Кости обнимал меня, не давая упасть. Я бы возмутилась, да
забыла, как это делается.
— О чем ты говоришь?
— Уинстон просочился ко мне в штаны, вот о чем, —
объявила я, громко икнув.
— Ах ты, мерзкий лишайный гад! — выкрикнул Кости,
обернувшись в сторону кладбища. — Если б у меня шланг еще работал, я бы
сию минуту помочился на твою могилу.
По-моему, я расслышала смешок. А может, это был просто
ветер.
— Забудь. — Я повисла на Кости, цепляясь за его
куртку. Пришлось выбирать: цепляться за него или падать. — Кто все эти
девушки? Ты был прав, их убили вампиры.
— Я так и подозревал.
— Ты знаешь, кто это сделал? — бормотала я. —
Уинстон не знал. Он только и знает, кто и от чего умер.
— Ты меня больше не расспрашивай, все равно не
расскажу, и — даже не думай — я тут ни при чем.
В лунном свете кожа его была совсем как сливки. Он так и
стоял, глядя вдаль, стиснув зубы, и выглядел свирепым и очень красивым.
— Знаешь что? — Я вдруг совершенно некстати
расхихикалась. — Ты хорошенький. Ты такой хорошенький!
Кости покосился на меня:
— Черт побери, ты утром сама себя возненавидишь за эти
слова. Ты должна бы страшно злиться.
Я снова хихикнула. Какой он смешной!
— Больше не злюсь.
— Ладно. — Он подхватил меня. Листья зашелестели у
него под ногами — он нес меня на руках. — Не будь ты наполовину мертвой,
такая доза самогона тебя бы убила. Ладно, пушистик, давай-ка домой.
Очень-очень давно мужчины не носили меня на руках. Может,
конечно, Кости и носил, когда я была без сознания, но это не в счет. Сейчас я
отлично чувствовала его твердую грудь, и легкость, с какой он меня держал, и
как хорошо от него пахло. Не одеколоном — он им не пользовался. Этот чистый
запах принадлежал ему одному, и он… опьянял.
— А я, по-твоему, хорошенькая? — услышала я
собственный голос.
Что-то, чему я не знала названия, мелькнуло у него на лице.
— Нет. По-моему, ты не хорошенькая. По-моему, ты самая
красивая женщина, какую мне доводилось видеть.
— Лжец, — вздохнула я. — Если бы так, он бы
так не сделал. Он бы не ушел к ней.
— Кто?
Я не слышала его, уйдя в воспоминания.
— Может, он знал. Может, где-то в самой глубине он
чувствовал, что я — зло. Жаль, что я такой родилась. Лучше бы мне вовсе не
рождаться.
— Послушай-ка меня, Котенок, — перебил Кости. Я в
полубреду почти забыла о нем. — Не знаю, о ком ты говоришь, но ты — не
зло. Ни единой клеточкой тела. С тобой все в порядке. И болван тот, кто этого
не видит.
Моя голова упала ему на плечо. Минута, и припадок депрессии
прошел. Я опять захихикала:
— Уинстону я понравилась. Мне бы только раздобыть
лунного света, и меня всегда ждет на свидание призрак!
— Сожалею, милая, но должен тебе сообщить, что у вашего
с Уинстоном романа продолжения не будет.
— Кто сказал? — засмеялась я, глядя на
накренившиеся деревья.
Странное дело, они как будто еще и вращались.
Кости поднял мне голову. Я моргнула. Деревья снова встали
прямо! А потом все заслонило его лицо, склонившееся надо мной.
— Я сказал.
Кажется, он тоже вращался. Может быть, все вращалось. Так
мне казалось.
— Я пьяная, да?
До сих пор мне не случалось напиваться, поэтому я нуждалась
в подтверждении. Он фыркнул, пощекотав мне дыханием щеку:
— Еще какая!
— Ты не вздумай меня кусать, — сказала я, заметив,
что его губы всего в нескольких дюймах от моей шеи.
— Не дергайся. Как раз этого и в мыслях не было.
Впереди показался грузовичок. Кости поднес меня к пассажирской
дверце и затолкал на сиденье. Я развалилась, вдруг почувствовав, как устала.
Хлопнула дверь со стороны водителя, завелся мотор. Я все ерзала, устраиваясь
поудобнее, но кабина у моего грузовичка была тесновата.
— Вот что, — проговорил через несколько минут
Кости и пристроил мою голову к себе на колени.
— Свинья! — вскрикнула я, дернувшись так, что
ушиблась щекой о баранку.
Он только рассмеялся:
— Ну и грязные у тебя мысли! Зря ты так поспешила
обзывать Уинстона пьяным извращенцем. На мой взгляд, не пристало горшку
обзывать чайник черным. У меня-то самые благородные намерения, уверяю тебя.
Я покосилась на его колени, потом на страшно жесткую на вид
дверцу кабины и заколебалась в выборе. Потом плюхнула голову ему на бедро и
закрыла глаза.
— Разбуди меня, когда приедем домой.
5
Шла пятая неделя.
Я мыкалась по пещере, мечтая, чтобы Кости снова избил меня
до беспамятства. Все лучше, чем то, что мне предстояло. Преображение во вкусе
вампира.
Его не было на камне, где он обычно устраивался. Может, он
еще спал. Я пришла минут на десять раньше. Не так уж много времени заняла
последняя из множества лживых историй, которыми я в последнее время угощала
маму, объясняя, где провожу время. Первые несколько недель я уверяла ее, что
нашла работу официантки, но чтобы объяснить свои вечные синяки, пришлось
выдумывать что-то другое. Наконец я выдала ей рассказ, будто прохожу курс
интенсивных тренировок для подготовки к военным сборам. Она пришла в ужас при
мысли, что я окажусь в обществе солдатни, но я ее успокоила, сказала, что
тренируюсь только ради большего успеха в своих факультативных занятиях. Очень
даже факультативных: убийство вампиров не входило в курс ни одного из известных
мне колледжей.
— Кости? — позвала я, проходя в глубь пещеры.
Надо мной всколыхнулся воздух. Я развернулась на одной ноге
и выбросила вверх другую, пнув нападающего в бок. И тут же пригнулась,
уклонившись от удара кулака, нацеленного мне в макушку, после чего кувырком
ушла от следующего молниеносного удара.
— Очень хорошо! — похвалил мой неумерший тренер.
Я расслабилась:
— Опять меня испытываешь, Кости? И вообще, откуда ты
взялся?
— Оттуда, — указал он наверх.
Я подняла глаза и увидела крошечную щелку в камне в сотне
футов над головой. Как он умудрился туда забраться?
— Вот так, — ответил он на мой невысказанный
вопрос и взвился вверх, словно его вздернули на веревке.
Я разинула рот. За пять прошедших недель он ничего такого не
проделывал.
— Ух ты! Ловко. Что-то новое?
— Нет, милая, — отвечал он, изящно спускаясь. —
Трюк старый, как я сам. Запомни: если ты не видишь вампира перед собой, это не
значит, что его нет прямо над тобой.
