Но Айви не двинулась. Мало-помалу мое дыхание
нормализовалось. Пульс замедлился, а ее напряжение ослабло. Я сделала глубокий
вдох, и чернота в глазах Айви стала рассасываться. Смахнув с лица волосы, я
притворилась, будто мою руки, а она развалилась на своем стуле у деревянного
стола. Страх служил афродизиаком для голода Айви, и я невольно ее им кормила.
— Не следовало мне снова этот сарафан надевать, — сказала
Айви голосом низким и напряженным. — Я подожду в саду, пока ты тут со своим
заговором разберешься. — Я кивнула, и Айви плавно направилась к двери, явно
прилагая сознательное усилие, чтобы двигаться с нормальной скоростью. Я не
заметила, как она встает, и увидела ее уже на полпути к коридору. — И вот еще
что, — негромко добавила Айви, медля у порога. — Если я снова начну
вампирствовать, ты первая об этом узнаешь.
Глава 18
— Сомневаюсь, что мой нос когда-нибудь прочистится от вони в
этом мешке. — Дженкс театрально втянул в себя
ночной воздух.
— В сумке, — поправила я его, но опять услышала лишь
невыразительный писк. Ни на что большее мне сподобиться не удавалось. Я сразу
же распознала, чем пахнет сумка, прежде принадлежавшая матушке Айви, и при
одной мысли о том, что мне придется провести в ней приличную часть дня, у меня
мурашки по коже пошли.
— Ты когда-нибудь что-то подобное нюхала? — жизнерадостно
продолжил Дженкс.
— Слушай, Дженкс, заткнись. — Два писка и какое-то
щебетание. Догадки о том, что берет с собой вампирша, когда идет на охоту, в
число моих заветных желаний не входили. Я отчаянно старалась не думать о
Таблице 6.1.
— Не-е-ет, — протянул Дженкс. — Там скорее была какая-то
мускусно-металлическая разновидность... ой! Ты что, озверела?
Впрочем, ночной воздух был очень даже приятен. Дело шло к
десяти, и общественный сад Трента роскошно пах поднимающейся сыростью. Месяц
был тонкой щепкой, по-
терянной за деревьями. Мы с Дженксом прятались в кустах за
каменной скамьей. Айви давно ушла.
Она в тот день сунула сумку под садовую скамейку,
притворившись, будто вот-вот лишится чувств. Объяснив ее внезапную слабость
низким содержанием сахара в крови, добрая половина мужчин из экскурсионной
группы вызвалась сбегать в местное кафе и принести ей оттуда булочку. Я чуть
было не разрушила всю нашу, маскировку, по-норочьи хохоча над безостановочным,
излишне театральным пародированием Дженксом событий, происходивших за пределами
сумки. Айви ушла, затянутая в сущий водоворот мужской заботы. Я не знала,
тревожиться мне или забавляться тем, как лихо она взяла их всех на поводок.
— Все здесь выглядит так же несуразно, как дядя Вампир на
вечеринке шестнадцатилеток, — заметил Дженкс, выбираясь из тени на тропинку. —
Я за весь день ни одной птички не слышал. Никаких фей или фейков здесь тоже,
как будто, нет. — Выглядывая из-под полей своей шляпы, он внимательно изучил
черный лесной полог.
— Ладно, идем, — пропищала я, оглядывая опустевшую тропинку.
Все вокруг было в серых тенях. Я по-прежнему не могла к такому привыкнуть.
— Не думаю, что здесь вообще есть какие-то феи или фейки, —
продолжил Дженкс. — Хотя в саду такого размера могли бы с легкостью
разместиться ро меньшей мере клана четыре. Кто здесь ухаживает за растениями?
— Пожалуй, нам туда, — пискнула я, испытывая потребность
говорить, пусть даже Дженкс не мог меня понять.
— Это ты верно заметила, — согласился феек, продолжая наш
односторонний разговор. — Верзилы. Толстопалые неотесанные уроды, которые
вырывают недужное растение вместо того, чтобы дать ему дозу поташа. Впрочем, о
присутствующих речь не идет, — спохватившись, добавил он.
— Знаешь что, Дженкс, — прощебетала я, — ты просто олух царя
небесного.
— Всегда пожалуйста.
Я не слишком доверяла мнению Дженкса на тот счет, что здесь
не может быть никаких фей или фейков, и почти ожидала, что они в любую секунду
на нас накинутся. Уже понаблюдав за последствиями стычки фей с фейками, я
совершенно не спешила во что-то подобное ввязываться. Особенно когда я была
размером с белку.
Изгибая шею и придерживая на голове шляпу, Дженкс
внимательно изучил верхние ветви деревьев. Ранее он мне сказал, что эта шляпа
огненно-красная, и что подобный броский цвет является единственной защитой
фейка при вторжении в сад другого клана. Таким образом демонстрировались добрые
намерения и обещался скорый уход. Постоянная возня Дженкса со своей шляпой с
тех пор, как мы вылезли из сумки Айви, уже чуть меня с ума не свела Сидение всю
вторую половину дня под скамейкой тож не оказало благотворного влияние на мои
нервы. Дженкс почти весь день благополучно продрых— и зашевелился, пробуждаясь,
лишь когда солнце вплотную приблизилось к незримому горизонту.
Вспышка возбуждения внезапно охватила меня и тут же пропала.
Отбившись от неприятного чувства, я пропищала первое, что пришло мне в голову,
привлекая внимание Дженкса, и устремилась на запах ковра. Время, проведенное в
сумке у Айви, а затем под скамейкой, благотворно сказалось на здоровье Дженкса.
И все же, озабоченная тем, что легкий шум от его затрудненного полета может
кого-нибудь насторожить, я остановилась, жестами веля фейку забираться мне на
спинку.
— Что с тобой, Рэчел? — спросил он, потягивая за поля своей
чертовой шляпы. — Чесотка замучила?
Я заскрежетала зубами. Присев на ляжки, я указала лапкой на
него, затем на свое плечо.
— Ни хрена подобного. — Дженкс взглянул на деревья. — Я тебе
не малое дитя, чтобы меня на горбу возить.
«Проклятье, у меня нет времени с ним препираться», —
подумала я. Тогда я снова указала, но теперь уже прямиком в небо. Это был наш
условленный знак, чтобы Дженкс отправлялся домой. Феек гневно сузил глаза, а я
оскалила зубы. Удивленный такой реакцией, он сделал шаг назад.
— Ладно, ладно, — проворчал Дженкс. — Но если ты расскажешь
об этом Айви, я целую неделю каждую ночь буду тебя фейковать. Усекла? — Затем
почти невесомый феек уселся мне на спинку и ухватился за шерстку у меня па
плечах. Ощущение было довольно странное, и мне оно не понравилось. — Только не
очень гони, — пробормотал Дженкс, тоже, судя по всему, испытывая не слишком
приятное чувство.
Если не считать мертвой хватки Дженкса за мою шерстку, я
едва его замечала. Двигалась я настолько быстро, насколько считала разумным. Не
желая попасться под чей-нибудь недружелюбный взгляд и получить в бок фейскую
сталь, я немедленно свернула с тропинки. Чем скорее мы заберемся внутрь, тем
будет лучше. Мои уши и ноздри работали безостановочно. В качестве норки я чуяла
едва ли не все, что только можно, и это совсем не так классно, как кому-то
может показаться.
Листва шелестела при каждом порыве ветра, заставляя меня то
замирать на месте, то забиваться в густой подлесок. Дженкс едва слышно напевал
какую-то занудную песенку. Что-то про кровь и маргаритки.
