Фрэнсис как смог кивнул, и я медленно его отпустила. Взгляд
его был сосредоточен на Дженксе.
— Ты давишь моего коллегу, — сказала я, — и тот пузырек проливается
на тебя. Ведешь слишком быстро, и пузырек опять проливается. А если ты
привлекаешь внимание...
— Я тебя из него с головы до ног оболью, — вмешался Дженкс.
Легкая игривость в его голосе уже сменила пылающий гнев. — Но если ты снова
меня достанешь, я сразу же тебя отоварю. Даже Рэчел не стану спрашивать. — Смех
фейка прозвучал как звон злобных колокольчиков. — Ну как, поняла, Фрэнсина?
Фрэнсис сузил глаза. Поерзав немного на сиденье, он поправил
воротник своей белой рубашки, а лишь затем закатал рукава куртки до локтей и
взялся за руль. Я возблагодарила Бога за то, что из уважения к допросу Трента
Каламака Фрэнсис оставил дома свою «гавайку».
С натянутой физиономией Фрэнсис вставил ключи в зажигание и
запустил мотор. Вдруг взревела музыка, и я аж подскочила. Судя по той
угрюмости, с какой Фрэнсис крутил баранку и переключал передачи, было ясно, что
Он не сдался; он явно собирался играть в игру лишь до тех пор, пока не найдет
какой-то выход. Мне было наплевать. Все, что мне требовалось, это убрать его из
города. А в чистом поле Фрэнсис пусть сам себе пеленки подыскивает.
— Тебе это так просто с рук не сойдет, — пообещал он,
выражаясь совсем как в плохом фильме. Затем Фрэнсис махнул своим парковочным
пропуском у автоматизированных ворот, после чего мы ворвались в яркий свет и
почти полдневные транспортные потоки с ревом песни Дона Хенли «Летние
мальчики». Не будь я так плотно напряжена, я бы наверняка всем этим
понаслаждалась.
— А что, Рэчел, еще покруче попрыскаться духами ты не
смогла? — поинтересовался Фрэнсис. Его узкую мордочку кривила презрительная
усмешка. — Ты ими вонь своей любимой сикарахи заглушаешь?
— Заткни его! — заорал Дженкс. — Или я за себя не отвечаю.
Мой плечи еще сильней напряглись. Все выходило так глупо.
— Фейкани его, Дженкс, если хочешь, — сказала я, выключая
музыку. — Только зелья на него не проливай.
Дженкс ухмыльнулся и показал Фрэнсису средний палец. Феечная
пыльца веером посыпалась с него, незримая для Фрэнсиса, но прекрасно заметная в
лучах солнца с того места, где сидела я.
Фрэнсис потянулся почесать за ухом.
— А сколько это продлится? — спросила я у Дженкса.
— Минут двадцать.
Дженкс оказался прав. К тому времени, как мы выбрались из
городской застройки, проехали пригороды и оказались в сельской местности,
Фрэнсис уже успел сообразить, что дважды два — вообще-то четыре. Он просто не
мог спокойно сидеть. Недоносок все пуще чесался, а его замечания становились
все более вульгарными, пока мне не пришлось достать из сумочки липкую ленту и
пригрозить заклеить его вонючую пасть. Красные рубцы появились в тех местах,
где его одежда встречалась с кожей. Оттуда сочилась прозрачная жидкость. Вся
картинка порядком , напоминала скверный ожог ядовитым плющом. Когда мы
углубились в сельскую местность, Фрэнсис уже чесался так яростно, что ему стоило
немалых усилий удерживать автомобиль на дороге. Я внимательно за ним наблюдала.
Вождение машины не казалось мне таким уж сложным занятием.
— Ты, сикараха! — наконец прорычал Фрэнсис. — Ты и в субботу
мне то же самое устроил! Да?
— Я сейчас его оболью! — отозвался Дженкс. От его писклявого
голоска у меня аж глаза заныли.
Устав от всех этих заморочек, я повернулась к Фрэнсису.
— Ладно, куколка. Давай на обочину. Фрэнсис удивленно
заморгал.
— Что?
«Идиот», — подумала я.
— Как по-твоему, сколько я могу удерживать Дженкса от того,
чтобы он как следует тебя отоварил, если ты упорно продолжаешь его оскорблять?
Давай, тормози. — Фрэнсис нервно взглянул на дорогу, затем опять на меня. — Я
сказала — на обочину! — рявкнула я, и секунду спустя под колесами машины
захрустела галька. Я вырубила мотор и вытащила ключи из зажигания. Машина
слегка накренилась, затем остановилась, и я треснулась головой о зеркало
заднего вида. — Вон отсюда, — сказала я, отпирая дверцы.
— Что? Здесь? — Фрэнсис был городским ребенком. Он подумал,
будто я намерена заставить его топать назад пешком. Идея была необычайно
заманчивой, но я не могла идти на риск, что кто-то его подберет или что Фрэнсис
каким-то образом доберется до телефона. Впрочем, из машины он выбрался с
поразительной готовностью. Я поняла, почему, когда Фрэнсис с удвоенной энергией
начал чесаться.
Я открыла багажник, и на худой физиономии Фрэнсиса появилось
озадаченное выражение.
— Нет, никогда, — сказал он, поднимая тощие ручонки. — Я
туда не полезу.
Ощупывая новую шишку у себя на лбу, я терпеливо ждала.
— Забирайся в багажник, или я научу тебя, как превращаться в
норку, а потом славные меховые наушники из тебя сошью. — Я наблюдала, как
Фрэнсис все это обмозговывает, прикидывая, не попробовать ли ему сделать ноги.
Мне почти хотелось, чтобы он попробовал. Славно было бы снова его стреножить. А
то уже целых два дня прошло. Тогда я бы уже как-нибудь сама затолкала его в
багажник.
— Беги, — сказал Дженкс, кружа у него над головой с
пузырьком. — Валяй, дуй отсюда. Рискни, вонючка.
Фрэнсис словно бы сдулся.
— Ну да, сикараха, тебе бы как раз этого и хотелось, — с
презрительной усмешкой сказал он. А затем покорно забрался в крошечный
багажник. Фрэнсис даже не доставил мне никаких проблем, пока я липкой лентой
связывала ему руки у живота. Мы оба знали, что, имея достаточно времени, он
сможет избавиться от пут. Однако вид превосходства на гнусной физиономии
Фрэнсиса мигом испарился, когда я подняла руку, и Дженкс сел на него с
пузырьком в руках.
— Т-ты же сказала, что не станешь, — принялся заикаться
доносчик. — Ты же сказала, оно меня в норку обратит!
— А я солгала. И в первый раз, и во второй.
Взор, которым одарил меня Фрэнсис, показался мне просто
убийственным.
— Этого я тебе никогда не забуду, — проговорил он. Крепко
сжатые зубы придавали сопляку вид еще более смехотворный, чем его кроссовки и
слаксы с широкими манжетами. — Я сам за тобой приду.
— Милости просим. Очень буду ждать. — Я улыбнулась, выливая
ему на голову весь пузырек. — Спокойной ночи.
Фрэнсис открыл было рот, желая сказать что-то еще, но лицо
его обмякло буквально через мгновение после того, как его головы коснулось
снотворное зелье. Я завороженно наблюдала за тем, как Фрэнсис мирно засыпает
среди запахов лаврового листа и сирени. Полностью удовлетворенная, я плотно
захлопнула крышку багажника и радостно потерла ладони.
С неловкостью пристроившись за рулем, я подрегулировала
сиденье и зеркала. Раньше я машину никогда не водила, но раз это мог делать
Фрэнсис, я чертовски точно могла.
