– Ну а что, если я хочу прислать вам еще одну статью на эту тему, но сначала хочу убедиться, что не вторгаюсь на территорию вашего корреспондента? В смысле, может, он собирается прислать вам новые статьи? Но, с другой стороны, если мы находимся в разных городах, глупо было бы не напечатать...
– Хм... – редактор призадумался. – Мистер Дойль, ваше предложение очень соблазнительно, но назвать вам имя нашего корреспондента я все равно не могу. Могу только сказать, что статья основана на том, что происходит в Мидвестернском университете.
– А-а, – сказал Кейт, нимало не удивленный, – я тоже оттуда. В смысле, не могли бы вы сказать поточнее?.. – спросил он с надеждой.
– Извините, нет, – ответили ему. – Придется вам, молодой человек, обойтись тем, что есть. А вы что, можете представить дополнительные доказательства? Мы неплохо платим внештатным сотрудникам. Вообразите, ваше имя появится в центральной газете...
– Да нет, спасибо. Я на самом деле всего лишь кое-что слышал, мне приятель рассказывал... И пишу я плохо... Спасибо.
– Ну ладно, – сказал редактор, перед тем как повесить трубку. – Передумаете – звоните.
* * *
– Вот все документы, сэр. С ноября по сей день, – сказал Кейт, выложив свои квитанции, чеки и бумаги на стол. Прежде чем переступить порог кабинета инспектора Дарроу и затворить за собой дверь, он в последний раз с тоской посмотрел в огромное, во всю стену окно на высокое голубое весеннее небо, на котором тут и там были разбросаны пухлые кучевые облачка. Кейт снял портфель с колен, поставил его на пол. Внутри загромыхали образцы. Кейт заглянул в портфель, убедился, что ничего не сломалось, и снова преданно уставился на налогового инспектора, сидящего напротив.
Когда он позвонил в налоговую и попросил совета, его направили к инспектору Дарроу, у которого хранилось дело Кейта. Сказали, что так ему не придется объяснять все с самого начала. Кейту было не по себе от мысли, что этот налоговый инспектор знает о нем все, однако он старался скрыть свою тревогу. Он перевернул тонкий конверт и потряс его, чтобы убедиться, что там ничего нет.
– Как я уже говорил, я открыл свое дело только в конце прошлого года...
– Отчего же вы не попросили, чтобы вам сдвинули границы финансового года? Скажем, на ноябрь? – спросил Дарроу, листая бумаги. Инспектор был узколицым человеком с высоким голосом, в черном пиджаке с лацканами, такими острыми, что о них можно было порезаться. – Тогда бы вам не пришлось отсылать форму 1040 до следующего года.
– Я привык, что налоговые декларации всегда подают в январе на срок по декабрь включительно, сэр. Я не знал, что можно сделать иначе.
– Да, об этом мало кто знает, – кивнул Дарроу. – Так и быть, на этот раз я вам помогу разобраться в бумагах, но на будущее рекомендую заказать вот эти формы.
Он открыл ящик стола, вытащил оттуда серый буклет и обвел кружочками несколько цифр.
– Это поможет вам рассчитать сумму налога. К сожалению, лишних форм у нас сейчас нет, бланки заказаны, но мы их пока не получили. В них содержатся новые дополнения к налоговому законодательству. И, кроме того, найдите себе бухгалтера.
Инспектор принялся проворно и аккуратно выписывать цифры из квитанций в ведомость, одновременно продолжая давать советы.
– Вам следует записывать все расходы в бухгалтерскую книгу... Ничего себе! Ну и суммы! Чем, вы говорили, вы торгуете?
– Изделиями из дерева.
– И какова их средняя цена?
– Ну, от пяти до двадцати долларов...
Дарроу устремил на него пронзительный взгляд.
– Как же вам удается зарабатывать такие деньги в одиночку? Вы в самом деле не используете труд наемных работников?
– А почему вы спрашиваете, сэр? – спросил Кейт.
– Нам сообщили, – сурово ответил Дарроу. – Итак?
– Я их сам делаю, сэр, – твердо ответил Кейт. – На зимних каникулах, на весенних, и так далее. Не считая тех вещей, что я беру на реализацию у своих друзей. Но они на меня не работают. Я получаю десять процентов комиссионных.
– Значит, вы получаете доход в виде комиссионных, – сказал Дарроу и записал это.
– Да, сэр, – сказал Кейт, следя за бегающим пером с растущей тревогой. – Вот моя декларация.
– Кстати, просто интереса ради: известны ли вам муниципальные установления нашего города?
Кейт молча покачал головой.
– Ага. Так я и думал. Так вот, в колледже запрещено заниматься надомными промыслами. Если комиссия по районированию вами заинтересуется, вам грозит штраф.
Кейт протестующе вскинул руки:
– Да что вы, сэр, здесь я ничего не делаю! Я работаю... э-э... у приятеля, в его доме. И... э-э... а это ничего, что я кое-что довожу до ума в университетской мастерской?
– Это ничего, – нехотя кивнул Дарроу. Он смотрел на Кейта косо – почтенный инспектор всегда с недоверием относился к студентам, занимающимся бизнесом. – Ну хорошо. Исходя из ваших доходов вплоть до настоящего момента, вам следует ежеквартально уплачивать следующую сумму, – он вписал очередную цифру, – а если ваши доходы возрастут, вам следует разделить излишек на оставшиеся кварталы и выплачивать его таким образом. При отсутствии нарушений ваш счет будет внесен в наши компьютерные файлы. Очередной налог за квартал вам надлежит уплатить не позднее пятнадцатого апреля.
Пятнадцатого апреля – это значит, у него в запасе еще две недели. Кейт кивнул, и Дарроу вновь склонился над бумагами. Перо снова забегало по бумаге, складывая сперва полученные доходы, потом расходы. Расходы инспектор с молниеносной быстротой разделил на несколько категорий. На взгляд Кейта, все прекрасно сходилось. Молодой человек уже начал надеяться, что ему все-таки удастся благополучно вырваться из этого душного офиса на благоуханный весенний воздух. Может, попозже они с Дианой сходят погулять... Но тут Дарроу внезапно прекратил одобрительно кивать и нахмурился.
– А это что такое? – осведомился инспектор, который как раз просматривал последний перечень оплаченных чеков в банковском балансе. Он протянул Кейту один из чеков. – Чек на две тысячи долларов, выплаченных наличными. В примечаниях указано только «авансовая выплата». И еще один – «уплата налога на недвижимость».
Кейт уставился на чеки, мигов забыв и про весну, и про солнце, и про Диану. Две тысячи долларов? Да ведь это почти весь их остаток!
– Я не знаю...
– Подписано – «Холланд Дойль». Кто такой Холланд Дойль?
– Это мой племянник, сэр. – Кейт судорожно сглотнул. – Очевидно, он что-то купил на деньги компании... станок, машину или еще что-то...
Кейт взял чек. На обратной стороне было две подписи – ни ту, ни другую он разобрать не сумел.
– Сколько лет вашему племяннику?
– Двенадцать... Почти тринадцать.
