А в последнее время я получала еще более завалящие задания:
малолеток, посредством заклинаний ворующих кабельное телевидение, кражи талисманов,
заговоры шалости ради. И, наконец, удостоилась самой замечательной миссии,
которой мне никогда не забыть. Мне велели выкурить троллей из-под мостов и из
водопропускных труб, пока они там весь строительный раствор не сожрали. Тяжкий
вздох вырвался из меня, пока я оглядывала бар. Какое убожество!
Снова пристраиваясь у меня на серьге, Дженкс легко уклонился
от моих вялых попыток его прихлопнуть. То, что за участие в моих заданиях ему
платили втрое, ничего хорошего не сулило.
Прискакала облаченная во все зеленое официанточка, пугающе
бойкая для такой рани.
— Привет! — прощебетала она, демонстрируя белые зубки и
ямочки на щеках. — Меня зовут Дотти. Сегодня ночью я буду вас обслуживать. —
Сплошная улыбка, официанточка поставила передо мной три бокала: «кровавую
Мэри», «старое доброе» и «ширли-темпл». Как славно!
— Спасибо, милочка, — сказала я, испуская пресыщенный вздох.
— От кого они?
Официанточка указала глазами в сторону стойки, пытаясь
запечатлеть на мордашке скучающую умудренность, но выглядя вместо этого сущей
старшеклассницей на танцульках. Заглянув за ее тонкую талию, аккуратно
перехваченную фартучком, я внимательно оглядела трех алкашей. Похоть в глазах,
жеребцы в штанах. Такова была старая традиция. Принимая бокал, я одновременно
принимала стоящее за ним предложение. Вот еще одно, о чем мисс Рэчел следовало
позаботиться. Три алкаша выглядели совсем как нормалы, но кто мог знать?
Не предвидя никакого продолжения разговора, Дотти
ускользнула по своим официанточьим делам.
— Проверь их, Дженкс, — прошептала я, и феек упорхнул к
стойке. Крылышки его покраснели от возбуждения. Отбытия Дженкса никто не
заметил. Феечная разведка в лучшем виде.
В заведении было тихо, но поскольку за стойкой работало Два
бармена, пожилой мужчина и молодая женщина, я догадалась, что вскоре народ сюда
подтянется. «Кровь и варево» было известным злачным местом, куда нормалы ходили
общаться с Внутриземцами, прежде чем умотать обратно за реку. Там они, приятно
возбужденные и считающие, что круто повеселились, плотно запирали двери и окна.
И, хотя отдельные нормалы выделялись среди Внутриземцев как прыщи на лице
королевы студенческого бала, отдельный Внутриземец мог с легкостью выдать себя
за нормала. Эта функция выживания была идеально отточена еще со времен Пастера.
Вот зачем мне требовался феек. Феи и фейки могли в буквальном смысле почуять
Внутриземца раньше, чем я успела бы сплюнуть.
В очередной раз я равнодушно оглядела почти пустой бар.
Однако мое кислое выражение мигом сменилось улыбкой, стоило мне только
заприметить знакомое лицо из нашей конторы. Айви.
Айви была вампиршей, подлинной звездой среди всех агентов
ВБ. Мы познакомились несколько лет тому назад, когда у меня шел последний год
практики, и объединились на пару полунезависимых заданий. Айви тогда
только-только взяли на работу как полноценного агента, предпочтя ее шесть лет
университета моим двум годам колледжа и четырем практики. Думаю, сделать из нас
напарниц показалось кому-то хорошей шуткой.
Перспектива работы с вампиршей— неважно, живой или мертвой —
пугала меня до смерти, пока я не выяснила, что Айви не была практикующей
вампиршей и совсем открестилась от питья крови. Мы были непохожи в той мере, в
какой вообще могут быть непохожи две женщины, однако ее сильные стороны были
моими слабостями. Хотела бы я сказать, что ее слабости были моими сильными
сторонами, но у Айви вообще не имелось никаких слабостей — если не считать
склонность делать развлечение из всего на свете.
Потом мы несколько лет работали по отдельности, однако,
несмотря на крайне неохотно данное мне повышение, Айви все равно превосходила
меня по рангу. Она знала все правильные слова, которые следовало сказать всем
необходимым людям во все нужные времена. Помогало также и то, что Айви
происходила из семьи Тамвудов, фамилии столь же древней, что и сам Цинциннати.
Она являлась последним живым ее представителем, наделенная душой и не менее
живая, чем я, зараженная вампирским вирусом от ее ныне мертвой матушки. Этот
вирус проник в Айви еще во время ее пребывания в материнской утробе,
обеспечивая ее связью как с миром живых, так и мертвых.
Заметив мой кивок, Айви неспешно направилась к моему
столику. Все мужчины в баре принялись толкать друг друга локтями, и трое моих
кавалеров также повернулись оценивающе на нее посмотреть. Айви окинула их
пренебрежительным взглядом, и я могла бы поклясться, что услышала усталый
вздох.
— Как дела, Айви? — спросила я, пока она опускалась на
скамью напротив меня.
Виниловое сиденье заскрипело, когда Айви поудобней
устроилась в кабинке, откидываясь назад. Шпильки ее высоких ботинок оказались
на длинной скамье, а колени высунулись из-под стола. Айви была выше меня на
полголовы, но там, где я выглядела просто высокой, от нее так и исходило
знойное изящество. Слегка восточный разрез глаз придавал Айви загадочный вид,
подтверждая ту мою точку зрения, что все супермодели как пить дать вампирши.
Она и одевалась как супермодель: скромная кожаная юбка и шелковая блузка,
всегда самой современной, самой вампирской модели; понятное дело, и юбка, и
блузка черные. Волосы Айви лились вниз плавной черной волной, оттеняя бледное,
овальной формы лицо. Что бы она со своими волосами ни делала, они всегда
выглядели по-настоящему экзотично. Со своими я могла возиться часами— и всякий
раз выходили просто рыжие кудряшки. Возле Айви мистер Однобровый никогда в
жизни бы не остановился— слишком уж классно она смотрелась.
— Привет, Рэчел, — сказала Айви. — Что поделываешь в
Низинах? — Голос ее был низким и мелодичным, напоминая всю тонкую плавность
серого шелка. — А я думала, ты на этой неделе где-нибудь на побережье себе рак
кожи зарабатываешь, — добавила она. — Что, Денон по-прежнему бесится из-за того
пса?
Я смущенно пожала плечами.
— Да нет. — На самом деле мой начальник чуть тогда со злости
на дерьмо не сошел. Я была всего в одном шаге от должности конторской уборщицы.
— Это была вполне простительная ошибка. — Айви медленно и
лениво запрокинула голову, обнажая всю длину своей изящной шеи. Там не было ни
единого шрама. — Любой мог бы ее допустить.
«Кроме тебя», — кисло подумала я.
— В самом деле? — спросила я вслух, подталкивая к Айви бокал
с «кровавой Мэри». — Ладно, дай мне знать, если мою мишень засечешь. — Я
побренчала амулетами у себя на запястье, касаясь клевера, вырезанного из
древесины оливкового дерева.
Тонкие пальцы Айви согнулись вокруг бокала, словно бы его
лаская. Эти же самые пальцы с легкостью могли сломать мою кисть, приложи Айви
небольшое усилие. Впрочем, ей придется подождать, пока она умрет, прежде чем
она сможет сломать мне кисть вообще без всяких усилий. И вес равно Айви была
намного сильнее меня. Половина ярко-красного напитка исчезла у нее в горле.
