— Ты мне не хозяин! — пропищала я, и Джонатан треснул
кулаком по моему контейнеру.
— Давай обратно наверх, Джон, — сказал Трент, когда Джим
пожал ему руку и ушел. — От этих крыс столько шума, что у меня уже голова
гудит.
Я опустилась на все четыре лапки, чтобы не завалиться набок,
когда контейнер стал раскачиваться.
— Я не собираюсь сражаться, Трент, — в голос пропищала я. —
Даже. и не мечтай.
— Да посидите бы спокойно, мисс Моргай, — негромко сказал
Трент, пока мы поднимались по лестнице. — И не делайте вид, как будто вас этому
не учили. Каждый сыскной агент знает, как убивать. Работать на ВБ, работать на
меня... Никакой разницы. И там крысы, и здесь крысы.
— Я в жизни своей никого не убивала! — заорала я, стуча
ланками по воротцам. — И ради вас начинать не намерена. — Впрочем, вряд ли у
меня оставался какой-то выбор. Не могла же я урезонить крысу, втолковать ей,
что произошла большая ошибка. Да и вообще убедить ее в том, что все живые
существа должны жить в мире и согласии.
Крысиный шум приглушили громкие разговоры, когда мы
поднялись на верхнюю площадку лестницы. Трент помедлил, прислушиваясь.
— Здесь Рэндольф, — сказал он Джонатану.
— Рэндольф Мирик? — спросил Джонатан. — Разве в последнее
время вы не пытались организовать с ним встречу на предмет расширения ваших
водных угодий?
— Пытался. — Это слово Трент почти выдохнул. — Все последние
семь недель. Судя по всему, он очень занятой человек. А еще вот туда посмотри.
Видишь ту женщину со злобной собачонкой на руках? Она исполнительный директор
завода по производству стеклянных изделий, с которым у нас подписан контракт. Я
бы очень хотел поговорить с ней по поводу перспективы получения крупной оптовой
скидки. Понятия не имел, что здесь будет возможность пообщаться.
И мы двинулись дальше сквозь толпу. Трент поддерживал легкое
и дружелюбное общение, показывая меня всем с таким видом, как будто я была
призовой свиньей. Сжавшись в комочек в самом дальнем углу контейнера, я
старалась не обращать внимания на звуки, которые издавали в мой адрес разные
женщины. Во рту у меня было сухо как в фене, и я отчетливо чуяла вонь старой крови
и мочи. А также крыс.
Кроме того, я прекрасно их слышала. Крысы пищали такими
высокими голосами, что большинству людей эти звуки были попросту недоступны.
Бои уже начинались, хотя все двуногие даже об этом не подозревали. Прутья и пластик
по-прежнему разделяли участников, но угрозы насилия уже сыпались направо и
налево.
Трент нашел себе сиденье рядом с нашей трижды дол-баной
градоначальницей, а затем, засунув меня себе между ног, в непринужденной манере
заговорил с этой женщиной насчет общей прибыли от своих новых площадей. Речь
шла скорее об индустрии, нежели о коммерции. Трент распинался, как он заботится
о том, чтобы солидная часть его земельных владений тем или иным образом
использовалась в производственных интересах. Градоначальница не слушала его до
тех пор, пока Трент не заявил о том, что ему, вполне возможно, придется
переместить более деликатные отрасли своего производства на более благоприятные
пастбища.
Я провела поистине кошмарный час. Неслышный для двуногой
толпы ультразвуковой визг и писк прорезался сквозь более низкие звуки. Джонатан
исключительно ради моего удовольствия взялся работать спортивным комментатором,
на все лады расписывая чудовищные события, что происходили на арене. Ни один из
раундов много времени не занял— максимум десять минут. Внезапное затишье вслед
за буйными вспышками зрительских эмоций производило по-настоящему варварское
впечатление. Вскоре я уже чуяла кровь, про которую с наслаждением
разглагольствовал Джонатан, и подскакивала всякий раз, как Трент двигал ногами.
