в кресле и огляделась. В комнате я
была одна. Затем до меня донесся еле слышный скрип закрывающейся двери
святилища и быстрый стук каблучков Айви по тротуару. Наконец все затихло.
Потрясенная до немоты, я сперва вытерла слезы с лица, а затем холодную слюну
Айви с шеи. Глаза мои блуждали по комнате, не находя никакой теплоты в мягких
сероватых тонах. Айви ушла.
Совершенно опустошенная, я встала, понятия не имея, что мне
теперь делать. Я так крепко обхватила себя руками, что стало больно. Мысли мои
вернулись к дикому ужасу и к вспышке страстного желания, что омыла меня в самом
начале, мощной и пьянящей. Айви говорила, что может очаровывать только тех, кто
сам этого желает. Она мне солгала? Или я действительно хотела, чтобы она
пригвоздила меня к креслу и разорвала мне горло?
Глава 7
Косые лучи солнца больше не проникали в кухню, но там
по-прежнему было тепло. Не настолько тепло, чтобы добраться до самых глубин
моей души, но все же вполне комфортно. Я была жива. Все части моего тела и
текучие среды остались в целости и сохранности. В общем, был славный денек.
Я сидела у незамусоренного конца Айвиного стола, изучая
самую измочаленную книгу из всех, которые я нашла на чердаке. Судя по дряхлости
этой книги, ее вполне могли напечатать еще до Гражданской войны. О некоторых из
упомянутых в ней заклинаниях я даже никогда не слышала. Чтение было
необыкновенно увлекательное. Кроме того, признаюсь, возможность опробовать
пару-другую новых заклинаний наполняла меня опасливо-приятным возбуждением.
Нигде во всей книге я не нашла ни намека на какие-либо темные практики, что
бесконечно меня обрадовало. Вредить кому-то при помощи магии было подло и
нечестно. Это шло вразрез со всем, во что я верила, да и вообще не стоило
риска.
Все магическое имело свою цену, которая оплачивалась смертью
в той или иной степени ее жестокости. Я была строго земной ведьмой. Моя сила
нежно проистекала из земли через посредство растений, после чего .увеличивалась
за счет тепла, мудрости и ведьминой крови. Поскольку я имела дело исключительно
с белой магией, вышеупомянутая цена оплачивалась прекращением жизни растений. С
этим я вполне уживалась. Вдаваться в глубокие раздумья на предмет морального
права убивать растения я была не намерена, иначе сходила бы с ума всякий раз,
как собиралась подстричь газон возле дома моей матушки. Это вовсе не значило,
что не существовало черных земных ведьм. Такие порой попадались. Однако черная
земная магия включала в себя такие гнусные ингредиенты, как части тел и
жертвоприношения. Одного только сбора материалов, необходимых для производства
черного заклинания, вполне хватало, чтобы большинство земных ведьм оставались
белыми.
Так называемые «лей-линейные» ведьмы, однако, составляли
совсем другую историю. Они тянули свою силу, сырую и нефильтрованную, прямиком
из ее источника— живых существ. Им также требовалась смерть, но эта смерть
оказывалась более тонкой— медленной смертью души, причем совсем не обязательно
их собственной. Смерть души, потребная белым лей-линейным ведьмам, была куда
менее жестокой по сравнению с той, в которой нуждались ведьмы черные. Если
проводить аналогию, то это был выбор между стрижкой газона и убийством коз у
себя в подвале. Однако создание мощного заговора с целью причинить вред или
совершить убийство оставляло определенную рану на существе самого создателя.
Черные лей-линейные ведьмы обходили такой вариант, спихивая
расплату на кого-то другого. Обычно они внедряли ее прямиком в амулет и
кому-нибудь его подсовывали. Над получателем амулета таким образом оказывался
подвешен дамоклов меч двойного несчастья. Однако если эта персона была до
безумия «чиста душой» или более могущественна, цена, хотя уже и не через
амулет, возвращалась обратно к его создателю. Обычно говорили, что чем больше у
тебя в душе черноты, тем легче демону против твоей воли втянуть тебя в череду
непрерывных проблем.
«Такая чистая душа была у моего папы», — подумала я,
рассеянно водя большим пальцем по странице. Я всем сердцем верила в то, что он
до самого конца так и остался белым ведьмаком. Ему всякий раз требовалось
находить себе дорогу назад, в реальность — даже если это могло стоить ему
жизни.
Едва слышный звук внезапно привлек мое внимание. Я
обернулась и оцепенела, увидев Айви в черном шелковом халате, прислонившуюся к
дверному косяку. Воспоминания о прошлой ночи снова нахлынули, и в животе у меня
все сжалось от страха. Моя рука невольно поползла к шее. Тогда я сделала вид,
что просто поправляю серьгу, одновременно притворяясь, будто внимательно изучаю
лежащую передо мной книгу.
— Доброе утро, — осторожно сказала я.
— А сколько сейчас времени? — резким шепотом осведомилась
Айви.
Я бросила на нее быстрый взгляд. Обычно идеально-гладкие
волосы Айви были измяты от метания по подушке. Под глазами у нее виднелись
темные круги, а овальное лицо выглядело слегка дряблым. Дневная апатия
полностью лишила ее внешности коварно подкрадывающейся хищницы. В руке Айви
сжимала книжку в кожаном переплете, и я задумалась, не стала ли для нее эта ночь
такой же бессонной, как для меня.
— Уже почти два, — настороженно отозвалась я, ногой
отталкивая подальше соседний стул, чтобы Айви не смогла сесть рядом. Сейчас она
казалась в полном порядке, но я просто не знала, как мне с ней дальше себя
вести. Да, у меня имелось распятие (которое, впрочем, никак бы Айви не
остановило) и серебряный нож на лодыжке (толку от пего было немногим больше).
Снотворный амулет на нее бы подействовал, но он лежал у меня в сумочке, а та
висела на стуле, до которого не так легко было дотянуться. К тому же мне
потребовалось бы добрых секунд пять, чтобы привести амулет в рабочее состояние.
Хотя, если уж честь по чести, прямо сейчас от Айви не исходило совсем никакой
угрозы.
— Я приготовила оладьи, — сказала я. — Они в твоей бакалее
нашлись. Надеюсь, ты не против.
— Не против, — отозвалась Айви, шаркая черными шлепанцами по
блестящему полу прямиком к кофейнику.
Налив себе чашку тепловатого варева, она прислонилась к-
столешнице и стала его потягивать. Желанный вексель исчез с ее шеи. Мне стало
интересно, чего же такого Айви себе пожелала. И не имеет ли это какого-то
отношения к событиям прошедшей ночи. — Ты одета, — прошептала она, оседая прямо
перед компьютером на стул, который я туда отпихнула. — Давно ты уже не спишь?
— С полудня, — солгала я. Всю оставшуюся ночь я пролежала на
кушетке в гостиной, прикидываясь спящей. Я решила, что мой день официально
начнется, когда я снова переоблачусь в свою одежду. Не глядя на Айви, я
перевернула желтоватую страницу. — Я смотрю, ты свое желание истратила, —
осторожно пробурчала я. — И каким оно было?
— Не твое дело, — процедила Айви. Предостережение было более
чем очевидным.
По-прежнему не поднимая глаз, я стараться дышать
помедленней. В комнате повисло неловкое молчание, и я позволяла ему сгущаться,
отказываясь его нарушать. Прошлой ночью я чуть было не ушла. Однако верная
смерть вне защиты Айви перевесила возможную смерть от ее руки. Или все было не
совсем так. Возможно, я хотела узнать, каково мне станет, когда она погрузит в
меня свои острые зубы.