Публика вежливо поаплодировала официальным результатам
последней схватки. Победа была одержана за явным преимуществом. Благодаря
Джонатану я узнала о том, что победоносная крыса разорвала своему противнику
брюхо раньше, чем тот сдался и сдох, так и не выпустив своих зубов из задней
лапки чемпиона.
— Ангел! — выкрикнул Джим. Выходя из динамика, его голос
казался ниже и гораздо эффектнее. — Хозяин и тренер— Трент Каламак.
Мои лапки задрожали от бешеного выплеска адреналина. «Я могу
одолеть крысу, — твердила я - себе, пока толпа аплодисментами приветствовала
моего противника по кличке Кровавый Барон. — Крысе меня не убить».
В животе у меня все сжалось, когда Трент скользнул на пустую
скамью рядом с ареной. Здесь смрад был. в сотню раз хуже. Я поняла, что даже
Трент может его почуять, когда лощеная физиономия моего «хозяина и тренера»
скривилась от отвращения. Джонатан нетерпеливо переминался с ноги на ногу у
него за спиной. Для чопорного и благопристойного сноба, который гладил свои
воротнички и крахмалил носки, у этого мужчины был слишком развит вкус к
кровавым забавам. Теперь, когда половина крыс уже загнулась, а другая половина
в темпе зализывала раны, их писка было почти не слышно.
Последовала пара-другая секунд обмена шутливыми замечаниями
между хозяевами конкурсантов, а дальше под опытным руководством Джима пошло
театральное разжигание страстей. Я не прислушивалась к его высокопарной
трепотне, куда больше озабоченная своим первым взглядом на арену.
Кольцо было размером приблизительно с детский бассейн. Его
окружали трехфутовые стенки. Пол был посыпан опилками. Судя по случайной форме
темных клякс, которые его украшали, я поняла, что это кровь. Смрад мочи и
страха был так силен, что я удивилась, не усмотрев его в виде висящего в
воздухе тумана. Какой-то кретин с извращенным чувством юмора выставил на арену
всякие игрушки для животных.
— Итак, джентльмены, — театральным голосом произнес Джим,
резко завладевая моим вниманием. — Прошу ставить участников на арену.
Трент поднес решетку контейнера к самой своей физиономии.
— Я передумал, Морган, — прошептал он. — В качестве агента
ты мне не нужна. Будет гораздол полезнее, если ты станешь убивать крыс, а не
портить мне всю малину. А я тем временем смогу заключать здесь просто
потрясающие контракты.
— Пошел ты на Поворот, — прорычала я.
Явно удовлетворенный моим резким писком, Трент открыл
решетку и вытряхнул меня на арену.
Я мягко шлепнулась на опилки. Стремительное движение в
дальнем конце арены возвестило о прибытии Кровавого Барона. Толпа заулюлюкала на
мой счет. Тогда я сделала плавный прыжок и спряталась за детским мячиком. Моя
норочья задница была куда привлекательней крысиной.
Если уткнуться в нее мордочкой, арена казалась просто
ужасной: кровь, моча, смерть. Мой взгляд упал на Трента, и он понимающе
улыбнулся. Он думал, что может меня сломать. Я люто его ненавидела.
Тут публика бешено зааплодировала. Я резко повернулась и
увидела, что старина Барон во весь опор несется ко мне. Я была заметно длиннее
его, зато он казался покрепче. Я прикинула, что весили мы примерно одинаково.
Пока Барон бежал, от него нонстопом шел писк. Я застыла на месте, не очень себе
представляя, что мне теперь делать. В самый последний момент я отпрыгнула в
сторону и лягнула Барона задней лапкой, пока он проносился мимо. В мою бытность
агентом ВБ на меня сотни раз подобным образом нападали. Так что моя реакция
стала чисто инстинктивной, хотя в качестве норки мне явно недоставало грации и
эффективности. Закончив разворот, я пнула своего противника в пах, отчего он
резко затормозил и остановился.
